На выходе из склепа же Ламию застала новость о том, что Никандр подошёл к замку и дожидается королеву за воротами.
— Да что же это такое? — возмущалась Рамилия, когда Ламия оперлась на одно из надгробий, сжимая зубы и терпя новый приступ боли. — Как же все не вовремя. Ламия, давай ты с ним поговоришь завтра? Скажем, что рожаешь. Пусть ждет.
— Ну да ему же не впервой часами топтаться у моего порога, — развеселилась вдруг Госпожа, хотя до этого ругалась сквозь зубы. — То, что ему снова топтаться придётся это, конечно, бесспорно, впускать я его не собираюсь. Но нам ведь всё равно возвращаться в замок, поговорим с ним по пути, — решила она, продолжая улыбаться.
— И что ты такая веселая? Дождалась своего короля? — проворчала Рамилия, подавая руку Ламии, на которую та тут же оперлась. — Прошу тебя давай вернемся в замок. Не время сейчас для выяснения отношений…
Однако управляющая всё-таки привела свою Госпожу к воротам. Там как раз собрались все стражницы, а Дарана разговаривала с кем-то через стену, повышая голос и покрикивая.
— Ламия! — обрадовалась хмурая стражница и за стеной услышали её восклицание.
— Ламия, это я! Открывай! — закричал знакомый голос и, страдающая от очередных схваток, королева даже улыбнулась.
— Уходи! — закричала она в ответ. — Ворота тебе не откроют. Сколько хочешь стой там. И настойку от простуды на этот раз не получишь!
На горе снова шёл дождь и свистел пронизывающий до костей ветер. Непогода свирепствовала даже хуже той, что была в день первого визита короля. И простыть было несложно.
— Я никуда не уйду. Даже не надейся. И если действительно не хочешь моей смерти, то открывай… а то у меня уже насморк начинается, — добавил со смешком Никандр, в голосе которого также была слышна радость от встречи.
Ламия зажмурилась и наклонилась, опираясь на обе руки Рамилии.
— Прошу тебя: давай вернемся.
— Да, идём, — согласилась королева, немного отдышавшись.
— Ламия! — выкрикнул Никандр, не дождавшись от неё ответа.
— Уходи! — только и смогла ответить Ламия чуть слышно сквозь зубы, а затем обратилась к Даране, которая смотрела на неё с беспокойством: — Сколько их там? Мужчины?
— Двенадцать всадников. С королем и Фавием пятеро мужчин. Остальные женщины. Все мне не знакомы. Кадая с ними нет. Видимо, по твоему приказу остался в деревне…
— Хоть один здравомыслящий, — перебила стражницу Ламия.
— Ещё с ними карета и две повозки, — добавила Дарана и Ламия подняла на неё удивлённый взгляд. Стражница в ответ пожала плечами, не догадываясь, кто может находиться в карете.
— Ламия! Почему молчишь? — снова закричал Никандр.
— Ворота никто не откроет. Приятного вам времяпрепровождения ах! — в конце фразы Ламия охнула от боли и простонала, всем весом опираясь на Рамилию и Дарану, которые тут же подхватили её с двух сторон.
— Ламия! Что случилось? — радость в голосе Никандра сменилась сначала тревогой, а теперь и испугом. — Ламия! Ответь мне!
— В замок быстро, — прошипела королева, немного отдышавшись, но пока Дарана перекладывала её правую руку на плечи Ревен, продолжала командовать. — Пусть топчется. Прогонять пока не надо. Сначала рожу, — простонала она. — Потом сама с ним разберусь…
— Если ты мне не откроешь, я на стену полезу! — тем временем продолжал орать Никандр с другой стороны ворот. — Ламия! Что происходит?
— Ну уж нет, — уже отходя обернулась королева. — Стрелять в него не смейте — большая вероятность, что промажете и убьете, но на стену его тоже не пускайте. Заговорите что ли… — посоветовала Ламия, обернувшись через плечо и снова застонала. — В замок, в замок! Быстро!
— Ламия! Открой мне ворота! Что у вас там происходит? — доносились ей вслед крики Никандра, но больше она не обернулась, поспешно скрываясь за дверями и проходя с прислугой в королевские покои, которые были ближе её подземелий.
Дарана же осталась успокаивать её не в меру громкоголосого муженька.
— Ваше Величество, успокойтесь!
— Дарана, что у вас происходит? Черт возьми, просто скажи мне что?
— У Госпожи начались роды. Она не может сейчас вести переговоры. Возвращайтесь в деревню, переждите там непогоду. Мы пошлем за вами через несколько дней, когда Ламии станет лучше.
За стеной послышались ругательства, а затем приглушенные шаги. Взобравшись на стену, Дарана увидела, что король подошёл к карете и с кем-то там разговаривает. После этого карета вместе с повозками, женщинами-всадницами и незнакомыми мужчинами развернулась и последовала совету Дараны вернуться в деревню. Никандр и Фавий же остались перед воротами, кутаясь в плащи и намереваясь продолжать ждать.
— Вот же упрямый, — возмутилась Дарана.
Прошло несколько часов, прежде чем появились первые новости. Из замка к стене подбежала перепуганная личная служанка Госпожи Рела. Она и доложила о произошедшем.
Дарана тут же дала приказ и ворота через несколько минут были распахнуты перед дремлющими мужчинами.
— Вы не шутите? — весело поинтересовался Никандр, направляя коня к воротам. Однако, заметив вышедшую им навстречу Дарану, улыбаться тут же перестал. — Что такое?
— Случилось страшное, — покачала головой женщина. — Госпожа приказала вас впустить.
— Что? — напряженно спросил Никандр, спрыгивая с коня и тут же, словно заколдованный, подворачивая ногу. — Черт! Что-то с Ламией? Она жива?
— Я не знаю. Мне приказано впустить вас и ждать Рамилию.
— Не буду я её ждать, — возмутился Никандр и направился к замку, прихрамывая и не обращая внимания на оскалившихся волков, которых от мужчин отгоняли стражницы.
ГЛАВА 42. Ребёнок
Никандр как раз начал подниматься на крыльцо замка, когда двери распахнулись и все вокруг сотряслось от отчаянного детского крика. Мужчина так испугался этого звука, что замер на месте, поднимая голову к спускающейся к нему навстречу Рамилии, которая сжимала в руках ворох пеленок.
— Вот. Забирай, — скомандовала управляющая, толкая ему в руки орущий сверток. Никандр попытался отступить, но управляющая схватила его за рукав рубашки. — Держи — я тебе сказала. Сейчас уронишь!
Испугавшись последней угрозы, Никандр подставил руки и сам забрал ворох пеленок из рук управляющей, прижимая к себе.
— Что с ним? Он болен? — взволнованно спросил мужчина, пытаясь в неаккуратном ворохе пеленок и одеял найти ребёнка. Увидел следы крови и испугался ещё сильнее.
— Не каркай, — возмутилась женщина. — Здоровый, слава богам.
Когда она это сказала, он как раз отрыл маленькое, красное от напряжения тельце, тут же прикрыл его обратно одеялом, оставляя видимым только личико. Он был крохотный, красный, мокрый, ещё даже не вымытый и с трудно различимыми чертами лица из-за крика.
— Тшш, — прошептал Никандр, вспоминая, как успокаивал племянников, когда те были младенцами. Он пока был в растерянности, не понимал, что происходит и даже ещё не осознал, что ребёнок, который всё это время был для него чем-то эфемерным, бестелесным, его сын или дочь. — Почему он так кричит?
— Как родился, так и плачет. Покачай, — проворчала Рамилия. — Скоро успокоится, — говоря это, она наблюдала за тем, как из замка выходят несколько женщин в походных плащах и с тюками вещей, а к крыльцу подводят лошадей. — Уезжайте скорее. И не оборачивайтесь.
— Что? — отрывая взгляд от ребёнка, переспросил Никандр. То ли его покачивания, то ли спокойствие дали результат практически мгновенно. Ещё полуслепой, новорожденной ребёнок перестал кричать и теперь только жалобно поскуливал. Никандр аккуратно прикрывал его личико пеленкой от дождя, но закрыть полностью не решался, боясь, что тот задохнется.
— Родился мальчик, — отчаянно сказала Рамилия. Выглядела она при этом так, будто готова была разрыдаться в любой момент и с трудом себя сдерживала. — Надо увезти его отсюда как можно скорее. Ламия на него не смотрела, в руки не брала. Он здоровый, доношенный, сильный, раз вон как орал. Так что, может, ещё удастся спасти его от проклятья. Увези его в Шеран, обеспечь охраной и няньками… Только бы выжил.
