Напротив, в углу, стояли конюшни потрепанного вида. Флагшток, взметавший тонкую физиономию выше всех окружных строений, венчал знакомый флаг Ораёвы. Красный штандарт с двумя, чёрным и белым, лебедями, застывшими в чём-то наподобие поцелуя, развевался в гордом одиночестве.
Конюшие, подгоняемые бородатыми охранниками, засуетились. К слову, при приближении местная стража больше походила на разбойников, чем даже на оборванцев-холопов из деревни. Волосатые, небритые, смердевшие кисло-силосным запахом бугаи окружили кортеж. Лино успел подметить, что Юрий внешне сошёл бы с ними за своего.
Тут послышались громкие крики, и на ступенях у самой вершины лестницы появился мужчина молодых лет, вероятно ровесник Константина, одетый и учёсанный прилично и строго — в парадный сюртук в компании согбенного старца, с отражавшей все несущиеся над головой облака лысиной и с источавшими перхоть бачками в тон текущей небесной погоде, в задрипанном камзоле с накрахмаленным жабо.
Заметив выплывшего из экипажа Константина, франт поспешил вниз. Обогнув мраморную ёмкость для небольшого мутного водоёма, он померился с принцем своими глазами. Неспокойными и высокомерными. Похоже он ждал кого-то другого.
— Кто вы? — гаркнул он, осматривая вылезшую вслед за принцем троицу, Юрия и остальных, перевёл властный взор на стражу и прикрикнул с нервозной нетерпеливостью — И какого лешего они на дворе? Эй, вы, там на воротах, чем вы заняты?! Я же сказал, чтобы пустили роскошный кортеж. А вы не пойми кого пускаете! Ух, смотрите у меня! — погрозил он бородачам кулаком — Правша где?!
— Доброго дня, вам. Сразу просим прощения за вторжение — прервал надрывные вопли и душевно представился Константин — Я — Филарет, купец с дальнего Средиземья, подданый Южного королевства. С моими спутниками мы путешествуем по Междуморью и, так уж вышло, нам нужно сделать привал на несколько дней. Возможно ли остаться у вас?
Франт подбоченился одной рукой, поправил свисшую на лицо волосинку, грациозно задрал аристократически прямой нос к облакам и ожидающее посмотрел на старика, доселе молча трясшегося от старческой немощи или ожидающего томления в сторонке. Тот посмешил и просмотрел подорожную грамоту, протянутую принцем. С глубокомысленным видом он покивал и закряхтел словно кузнечик на своей скрипке. Сломанной.
— Мой господин не распыляется на обычных купцов из дальних стран. У нас тут не постоялый двор, и тем более сегодня будет много важных гостей. Так что господин Филарет, вынужден вас расстроить — ощерил почти пустую от зубов пасть старик и ударил принца, и без того из последних сил удерживавшего голову прямо, новой порцией зловонного запаха, сравнимого с ароматом потной дохлой лошади — Покиньте Вилквейс, немедленно.
— Прошу всё же обдумать такую возможность — протянул принц, лебезя в сторону франта, не давая тому оформить окончательный отказ — Мой дорогой друг Лино из семьи Бенедетти также просит вас об этом.
— Чушь! — брякнул непотребным голосом старик — Не за что не поверю, что представитель почтенного рода купцов Мерканты будет ошиваться с каким-то южанином. Пф. Мой господин с вашего позволения…
— Заткнись-ка, Кристоф! — прикрикнул на него мужчина в сюртуке и махнул повелительно рукой — иди проверь кухню и подготовь комнаты для наших гостей.
— Но господин, как же? Хотя бы доказательства какие… — залепетал старик, получил оплеуху и под грозным взглядом своего господина отступил, косясь на Лино злобным оком.
— Слуг всегда надо на коротком поводке держать — вслед брызнул слюной франт — Вынужден просить прощения за такой неподобающий приём. Внемлите, пред вами Виктор Лабеж, хозяин этой холупины и скромный глава семейства. Будьте так любезны оставайтесь, господин Лино. Могу ли осмелиться узнать имена прекрасных дам в вашем окружении?
Лино без особой охоты представил девушек и, повторно, принца. Франт снисходительно выслушал Молодого Бенедетти и пожал только его руку. Вообще Лино дивился насколько быстро он купился на его семейное имя. Но, так или иначе, приют он им давал, потому жаловаться было грех.
Провожая гостей внутрь, Виктор расспрашивал Лино. В основном в светской манере, но похоже за его словами крылось нечто большее, чем жажда завести беседу. Следуя минимальным правилам приличия в отношении принца и девушек, он одарил Лино всеми положенными нормами этикета. В общении и в отношении. Выделил ему хорошую комнату с двуспальной кроватью, и видом на задний двор, где было потише. По его же просьбе девушкам отдали похожую просторную комнату в другой части дома. А принца поселили подальше от них и от него самого.
Всего в доме было два полных этажа, широкими слоями распластанными десятками комнат и помещений. Была и двухярусная библиотека, и столовая на сотню гостей, и пара мыльных комнат, по одной на этаж. В центре располагался огромный зал с камином. Потолок упирался в чердак, коридор второго этажа шёл балконом по стенам залы, опускаясь тёмными дощатыми лестницами вниз.
Изнутри особняк производил такое же, если не хуже, удручающее впечатление, как и снаружи. Пол прогнил, а из щелей в нем несло грибами и мышами. Стены во многих местах покрывались испариной и мокли, давая пространство под поля плесени и даже мха. Развешанные тут и там щиты с боевыми топорами, саблями и иными колюще режущими предметами, призванные стать украшением, только углубляли разочарование своей ржавчиной.
К радости девушек, хотя бы кровать в их комнате была пристойная. Не то к чему привыкла Роза, естественно, но гораздо удобнее софы в карете. Другая мебель — потрёпанная и пошарпанная, явно не один раз кочевавшая с места на место, устилалась покрывалом пыли, которую в спешке подтерли прибывшие по зову служанки стервозного вида.
Вечером по заверению Виктора намечался небольшой приём, на который он пригласил Молодого Бенедетти и компанию. Лино сильно раздражал такой оборот. Ни светских вечеров, ни тем более людей он терпеть не мог. Приходилось искать радость в том, что принца перманентно третировали, пусть и при помощи молчания, жестов и жеманства.
До вечера оставалось не долго, и гости стали объявляться в особняке. Людей принца, Бориса и Юрия внутрь не пустили, и они куковали у повозок во дворе. Охрану благополучия принцессы без тени сомнений взяла на себя Кони.
* * *
Лино праздно валялся на перине, отдыхал. В голове раскачивалась петля. Почему-то именно это событие отложилось в памяти Молодого Бенедетти. Ни склеп-особняк, ни чопорный хозяин не произвели на него такого впечатления. Лино вспомнил прошлый вечер. Беседа с пиратом и эфемерная незнакомка. Решил пройтись до кухни. Там его быстро завернули пара поварих со страшенной жабьей бабой во главе. Лино не очень вежливо попросили не шорохаться, и всучили курью ногу в качестве компенсации. Почти сразу Молодой Бенедетти
