незамедлительно исполнила желание принцессы. Только вот — Виктор покачал головой — служитель Всесоздателя извернул всё против неё, против семьи Лабеж. Просто крамольно оболгал нас, отобрал всё и вышвырнул. Вычеркнул из истории будто нас и не было. Нет ему прощения!
— Господин Лабеж — Лино сглотнул слюну и постарался звучать спокойно — вы, не со злым умыслом говорю, уверены, что рассказанная мне только, что семейная легенда не врёт? Я не к тому, что я не верю в проклятие, я про момент его возникновения. Вы говорите, что девушка хотела избавления, но получается проклятие оказалось именно на ней…
— Вы, дорогой друг, столь живо восприняли историю моей семьи. Мне оное лестно, но могу я знать причину вашей вовлечённости? — утвердительно положил свою ладонь и сжал плечо Лино господин Лабеж.
— Да, разумеется — Лино уткнулся в пол глазами и судорожно придумывал, что соврать — видите ли, в детстве я много болел и думал, что меня кто-то сглазил, то бишь проклял. Только я был совсем маленький и никому мешать не мог, да и с возрастом изросся и бросил эту мысль.
— Не знаю — Виктор отпрял, теряя интерес — я хоть и нахожусь под проклятием в них сам не шибко разбираюсь. Знаю только историю своего бедствия.
— Так как ваша прародительница очутилась под проклятием?
— Простите, дорогой друг — высокомерно томно стал говорить Виктор — нужно закончить приготовления. К тому же, моя супруга Мирасоль требует внимания — взгляд Виктора смотрел сквозь Лино.
Обернувшись, Молодой Бенедетти лицезрел исполосанную морщинами харю Кристофа. Нос уловил знакомое зловоние, пуще окружающих споровых амбр. Старик недобро очерчивал его глазами.
— Если вам будет интересно послушать подробности, буду в настроении о них говорить, коли приём пройдет успешно — Виктор прошагал мимо, увлекая старика за собой задранным вверх подбородком.
— Зачем вы… — послышалось из коридора жужжание Кристофа и последовавший за ним надменный ор Виктора.
Девушки после долгих получаса в душной комнате растворили створки узорчато-грязных окон для проветривания и сповадились во двор, подышать чистым хвойным воздухом покуда еще светло.
Выбравшись во внутренний двор, окантованный булыжной околицей с острым пилообразным рядом стальных наверший, Роза и Кони оказались неприкрыто разочарованы. Стоя на мраморном крылечке, им открывался удручённый вид небольшого по меркам Розы палисадника. Кусты облетели, трава пожухла, ветер гонял неубранные листья с дюжины деревьев. Небольшая беседка, выкрашенная белой известью, пооблупилась и ныне пустовала. Девушки не чувствовали себя в своей тарелке, и Роза уже собирались найти Лино, как вдруг прямо рядом с ними на крылечке обнаружилась девушка. Она витала где-то в перине небесных сводов и не заметила Розу даже когда та подошла к ней вплотную. За её спиной объявилась служанка с физиономий под стать любой местной стене. Кривая и покрытая невесть чем.
Сама же девушка сидела в резном кресле из темного дуба, рядом стоял столик — высокий и треногий — ещё одно похожее кресло — пустое. На столике перелистываемая ветром книга издавала характерный звук. Девушка точно не в себе еле заметно улыбалась, а одежда лишь добавляла её образу какой-то невыразимой словами трагичности. Блёклое кашемировое платье с катулями в гнедую с зелёным клетку, поверх него — телогрейка давнего пошива с барсучьим мехом на воротнике, тонкие русые волосы немного торчали из прически свитой и убранной под серый дамский беретик, который можно было отнести к непоношенным вещам наравне с укрывавшей шею скорее из чувства нужды, а не эстетики широкой чёрной бархоткой с пышными оборками. Силуэт девушки не угадывался, но по тощему лицу и впалым погасшим глазам напрашивались соответствующие выводы. И тем более странным виделся её огромный круглый живот.
— Добрый день — оторвала девушку от безмолвного созерцания Роза — Погода нынче холодная, не правда ли? Да и ветер тут у вас пронизывает до костей — Роза искренне поёжилась.
— Да, зима уже на носу — сказала девушка и закашлялась.
— Вам лучше уйти — брызнула служанка в адрес Розы, на что получила разъяснение от Кони в свойственной ей безапелляционной манере.
— Госпожа Ханни — гостья в доме мистера Лабежа. Она имеет право быть, где ей угодно, кабы хозяин того не запретил. И вы не смеете ей указывать обратного.
— И чем вы тут заняты? — дружелюбно попыталась завести беседу принцесса, но девушка в кашемире никак не откликалась — Ваша шапочка такая миленькая. Позволите?
— Мы просто с мужем… — обернулась она в сторону и изобразила на лице ту пустоту, что там нашла и, вспять поворачивая головой, ахнула, когда Роза фамильярно свистнула её берет и усадила на свои колышущиеся на ветру распущенные волосы.
— Госпожа, вы ведёте себя неподобающе — заметила твёрдо Кони.
— Нет, всё в порядке — девушка, кажется, оттаяла — Хорошо сидит. На вас. Лучше, чем на мне…Оно и не удивительно, у вас миленькое личико и хорошие волосы…
— Нет-нет-нет, бросьте! — вернула на плетень из волосяных канатов берет Роза — вот, всё как было. Не говорите про себя так, госпожа…
— Лабеж — цыкнула служанка.
— Так вы жена господина Виктора — уселась в соседнее кресло Роза.
— Зовите меня просто Мирасоль — поморгала коричневыми глазами девушка — раз вы гостья моего мужа госпожа…Х. х… Да, простите. Госпожа Ханни. Раз уж вы у нас гостья, то не хочу вас обременять лишними приличиями.
Завязалась беседа, о том, о сём. Мирасоль оживилась и стала говорить об одежде, которая стала уж очень дорогая, о цветах, которые она с детства любила выращивать в отцовском саду и продолжала лелеять в новом месте после свадьбы.
— Вон там, за беседкой — растут хризантемы, ой, то есть хоста. Простите, они даже не похожи — голос девушки заплёлся в горле и вырвался неровным кашлем.
— Почему вы опять извиняетесь? И вообще вас будто нечто тревожит — спросила у новой знакомой принцесса.
— Есть один повод — провела Мирасоль по шару живота.
— А, вы переживаете из-за предстоящих родов — всплеснула руками Роза — как же я сама не догадалась. А кто у вас мальчик или девочка?
— Прост… я не знаю. Молюсь Всесоздателю, чтобы это был мальчик.
— Ох, как же. Вы не заметили-то? — надула щеки Роза — пока он заползал к вам в животик. Мальчик или девочка — они в любом случае будут красивыми и складными в своих отца и мать. Скоро уже будете его нянчить, греть на груди. Жаль, что мне такое не светит.
— Почему же? — Мирасоль, полностью сбитая с толку, встревоженная не
