"Он мог это просто придумать," сказала Линдси, ее меч все еще упирался наконечником в шею Сета. Но я отрицательно помотала головой и достала свое секретное оружие из кармана — древесину беспокойства.
Я держала ее так, что бы каждый мог видеть.
"Это древесина беспокойства. Она работает против древней магии. Мощная вещь.
Добавьте это к моему естественному противостоянию гламуру, и останется не так уж много шансов на то, что он смог бы противопоставить что-то против меня."
Шум толпы на сей раз был немного более одобрительным, но все еще не до конца убежденным. У меня было еще одно оружие про запас. Я посмотрела на Линдси.
"Ты эмпат. Что он сейчас чувствует?"
Она отрицательно помотала головой. "Он как чистый лист для меня. Я не имею ни малейшего понятия."
Это могло быть правдой на психическом уровне, но не на физическом. Не было ни малейшего сомнения — на его лице читалась скорбь и вина. Он все еще был очаровательным, но казалось он прибавил несколько лет за последние несколько дней.
"Я могу поклясться, что это не Доминик. И, поверьте, кому как не мне знать."
Не нужно использовать кровавых детективов, которых он использовал, но, бывая в окружении их обоих, сейчас я с довольно хорошим смыслом могла различать их.
Линдси медленно опустила свой меч снова.
— Хорошо, Страж. Ты чувствуешь себя в порядке по поводу это, я доверюсь тебе. Но один неверный шаг, и он получит это.
И сейчас Линдси цитировала строки из фильма. Может её отношения с Люком было не такой уж хорошей идеей.
Я посмотрела на Сета и выдала ему откровение. — Говоря "это", она имеет ввиду тридцать два дюйма заточенной стали. И она не опускает оружие. Я верю ей.
Сэт кивнул. — Я здесь, чтобы поговорить. Не скандалить. Там было достаточно далеко от этого.
Я была хороша в разговоре, но… учитывая любопытные и озабоченные взгляды на нас… казалось, что мы должны сделать это где-то в другом месте. Я взглянула на Линдси.
— Нам нужна комната? Любые мысли? Я предполагаю, что шишки находятся в офисе
Этана.
Она нахмурилась. — Комната для тренировок? Бальный зал?
Мне не нравилась идея комнаты для тренировок. Было слишком мало выходов в подвал, я была неправа относительно Сета. Я не думаю, что это возможно, но они не платят мне зарплату за такие фантастические решения Стража. Бальный зал был на втором этаже.
Ближе к нашим жилым помещениям, чем мне хотелось, но это была большая, практически пустая комната, и она была слишком близко к лестнице. Я огляделась, ища Люка, Малика или Этана, или того, кто на самом деле отвечает за Дом. Но тут были только мы. Я, Линдси и другие Послушники в фойе. Я была самым высокопоставленным человеком в комнате, и я оказалась перед необходимостью сделать решение. Даст Бог, я сделала правильный выбор.
— Бальный зал, — решила я.
Линдси кивнула, а затем оглядела комнату. — Шоу окончено. Возвращайтесь к своим делам.
Но они не шелохнулись, либо слишком любопытные, либо слишком обеспокоенные, чтобы просто повернуться и уйти.
— Хорошо, позвольте мне попробовать это с другой стороны, — сказала Линдси, её голос стал более жесток теперь. — Возвращайтесь к работе прежде, чем Дариус почувствует магию, исходящую отсюда, увидит это бездельничанье в нашем фойе и его хватит инсульт.
Они воспользовались моментом. Они, казалось, не желали оставить Сэта здесь, с нами, или меня, здесь, с ним. Но они, наконец, начали двигаться, пошли, обратно, по коридору и поднялись вверх по лестнице. В фойе остались только Линдси, Джульет, Сет и я.
Линдси указала на Сета. — Ты, следуй за мной. Потому что при малейших неприятностях, которые ты нам доставишь, сталь окажется у тебя в очень неудобном месте.
— Заметано, — сказал Сет.
Она посмотрела на меня и Джульету. — Вы слышали его. У любого забавного дела, и у вас есть его согласие пронзить его, как шашлык.
Я хотела рассмеяться, но это, показалось не к времени. — Я возьму сзади, — сказала я ей, потом посмотрела на Джульетту. — Ты можешь найти Этана?
Джульета серьезно кивнула и исчезла, и Линдси направилась к лестнице. Его руки скрестились услужливо, свято, Сет последовал за ней, грубая ткань рясы тряслась, когда он шел. Это звучит не особенно комфортно. Я представила себе жестокую, накрахмаленную ткань, трущуюся о сырую кожу, и мысль заставила меня холодно вспотеть. Он нашел религию? Он чувствовал себя виноватым за то, что он сделал, или за то, что Доминик сделал? Была ли одежда столько зудящей, что это звучало как наказание?
Мы обогнули лестницу на второй этаж. Линдси открыла двойные дверь в танцевальный зал Кадогана, подозрительно смотря, когда мы вошли. Когда мы зашли внутрь, она закрыла за нами дверь.
Комната была большая, с дубовыми полами, золотые стены с позолоченными зеркалами.
Люстры свисали с высокого потолка над нами. Они когда-то держали сотни свечей, но те были заменены на лампочки после нападения группы повстанцев. Лампочки не предполагали большой обстановки, но меньше пожароопасности в здании, осуждающем людьми, которые когда-то несли факелы, чтобы избавиться от монстров, казалось хорошей мерой предосторожности.
Сет вошел в комнату. Он остановился под люстрой, потом повернулся половину круга, когда он посмотрел на нее. — Это красивое место, — сказал он.
— Твое одобрение ценится, — сказала Линдси, — говори.
Сет посмотрел на меня, и я кивнула. Он начал говорить, меньше дискуссия, чем монолог.
Проповедь.
— Тысячелетия назад мир был в другом месте. Разделение между человеком и другими было… менее жестким. Люди знали о сверхъестественных существах. Мы, посланники, устраняли разрыв между ними. Посланники, как я, выносили решения для мира.
Посланники, как Доминик, вели суды. Во-первых, люди считали нас ангелами считали нас добродетелями.
— А что случилось потом? — спросила я.
— Ангелы суда, другие, полюбили насилие, — сказал Сет, — они удовлетворяли свою жажду к нему, принуждали к нему, незначительно распределяя его. Люди столь часто становились жертвами этого принуждения, не ценили его. Они называли из Темными, и считали их падшими. Демонами. Дьяволами. Источниками зла.
— И поэтому люди стали различать добро и зло.
Сет посмотрел на меня задумчиво. — Ты помнишь, о чем мы говорили, когда я был в заключении.
Я кивнула.
— Люди хотели, чтобы насилие прекратилось, но падшие ангелы были высокомерны и отказывались верить, что их действия были неправильными. И поэтому война велась между людьми и посланниками. Возмущенные тщеславием людей, дающие правосудие поставили выкуп на своих собственных условиях, разрушая человеческие города и земли так, что ничего не могло вырасти снова.
