Сет блуждал рядом с ней, изучая костюмы. Если бы не было продавца, который выпрямлял дисплей рядом с дверью, у меня было ощущение, что Сет сбежал бы.
— Это более традиционно, — сказал Сет. — Я думаю, что это — то, что хочет Мэдди.
Симона насмехалась. «И что? Что а счет того, что хочешь ты?» Она предприняла шаги к нему. «Ты не можешь просто сесть и позволить другим говорить тебе, что сделать! У тебя есть свои собственные потребности. Твои собственные желания. Ты не можешь быть здесь пассивным».
Была страсть в ее словах, осуждение, что даже я не могла не восхититься. Это был вид речи, который склонял людей на вашу сторону — но как и все остальное, что она сказала в последнее время, был в этом сексуальный подтекст, придающий остроту. Он уставился на нее в течение нескольких секунд, столь же впечатленный, как и я, но наконец отвел взгляд. Он также предпринял шаги назад.
«Возможно. Но я действительно не чувствую, что моя жизнь в настоящее время зависит, выберу ли я бабочку или обычный галстук. Я думаю, что должен оставить свой героизм моменты для чего-то большего». Он пошел прочь, чтобы смотреть на другой костюм и не видел угрюмый вид на ее лице, которое я сделала.
Вскоре она сладко улыбнулась снова и вернулась к нему, была очень близко к нему в то время, как они рассматривали сокращения, цвета, и все множество деталей, которые планировались всю жизнь. Продавец не могла остаться в стороне, конечно, и, наконец, предложила свою помощь.
«Этот пиджак будет очень прелестным на вашей фигуре», сказал он Сету. «Он представлен в черном и сером, а также нескольких других, так это, несомненно, украсит ваш платье». Эта последняя часть была адресована Симоне. Она весело рассмеялась. Ее смех для меня прозвучал как будто кто-то царапал ногтями по доске.
— Ооо, мы не женимся. — Она погладила руку Сета. — Мы просто хорошие друзья. Я помогаю ему.
Сет отошел, спасаясь от руки, и вдруг показалось, очень заинтересовался примеркой пиджака. Продавец нашел размер Сета, разлился в комплиментах, а затем покинул их для обсуждения.
«Это выглядит великолепно», сказала Симона, подойдя и стоя прямо перед ним. Я не могла видеть подобного пространства между ними. Она небрежно поправила лацкан пиджака, не то, что он в ней нуждался. «Подходит тебе, как перчатка».
Сет схватил ее руки, оттолкнул их от себя, а затем и сам отодвинулся от нее.
— Прекрати это, — сказал он, понижая голос, чтобы больше никто не услышал.
— Что прекратить? — спросила Симона.
— Ты знаешь что! Намеки. Прикосновения. Все это. Ты не должна этого делать.
Симона сделала шаг ближе, положив руки на бедра. Ее голос был мягким, настолько, что это было больше мурлыканьем. Что делало его особенно раздражительным, так как в действительности это был мой голос.
— Почему? Потому что тебе это не нравится? Брось, Сет. Как долго ты собираешься обманывать себя? Ты знаешь, что все еще хочешь меня. Эта сделка, эта свадьба ничего не изменит. Не изменит потому… что то, что существует между нами слишком сильно. Я вижу, как ты смотришь на меня, и не так как на нее. Ты говоришь, что я должна остановиться? Нет. Ты тот, кто нуждается в отмене этой свадьбы. Положи этому конец. Или, если тебе не хватает смелости, то давай будем снова вместе. По крайней мере, еще на одну ночь. Я хочу чувствовать тебя снова, чувствовать тебя во мне. И я знаю, ты тоже.
Я была ошеломлена смелостью. Я не могла поверить в то, что эта сука пыталась делать. Выдавать себя за меня было достаточно плохо, но сейчас явно пытается заманить Сета в постель? Непростительно. Я ожидала, Сет возмутится, но его лицо было картиной спокойствия.
Он снял жакет и положил его на прилавок. — Я не знаю, кто ты, но держись от меня подальше. Не смей заговаривать со мной снова или с Мэдди. — Был строгий, предупреждающий тон в его словах, гнев, я редко слышала такое от него.
На этот раз Симона заколебалась.
— О чем ты говоришь?
— Ты не Джорджина, — сказал он. — Мне надо было сразу прислушаться к моей племяннице. Джорджина никогда бы так не поступила, не важно как бы ей было больно. Джорджина не попыталась бы расстроить свадьбу своих друзей. Она не предала бы Мэдди.
Глаза Симоны вспыхнули гневом: — Ты так думаешь? Тогда как же классифицировать твой маленький весенний перепихон?
Я не удивилась, что ей было об этом известно. Каждый в нашем адском кругу понял это, когда душа Сета потемнела.
Его улыбка была и грустной и отчужденной: — У Джорджины получилось… случайно. Она осознала, что сделала, но причины… ну… они могут быть разными.
— Прекрати оправдывать измену. И говорить обо мне в третьем лице!
— Ты не она, — снова сказал Сет. — Я ее знаю. Узнал бы в любой форме. И пусть ты на нее похожа, но ты, видимо, совсем ее не знаешь.
Он обернулся, чтобы уйти и столкнулся с Джеромом.
Сет не видел как Джером телепортировался в магазин. И я тоже. Тем не менее, когда демон открыто прогуливался, думаю Сет был удивлен и глубоко эти встревожен. То холодное отношение, которое он демонстрировал Симоне, испарилось.
— Извините, — сказал Сет, делая шаг назад. Он посмотрел с беспокойством на Симону, которая так же была удивлена. — Я… я оставлю вас наедине.
— Я здесь не из-за нее, — проворчал Джером.
— Что? — воскликнула она, выглядя при этом оскорбленной.
Темные глаза Джерома скучающе уставились на Сета: — Я здесь из-за тебя. Ты пойдешь со мной. Прямо сейчас.
Когда демон говорит вам что делать, довольно трудно отказаться. Мои друзья и я могли сколько угодно шутить о глупой личине Джерома в виде Джона Кьюсака, но все-таки Джером был чертовски страшен. И когда он возвращал свое истинное демоническое обличье вместо человеческого, он был страшен вдвойне.
Все же, демонстрируя замечательную храбрость, Сет спросил: — Зачем?
Джером выглядел недовольным тем, что Сет не повиновался мгновенно: — Чтобы вернуть Джорджину.
— Вернуть? — повторила Симона. — Но если она вернется…
Джером перевел взгляд с Сета и посмотрел на нее. — Да, да, знаю. Но ты можешь сдаться. Ты проиграла.
— Но я могу…
— Вообще-то не можешь. Джером шагнул к ней, наклонившись к лицу. Он говорил тихо, но я все слышала с места своего наблюдения. — Это не выход. Я знаю, почему ты сейчас здесь, но передай Нифону, что каждый раз, когда он пытается исправить положение вещей, он делает только хуже. Слишком поздно. Я разберусь с этим. Тебя это не касается.
— Но…
— Довольно. Слово прозвучало на весь магазин. Продавец испуганно посмотрел, но держался на расстоянии. — Я раньше не ставил под сомнение твое присутствие, но сейчас ты уйдешь.
