поэтом? Откуда столько чувств в его речах? Поймав мой немного удивленный взгляд, он постучал пальцем в области груди, указывая на сердце. – Это оно во мне говорит.
– Я встретил свою пару, и она обязательно станет моей женой. – Не хочу все эти дни слышать поэтические речи, лучше сразу это остановить. – Она, правда, пока об этом не догадывается, но выбора у нее не будет. – Чисто мужская самодовольная ухмылка расплылась на моем лице. С ним я мог быть даже более откровенен, чем с собой – наш разговор дальше этой палатки не выйдет.
Этот здоровый белый медведь весомо хлопнул меня по плечу. Сильный он все-таки, зараза. – Это по-нашему! – Он засмеялся в голос, так, что от вибраций палатка чуть не сложилась.
Жизнь на природе отличается. В каменных стенах, в условностях, продиктованных обществом, ты себя замуровываешь и не даешь раскрыться своему потенциалу. Здесь же ты чувствуешь свои возможности, ощущаешь, как преображается твой организм, как на пользу твоим клеткам идет отдых на свежем воздухе, а кровь насыщается кислородом. Запахи леса и трав, свежесть утренней росы, теплые солнечные лучи, купания в холодном ручье – все это наполняет тебя силой, проникая через поры в каждую клетку организма. Тае должно здесь понравиться. Озера здесь, конечно, нет, климат немного другой, но лес заряжает силой и энергией.
Обед готовили на кострах. Для этого всегда приглашали лучших поваров: на природе аппетит становится зверским. Продукты завозились каждый день свежие и в большом количестве. Вон, мои студенты уплетают за обе щеки. Не удивлен, что возле девочек стоят оборотни и с Дианы глаз не сводят, не дают спокойно есть, смущают своим вниманием. Стоит предупредить девушек держаться от них подальше – соблазнять они мастера, а вот жениться предпочитают на своих. А этим олухам, которые кроме полных тарелок ничего не замечают, отдам приказ присматривать за девушками, пригрожу убойными тренировками. Настораживает, что Тая не обедает со всеми. Я последние пару часов старался держаться подальше от нее – не мешало успокоиться самому и дать остыть зверю. Где она может быть, когда все обедают здесь?
– Диана. – Решительно подхожу к студентке. – Где Таяла, почему не обедает?
– Она не захотела, – спокойно отвечает она после того, как прожевывает пищу. Диана отводит взгляд, и это меня настораживает. Что происходит?
Оставил свою почти нетронутую тарелку поварам и уверил их, что все было очень вкусно – моя полная тарелка вызвала скепсис на их лицах. Но мне было сейчас не до них, я быстрым шагом направился в сторону палаток.
В палатке ее нет. Зову – не отвечает. Где она? Начинаю волноваться, оглядываю местность. Сидит на пригорке недалеко от шатра Ирбиса, удобно устроившись на бревне, а рядом с ней один из встречающих нас утром оборотней. Он же сегодня в охране периметра, ему что, заняться больше нечем? Из-за него она пропустила обед? Не знаю, кого мне больше хочется придушить в этот момент – ее или его.
– Ты почему не пошла обедать?
Парень вскочил на ноги, весь подобрался. Раскрыл рот, чтобы что-то мне предъявить, но моего взгляда было достаточно, чтобы остудить его горячую голову. Я сейчас не в том настроении, чтобы терпеть всяких выскочек. Кто здесь главный, он вовремя понял.
– Пойду осмотрю территорию, еще увидимся, – обратился он только к девушке и помахал ей на прощание рукой, но она даже взгляд не подняла от земли.
– Пока, – тихо произнесла Тая.
Мой зверь рвет меня изнутри. Ревность – это мерзкое чувство, испытывают его только неуверенные в себе мужчины. Сейчас признаюсь себе, что мне было страшно: вдруг самая желанная девушка на свете не ответит на мои чувства? Сколько лет я смеялся над ревнивцами, а сейчас я среди них в первых рядах.
– Тая, иди поешь, не устраивай демарш. Не хочу, чтобы ты заболела, – заговорил я, когда немного успокоился.
– Я не голодна. – Расстроенный тихий голос медленно, с особой изощренностью режет мое сердце. Так захотелось прижать ее к себе, успокоить, чтобы никогда не видеть в этих глазах печаль. Мой зверь мечется, словно в клетке, не понимая, что происходит с его парой.
– Что случилось? – Получилось немного раздраженно.
– Профессор Крэман, Вы не должны беспокоиться. У меня все хорошо, просто я не хочу есть, – А я начинаю переживать и злиться одновременно: вижу, что не все нормально, она расстроена и что-то скрывает. Почему не может мне довериться?
– Тебя кто-то обидел? – Убью того, кто заставил ее переживать, кто посмел причинить ей боль.
Подняла на меня глаза. Всего секунда, но я успел увидеть припухлость и покраснения вокруг глаз. Она плакала. Опомнившись, постаралась это от меня скрыть. В этот момент я сорвался с места, мне было плевать, кто нас увидит и что обо всем этом подумает, схватил ее в объятия и развернул к себе. Сейчас ничего не имело значение, она смысл моего существования, и ее переживания убивают меня.
– Кто тебя обидел? – Она упрямо сжала губы, пришлось ее слегка встряхнуть. – Говори. Таяла, не молчи, я все равно узнаю, что случилось. – Ее упрямое молчание меня тревожит. – Тая, запомни: убью любого, кто посмел тебе причинить боль.
Она полоснула меня таким злым взглядом, что я даже отшатнулся. Вырвалась из объятий, поднялась, и направилась в сторону палаток.
– Себя убей, – долетело до меня ее тихое возмущение. Даже при моем слухе, я не должен был этого услышать – так тихо это было произнесено. Но мое сердце слышит каждый ее вздох. Наверное, лучше бы я этого не слышал. Сейчас мне захотелось стукнуть себя хорошенько по голове: обидел девочку, а ведь больше жизни ее люблю. Защитник?! Да ее в первую очередь от меня защищать надо! Мои внутренние метания причиняют ей страдания. Не стоит сейчас к ней подходить, пусть успокоится. Для меня это даже лучше: пока она злится, смогу держаться от нее подальше. Но мой зверь с этим был не согласен, да я, если честно тоже. За гранью, в тенях Мрака, среди зловония и ужасов, мне было легче
