— Подождите, — внезапно сказал Картер. Он выпрямился. — Я пойду тоже.
— Вы все сумасшедшие, — пробормотала Мей.
«Она права,» — сказал Джером. — «Если ты находишься здесь…»
«Я знаю, я знаю,» — сказал Картер, переступая через линии, чтобы присоединиться к Джерому. — «И я также знаю то, что может получиться».
Они смотрели друг на друга, проходили безмолвные сообщения между ними, и никто не так и не заговорил.
Эрик возвратился в центр круга, держа палочку высоко над головой. И Картер, и Джером двинулись подальше от людей, насколько это было возможно, не пересекая внутреннего круга. Поскольку руки Эрика были подняты вверх, он больше не походил на слабого старика. Правда, его тело было хилым и он становился более изможденным каждый день, но когда он стоял там и начал скандировать, он стал гораздо больше, чем человек. Данте был лучшим магом, когда это доходило до таких дел, но Эрик имел свою собственную силу, даже если редко использовал ее. Если бы я была там во плоти, то я чувствовала бы волшебство, которое он вызывал. Знание этого почти убедило меня, что я это чувствую.
Он закончил свое скандирование, говорить слова, которые я почти не понимала, и затем пошел вокруг круга. Он коснулся палочкой его в четырех местах, равноотдаленных друг от друга. В тот момент, когда его палочка коснулась четвертой точки, все бессмертные в комнате внезапно вздрогнули и выглядели даже больше чем неуютно. Сет главным образом выглядел смущенным.
Как отстраненный наблюдатель, мой взгляд был как у Сета. Я видела, что ничего не происходило. Но вдруг я поняла, что, если бы была там раньше, то наверно бы ощущала то же, что и все остальные бессмертные. Эрик закрыл круг, поставив невидимые стены на место. Все магические круги были разными, но он сказал Сету, что ему стоило выйти из круга, потому что этот мог сдерживать внутри себя только бессмертных. Это не совсем было похоже на призыв. Призывы требуют огромное количество магии, потому что они порабощали бессмертных против их воли. Этот круг тоже можно было считать тюрьмой, но он требовал куда меньше магии, потому что бессмертные входили в него по собственному желанию. Джером и Картер преднамеренно разрешили себя захватить.
Именно поэтому он хотел, чтобы Мэй была поблизости. Для недобросовестных магов, как Данте — это прекрасная возможность. Заточив двоих высших бессмертных в тюрьму, он мог бы иметь неограниченные магические способности. Вне зависимости от происходящего здесь, я не верю, что Эрик бы злоупотребил ситуацией. Но Джером, будучи демоном, не доверял никому. Именно поэтому Джерому нужна была под рукой Мэй, чтобы вытащить их, если Эрик не отпустит своих заключенных. Конечно, она была бы бессильна сделать что-нибудь, пока Эрик управлял кругом, чем, собственно, сейчас он и занимался.
Если они все пытались спасти меня, Эрик не мог создать этот круг с намерением заманивания в ловушку Джерома и Картера. Слова ангела возвратились ко мне: «Я также знаю то, что могло бы выйти».
Эрик стоял перед Сетом, который становился более возбужденным. Напряжение в лице Эрика показало власть, которую он контролировал. Он не мог сейчас играть доброжелательного старика, но он делал все, что мог.
— Вы заботитесь о мисс Кинкэйд? — он спросил Сета. — Вы хотите спасти ее?
— Да, — ответил Сет.
«Тогда Вы должны думать о ней. Сосредоточьте каждую часть себя на ней. Вообразите ее. Жить не можете без нее. Не должно быть никаких других мыслей, в Вашей голове только она».
Сет выглядел озадаченным, но кивнул. Эрик повернулся к Джерому и Картеру.
«А вы должны помешать ему войти туда полностью. Вы не можете впустить себя, но вы можете держать его здесь. Вы должны, или вы потеряете их обоих».
Эрик не ждал никакого ответа от ангела и демона. Он взял свою палочку снова и прикоснулся ею ко лбу Сета, обеим щекам, и подбородку. Сет вздрогнул.
«Помни» — промолвил Эрик. «Когда ворота откроются-думай о ней. Только о ней. Достигни ее. И когда ты найдешь ее-не отпускай»
— Ворота? — спросил Сет. — Что…
Но Эрик пел снова, и откуда не возьмись появился ветер, растрепывая волосы всех, кто находился в круге. Его голос становился все сильнее, и затем… Я вернулась обратно к онейридам.
— Что случилось? — воскликнула я. В миллионный раз я пожелала победить в стенах моей тюрьмы. Я хотела бы выколоть им глаза. Хотела задушить их. — Покажите что произошло!
«Провал», — сказал Первый.
— Они не преуспели, — добавил Второй. — Демонессы были правы. Десятки людей, которые тебя любили не смогли связаться с тобой, не говоря уже…
Он прекратил говорить. Его глаза встретились с первым, и затем оба поглядели вокруг как если бы что-то искали. Я попыталась увидеть то, что видели или услышали они, но не было ничего для меня. Только чернота и тишина.
Тогда, я почувствовала появление другой мечты, прибывающей через меня. Темный мир начал расплываться, и оба Онейрида резко повернули головы ко мне.
— Нет! — воскликнул Второй, протягивая руку.
Все снова стало четким. Я не засыпала. Я оставалась там, где и была.
Джорджина.
Мое имя. Впервые, я не знаю за сколько дней я услышала что-то, что не было голосом онейридов. Это было настолько слабо, шепот, потерянный на ветру. Мое имя. Хоть что-то, по крайней мере.
Я не могла сказать, откуда это доносилось, но каждая часть меня попыталась сосредоточиться на этом, выяснить его происхождение.
Джорджина.
— Да. — сказала я громко. — Я тут.
Мир становился расплывчатым снова. Я не слышала свое имя, но оно походило на сладкую песню снова и снова. Музыка без звука, цвета без описания.
«Останови это!» — кричал Первый. Я никогда не слышала, чтоб онейрид повышал голос. Они всегда говорил тем низким, хитрым тоном. Но теперь они были очень расстроены.
— В атаку! Это был Второй, говорящий Первому. — Помоги! Не позволяй им…
Я покинула их ради другого сна. Или, ну, в общем, больше это походило на другое место. Нет, это не было даже место. Это походило, на то, будто я плавала в космосе, в туманности. Возможно, ураган был более точным способом описать это, потому что вещи циркулировали вокруг меня и пролетали мимо. Пучки дыма. Части цветов. Блестящие звезды. Некоторые дотрагивались ко мне. Некоторые проходили сквозь меня. И каждый раз, когда я контактировала, я испытывала чувства, эмоции, которые не были моими. Счастье. Террор. С этой эмоцией прибыла краткая вспышка изображения. Зеленое поле. Самолет. Монстр. Это была метель стимулов.
Я потерялась и плыла по течению, мне было едва ли не страшнее, чем в этой тюрьме с онейридами. По крайней мере, поток этой субстанции был чем-то осязаемым. Но это… Что это было? Чернота начинала растворяться, как будто я снова возвращалась в эту коробку…. Затем, когда темнота бы растворилась, я бы снова осталась беспомощной в этом сумасшедшем беспорядке чувств.
