Они стучали в дверь, словно стараясь выманить какое-то диковинное животное:
— Ну же, детка, будь умницей, — это огромный Коэн, приложив глаз к щели, старался подействовать переговорами. — Все хорошо, никто здесь тебя не обидит.
Звук разбившегося стекла с другой стороны двери, дал самый красноречивый ответ.
Коэн отшатнулся от двери, и опустился на корточки, обнимая голову руками:
— Бабы, — обреченно шепчет он.
— Что тут происходит? — хмуро спрашивает Эрик, когда мы подходим совсем близко.
— Где Арон? — вместо ответа хрипит Диана, перемещая с меня на Правителя безумный взгляд. Битва изрядно потрепала ее: волосы в полном беспорядке, одежда порвана, а лицо перемазано сажей.
— С ним все в порядке, — спокойно отвечаю я, — он сейчас в лазарете, врачи исследуют его состояние.
На ее лицо ложится явный след облегчения, и она прикрывает глаза. Но тут же поворачивается лицом с Альфонсо, который кратко ей кивает. Диана, не теряя ни минуты, бросается в сторону замка. И что-то мне подсказывает, что она торопится именно к джину.
— Коэн, что тут творится? — повторяю я вопрос Эрика.
— Офелия, — обреченно хрипит варвар, — она заперлась изнутри и не желает нас впускать.
— Причина? — деловито интересуется Правитель.
Коэн смотрит на него, открывая рот в безмолвности, словно рыба, брошенная на берег. И в итоге, не побрав нужных слов, снова обреченно бросает голову на руки.
— Дайте я попробую, — смело выступаю вперед, хватаясь за кольцо ворот.
— Что ты делаешь? — вскакивает Коэн. — Она тебя испепелит! Не магией, так взглядом!
— Да что тут происходит в самом деле? — начинаю заводиться я, и тяну дверь на себя.
Захожу, и тут же слышу отчаянный крик:
— Вот отсюда!
— Офелия, это я, Лила! — кричу в полутьму, и тут же уворачиваюсь от брошенного в голову кувшина.
— Ой, — хрипит она, — Лила, это правда ты?
— Да, да, — заверяю я, на всякий случай, прикрывая голову руками, — можно мне подойти?
На несколько секунд все замирает, а потом я слышу плаксивое:
— Да, тебе можно.
Несколько мгновение мне требуется, прежде чем глаза привыкают к кромешной тьме, и я нахожу силуэт принцессы алияд, сжавшийся в уголочке, с трясущимися плечиками.
Я сажусь рядом в этом погребе, где по периметру, на полках, стоят глиняные кувшины. Так вот, чем она бросалась в нас. Похоже, это мастерская ремесленника.
— Что случилось? — тихо спрашиваю я, легонько касаясь ее плеча.
— Все пропало, — ревет она, уткнувшись лбом в колени.
— Что пропало?
— Всё! — кричит она. — Я не могу ничего сделать. Или это Эрик, — она с надеждой поворачивает ко мне лицо, которое я не могу рассмотреть во тьме, — это он создал здесь слепую зону?
— Что? Нет, — рассеяно произношу я, — Эрик тут ни при чем.
Это вызывает новый приступ ее истерики.
— Вот что, — не выдерживаю я, — Офелия, мы не можем сидеть здесь вечно. Мы победили в войне…
— Плевать мне на эту войну!
— …и Коэн места себе не находит, ждет тебя снаружи.
Упоминание жениха заставляет ее ненадолго успокоиться.
— Он теперь уже никогда не сможет полюбить меня, — грустно произносит она.
— Офелия, что за глупости? — возмущаюсь я. — Тебя ранили в бою? Ты получила шрам?
— Много хуже, — тихо отзывается она.
Немного молчим.
Я не знаю, что сказать, потому что не понимаю причину, а принцесса шмыгает носом, над чем-то размышляя.
— Ладно, — произносит она, резко вставая на ноги, — слезы тут лить не дело. Рано или поздно, мне все равно придется выйти.
— Умница, — тихо произношу я, гладя ее по плечу.
— Пойдем, — с уверенностью царской особы, она шагает по хрустящим осколкам кувшинов, уничтоженных ею.
Ночь практически полностью завладела Гайолором. Тут и там я вижу зарево разожженных костров, до меня доносится запах тлеющего дерева.
Как только мы с Офелией выходим, Коэн, Эрик и Альфонсо вскакивают со своих мест. Судя по всему, пока нас не было, они вели какой-то неприятный разговор, потому что лица у всех хмурые.
— Офелия! — варвар кидается к своей любимой, останавливаясь в шаге от нее.
Я поворачиваюсь, и невольно вздрагиваю.
Темные волосы, струящиеся по плечам, карие глаза, веснушки, рассыпанные по лицу и телу. Офелия сохранила некоторые черты лица, но неземная красота, дурманящая мужчин, пропала. Теперь перед нами стоит самая обычная, миловидная девушка. Именно такой я видела ее однажды, когда мы в первый раз подъезжали к замку Эдура и попали в слепую зону.
Коэн с минуту изучает ее, а Офелия избегает смотреть Кромевалю в глаза, ковыряя мыском туфли землю, перемешанную с пеплом.
— И чего? — недовольно грохочет варвар. — Ты поэтому там отсиживалась и едва мне башку не разбила вазой?
— Ну… — тянет принцесса, не понимая, как реагировать.
— Чтобы больше этих глупостей не было, — строго говорит варвар, — я мужик, и ты должна уважать меня. — У меня невольно улыбка находит на лицо от этих разговоров. — А что до твоих… изменений, — тут он нежно берет Офелию за руку, а она поднимает на него наполненные слезами глаза, — я уже говорил, что такой ты мне нравишься даже больше, — недовольно ворчит он. — Не понимаю, почему нужно еще раз это повторять.
— То есть… То есть ты не… Мы не… — лопочет потерянная принцесса.
— Я женюсь на тебе и точка, — рычит варвар, заключая маленькую девушку в свои медвежьи объятия, и впиваясь в губы жадным поцелуем. Офелия тут же обвивает его огромную шею руками, доверчиво прижимаясь к варвару всем телом.
Я начинаю смеяться от радости, и украдкой смахиваю слезинку в уголке глаз. Кто бы мог подумать, что Коэн такой альфа самец в отношениях.
— Пойдем, — Эрик подходит ко мне, обнимая за талию, и целуя в макушку, — нам нужно кое-что обсудить.
Быстро ему кивая, я понимаю, что он прав и Коэна с Офелией действительно нужно оставить наедине. И вовремя: когда мы немного удаляемся, я слышу звук железного нагрудника Коэна, падающего на землю с громким лязгом.
Мы с Эриком и Альфонсо идем прямиком к замку.
С удовольствием отмечаю, что строение практически не пострадало: лишь несколько трещит по фасаду, и разбитые окна. Это меньшее, что могло приключиться, по совести говоря.
Альфонсо направляет нас прямиком в библиотеку, прикрывая за собой дверь.
— Садись, — распоряжается он, указывая нам на красные кресла. Сам маг зажигает свечи щелчком пальцев, и остается на ногах, расхаживая по комнате. — Кое-что изменилось, Лила, — хмуро произносит он, — и нам нужно убедиться в том, что мы правы.
— О чем вы говорите? — не понимаю я.
Эрик с Альфонсо переглядываются, и Правитель произносит:
— Попробуй принять облик кого-нибудь, дорогая.
Просьба сбивает меня с толку, но Эрик не стал бы просить, если бы это не было важно.
Пожимая плечами, я прикрываю глаза, призывая образ Селии.
— Так я и думал, — хмуро произносит Альфонсо.
— Что думал? — не понимаю я.
И тут недоброе предчувствие насквозь пронизывает мое тело.
Голос звучит, как прежде. Это не голос Селии, он мой собственный.
Вскакивая на ноги, я вновь проделываю то, что делала много раз в своей жизни: представляю образ человека, и словно перемещаю его на себя. Но и это не работает. Оглядывая свои руки, я понимаю, что они все еще мои.
— Лила, пожалуйста, сядь обратно, — тихо говорит Эрик, — мы объясним тебе в чем дело.
— Точнее расскажет то, что сами знаем, и поделимся догадками, — поправляет распорядитель.
Медленно, как в полубреду, я сажусь обратно, пытаясь понять, что же могло произойти.
— А ваша магия?… — тяну я. — Тоже пропала?
Но нет, Альфонсо ведь только что зажег свечи щелчком пальцем.
— Не вся, — подтверждает распорядитель. — Лила, что именно ты чувствовала то того, как взрывная волна отлетела от твоего тела, уничтожая големов?
Я немного думаю, прежде чем ответить:
— Любовь. Любовь и исцеление, — уверенно произношу я, — не было ни единой дурной мысли. Поэтому я не понимаю, какого…
