ли другие, кто сеет раздор в Атлантии и видит во мне угрозу? Кастил и Киеран, вероятно, считали, что это возможно. Вот почему Кастил дал мне кинжал перед тем как уйти за едой, и вот почему Киеран сидел сейчас со мной.
То, что мне сказала в экипаже герцогиня, и слова Аластира всплыли в памяти, словно призраки, вознамерившиеся преследовать меня.
Киеран осторожно дернул меня за волосы.
– О чем ты думаешь?
Я оставила подушку в покое.
– Кастил говорил тебе о том, что сказала мне герцогиня перед тем, как я ее убила?
– Нет.
Меня это удивило, но вряд ли Кастил умолчал об этом потому, что не хотел ставить Киерана в известность. У них в самом деле не было времени на разговоры.
– Она сказала, что королева Илеана будет в восторге, когда узнает о моем замужестве, и что я смогу исполнить то, что так и не удалось ей. Что я захвачу Атлантию.
Киеран нахмурился.
– Бессмыслица какая-то.
– Но смысл есть, не так ли? Как потомок богов я могу занять трон без применения силы. Я захвачу Атлантию.
– Да. Ты законная правительница.
Я тяжело сглотнула и потянулась за бокалом вина.
– Но я не понимаю, как это поможет Солису, – добавил Киеран.
– Я тоже, но она так сказала, и…
– Ты думаешь, в этом есть смысл из-за той чуши, что наговорил тебе Аластир?
Я ничего не ответила.
– Послушай меня, Поппи. – Он наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне и между нами почти не осталось пространства. – Все до единого живущие в Атлантии являются потенциальной угрозой королевству. Наши действия, наши убеждения? Любой из нас может разнести королевство на части. То, что ты потомок богов, не делает тебя большей угрозой королевству, чем любой другой. Контролировать свои действия можешь только ты. Не твоя кровь, не твоя кровная линия. Аластир был неправ. Как и герцогиня. А то, что ты не обратилась в вампира, когда Кастил тебя вознес, служит тому доказательством. И если ты примешь корону, то сделаешь это не ради Солиса.
– Не могу сказать, что это что-то доказывает, когда мы понятия не имеем, кем я стала, – заметила я. Но слова Киерана напомнили о моем недавнем разговоре с Кастилом. – У меня есть к тебе еще один вопрос.
Он отодвинулся назад.
– Ну еще бы.
– Когда мы ждали у храма Сэйона и с нами говорил Эмиль, я кое-что подумала в ответ ему.
– Ты спросила, провалился ли план Аластира, – закончил за меня Киеран. У меня перехватило дыхание, и я уставилась на него. – Но ты сказала это вслух, Поппи.
Я улыбнулась.
– Нет, не вслух.
Уголки его губ опустились.
– Нет же, ты сказала.
– Не сказала, – настаивала я. Мое сердце колотилось. – Киеран, я только подумала об этом. И я услышала твой ответ.
Мгновение он не шевелился и не говорил, а потом подтянул колени и наклонился вперед.
– Я был в облике вольвена.
– Знаю.
– Я не мог сказать ничего в ответ. Я…
– Ты это подумал. – Я села. – Вот что я пытаюсь до тебя донести. И такое было не один раз.
Я рассказала о Делано.
– Мы общались… телепатически.
– Я… – Потрясение Киерана окатило меня как ледяная вода. – А ты можешь чувствовать мой отпечаток – мой знак, как с Делано?
– Не знаю. Не пробовала.
– А можешь попробовать?
Я кивнула, и он сел, прижавшись коленями к моим.
– Тогда давай.
Стремясь поскорее разобраться, я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на Киеране. Его потрясение еще не прошло – холодное и скользкое, но я протолкнулась дальше. В центре моей груди загудело, и вот я почувствовала – невидимый путь через эмоции и мысли. Словно связывающая нас нить, невидимая глазу, и по ней потекло землистое, древесное ощущение, напомнившее мне…
– Кедр.
– Что? – заморгал Киеран.
– Ты ощущаешься как кедр.
Он воззрился на меня.
– Я ощущаюсь как дерево?
– Не совсем. Я имела в виду, что… твой отпечаток или что это такое кажется мне таким. Что-то насыщенное и древесное, соединенное с землей. – Я пожала плечами. – Я могу объяснить только так.
– А как ощущается Делано? Как тонкое деревце?
У меня вырвался смех.
– Нет. Не деревце. Он ощущается как… не знаю. Как родник.
– А я как что-то древесное.
– Я начинаю думать, что не стоило ничего говорить.
Он вздернул уголок губ.
– Хотя мне нравится… насчет насыщенного и древесного.
Я закатила глаза и откинулась на подушки.
– Раньше я не могла чувствовать ничего такого. Или слышать мысли.
– Прежде чем ты спросишь, – нет, я не могу читать твои мысли. Ни тогда, ни сейчас. Я услышал только ту.
Я в самом деле собиралась спросить.
– Возможно, это случилось, потому что ты испытывала сильные эмоции.
Как и в тот раз, когда я призвала вольвенов, не сознавая этого.
– Если честно, я рад, что не могу. Представляю, сколько в твоем уме бурлит вопросов, и как они борются не на жизнь, а на смерть, чтобы удостоиться чести быть заданными.
Я нахмурилась.
– Это довольно грубо. – Я бросилась вперед, напугав Киерана. – Давай сейчас попробуем? Посмотрим, смогу ли я делать это намеренно?
– А ты знаешь, что нужно делать?
– Нет, – созналась я, прижимая к груди сине-зеленую подушку. – Но думаю, это имеет отношение к отпечатку – уникальному пути. Наверное, мне просто нужно следовать по нему. Хочу сказать, это что-то новое, поэтому логично, что способ будет таким, – объяснила я, а Киеран смотрел на меня так, будто я говорила на непонятном языке. – Ладно. Дай мне секунду, чтобы сосредоточиться.
– Уверена, что одной секунды хватит? – язвительно поинтересовался он.
– Уверен, что не хочешь смотреть на рукоятку кинжала, торчащего из твоей груди?
Вольвен ухмыльнулся.
– В таком случае будет сложно проверить, можешь ли ты делать это целенаправленно.
Я метнула в него сердитый взгляд.
Он негромко рассмеялся.
– Вперед. Посмотрим, получится ли у тебя.
Неглубоко дыша, я открыла чутье, чтобы прочесть Киерана. Я ощутила на языке сахарную сладость веселья, а затем… потянулась дальше и нашла то землистое, древесное ощущение. Я вцепилась в нить. «Киеран?»
– Да?
Я отшатнулась, вытаращив глаза.
– Ты меня слышал?
Он кивнул.
– Звучало почти так, будто ты говоришь вслух, но я знал, что ты ничего не сказала, и… это походило на шепот. Попробуй еще. Посмотрим, смогу ли я ответить.
Я сосредоточилась на нем, ощутив свежесть любопытства, сменившего веселье. На этот раз я нашла путь быстрее. «Киеран?»
И вдруг случилось что-то странное. Не была уверена, может, такое происходило и раньше, а я не осознавала, но я почувствовала его – почувствовала его знак, коснувшийся моего сознания как древесный ароматный ветерок. «Ты помешана на том, чтобы бить людей кинжалом».
Ахнув, я слегка подпрыгнула.
– Вовсе нет!
Его лицо прорезала широкая улыбка.
– Так ты слышала?
– Да. – Уронив подушку, я шлепнула его по руке. – Я на этом не помешана. Просто меня окружают люди, помешанные на том, чтобы меня раздражать.
Он усмехнулся.
– Должно быть, это нотам. Это единственное, что мне приходит в голову. Имеет смысл. Вроде того.
Я подняла брови.
– Что значит вроде того? Божества могли общаться с вольвенами таким образом?
– Насколько знаю, нет. – Он посмотрел на меня так пристально, словно пытался заглянуть в мой разум. – Но как, по твоему мнению, Никтос общался с кийу? Язык они бы не поняли. Тот, на котором говорят.
