Пообедали мы здесь же, поужинали – тоже. Среди прочего выяснилось (я вчера со всеми изменениями в собственной судьбе пропустила объяснения Дрона), что бесплатная кормежка, одежда и прочие бытовые мелочи – часть программы адаптации. Кроме того, нас обещали обеспечить жильем и помочь с работой.
Сур проводил нас до дома и ушел, и мы разбрелись по комнатам – спать и переваривать новости дня.
Не знаю, как остальным, а мне не спалось. Я долго ворочалась, не в силах найти удобную позу, и терзалась малоприятными мыслями. Не о собственной загубленной жизни, а о последних событиях в целом именно в том ракурсе, который обозначил профессор.
О жизнях ученых, о пиратах, которые могли унести с собой паразитов, о спасателях, которые прилетели нам на помощь и встретились с непонятными существами. Об этих самых оставшихся патрульных. Как они при своих проблемах с речью смогли договориться с людьми? Смогли ли? И чего им это стоило? И что с нами всеми теперь будет?
Покрутившись и помучившись пару часов, не выдержала и встала с мыслью, что хочу выйти на воздух, причем хочу настолько отчаянно, что промедление в этом вопросе подобно смерти. Некоторое время я еще сопротивлялась этому стремлению, пытаясь ограничиться посещением уборной, но потом смирилась. Надо же потихоньку осваиваться, в том числе – учиться пользоваться лифтом. Ведь ничего про ограничение перемещений Сур не говорил, значит, это не запрещено!
Тут оживился симбионт и продемонстрировал мне образ скрипки, фоня надеждой и любопытством. Откуда он о ней узнал (может, как-то вычитал в моей голове?) и зачем она ему понадобилась, я так и не поняла, хотя мазур пытался объяснить. Но образы были слишком сложными и расплывчатыми, и я в конце концов махнула рукой, решив в этот раз руководствоваться логикой сожителя. То есть – наплевать на причинно-следственные связи и прихватить скрипку с собой.
С подъемным механизмом мы разобрались быстро. Он был гораздо проще той же системы доставки и знал всего три команды – вверх, вниз и стоп. Никаких претензий к моей личности у этой системы тоже не возникло, так что, наверное, нас в самом деле не пытались удержать насильно и как-то ограничить.
Выбравшись наружу, я зябко поежилась: здесь царили холод и сырость. Туман слегка светился, и этого доставало, только чтобы отличить черное от белого и различить силуэт собственной руки. Наверное, это просачивались сквозь плотную завесу отсветы огней города, на которые я в прошлый раз не обратила внимания.
В ответ на мое неудовольствие, вызванное погодными условиями, от симбионта пришло сочувствие, понимание и, кажется, предложение помощи. Как именно он может помочь, я догадалась и через пару мгновений колебаний решила согласиться. В конце концов, я все равно толком ничего не вижу, и покрывшая тело черная пленка не будет вызывать столько негативных эмоций, сколько могла бы. А отказываться и гордо мерзнуть, когда можно согреться, довольно глупо.
Пленка на коже почти не ощущалась, но зато сразу стало тепло и уютно. Я отошла на пару метров от лифта и замерла в нерешительности; просто так сидеть на полу или стоять – странно, а идти дальше в окружающем плотном тумане я опасалась. Мазур в утешение продемонстрировал мне забавную картинку, на которой человек в характерном черном «костюме» спокойно стоял на какой-то поверхности вверх ногами. Наверное, имелось в виду: «Не бойся, я тебя не уроню». Полностью довериться ему я пока не могла, но определенно почувствовала себя спокойней. Особенно когда симбионт продемонстрировал мне оставшееся расстояние до края и уверил, что он-то в пространстве ориентируется уверенно.
При виде подобных способностей некоторых живых существ волей-неволей начинаешь чувствовать себя – и все человечество заодно – ущербной.
В итоге осторожность отодвинулась на второй план, и я присела на краю площадки, свесив ноги. Край оказался прямым и ровным, как высокая ступенька, а клубящийся вокруг туман создавал иллюзию близкой земли, так что было почти не страшно. Откинулась на спину и некоторое время так полежала, созерцая тьму над головой. Она казалась живой и подвижной, и чудилось, что оттуда сверху кто-то за мной наблюдает. Но не злой, а любопытный, один гигантский мазур, составляющий это облако.
Кстати, тоже вопрос. Откуда я знаю, что это именно облако? Может, тоже колония каких-то живых существ, поддерживающая в воздухе всю громадину города. Но думать еще и об этом не хотелось, поэтому я села и принялась настраивать скрипку.
Звуки в темной вате тумана распространялись очень странно. Они как будто не отлетали далеко, а вязли в плотной взвеси, оставались подрагивать на расстоянии вытянутой руки. Запоздало мелькнула тревожная мысль, что скрипка может отсыреть и испортиться, но тут опять вмешался мазур и окутал ее защитной пленкой. Настолько тонкой, что это никак не сказалось на звуке.
На музыку симбионт реагировал очень странно, примерно как пресловутый кот на почесывание всего тела разом. Причем художественная ценность произведения его волновала мало, потому что он совершенно одинаково радовался и сложной красивой пьесе, и почти бессистемным прикосновениям смычка к струнам. Я попыталась расспросить самого мазура, но вновь запуталась в сложных и расплывчатых образах. По-моему, он просто наслаждался процессом и ленился что-то пояснять.
Эта мысль развеселила, здорово подняла настроение. Пожалуй, воспринимать это существо как домашнее животное было гораздо приятнее и проще, чем пытаться принять наличие в собственной голове еще какой-то разумной сущности.
Но через некоторое время симбионт вдруг очнулся, и от него пришло чувство стыда и вины, а следом – сообщение о том, что на крыше мы не одни, причем, кажется, давно. Правда, незваный слушатель не слишком-то скрывался, стоял в метре за моей спиной, и опознать его не составило труда.
– Подслушиваешь? – мрачно поинтересовалась я, не оборачиваясь: все равно же почти ничего не видно. Глаза к темноте, конечно, относительно привыкли, но толку от этого было немного – слишком плотная облачность.
– Да, – совершенно спокойно ответил Сур.
– И не стыдно тебе за девушками следить?
– Это моя работа, – точно так же невозмутимо ответил он, пару секунд помолчал и присел на край крыши в полуметре от меня. – Мне сообщили, что ты ночью покинула здание.
– Никто не говорил, что это запрещено, – огрызнулась я ворчливо.
– А я разве запрещаю? – иронично хмыкнул мужчина. – Просто это неожиданное поведение, и я решил проверить.
– Чтобы не спрыгнула? – уточнила недовольно.
Похоже, невзирая на все предшествовавшие размышления и попытки самоубеждения, меня опять понесло по знакомому маршруту…
