И они втроем устроились на кожаном диване, лицом к огромному телевизору, Битти сидела между ними. На экране шла серия «Сайнфелда»[77]на беззвучном режиме, в этом эпизоде мятный леденец Крамера оказался в оперируемом пациенте. Одна из любимых серий Рейджа.
Ему хотелось разнести телевизор на части.
— Что случилось? Вы пугаете меня.
Прокашлявшись, Рейдж посмотрел на Бит. Когда он не смог подобрать слова, он встал и прошелся по комнате. Либо так, либо придется искать биту и заняться дизайном помещения.
Мэри переняла эстафету, как делала всегда, и Рейдж возненавидел себя за то, что подвел свою шеллан. Но ее голос был спокойным, что вызывало восхищение.
— Милая, ты помнишь… когда ты рассказывала про своего дядю? — спросила его любимая. — Ну, после того, как твоя мамэн ушла в Забвение? Ты сказала мне, что он приедет за тобой.
— Да, но он вряд ли приедет. — Малышка переводила свои красивые карие глаза с Мэри, сидевшей рядом с ней, на Рейджа, который оперся о ближайший бильярдный стол. — Я никогда не встречалась с ним. Я просто надеялась… что окажусь кому-нибудь нужной. А потом появились вы, и сейчас все чудесно. У меня появился дом.
Мэри сделала глубокий вдох.
Когда она замолчала, Рейдж понял, что должен поступить по-мужски. Он не мог возложить все на плечи Мэри. Подойдя к ним, он сел на колени перед девочкой.
— На самом деле, он связался с нами. Понимаешь, Мэри пыталась найти его до того, как ты переехала к нам, ведь это было правильно с ее стороны. Не получив ответа, мы переживали за тебя, но также были рады — за себя.
Нахмурившись, Битти чуть отпрянула от него.
— Подожди… он здесь. Он жив?
Мэри кивнула.
— Да, и мы только что встречались с ним. Он кажется нам очень хорошим и честным человеком. И он очень хочет встретиться с тобой.
Девочка еще сильнее нахмурилась и скрестила руки на груди.
— Но я не хочу. Я хочу жить здесь, с вами. С Братьями и с Лэсситером. С Наллой, Маленьким Рофом, с Бу и с Джорджем. Здесь мой дом.
Рейдж потер лицо.
— Милая, но он — твоя семья.
— Вы — моя семья.
— Битти… — начала Мэри. — Он брат твоей мамы…
Вскочив с дивана, Битти отбежала от них.
— Это из-за моих ног и рук, да?! Вы не хотите ребенка, который может стать калекой после превращения? Я вам больше не нужна, потому что я ущербная…
— Битти!
— Это не так!
Но девочка их не слышала.
— Вы хотите избавиться от меня! Отлично! Так просто выгоните меня!
И Битти выбежала из комнаты. И, черт возьми, они с Мэри бросились вслед за ней, когда она выскочила в фойе.
— Битти, стой! — закричала Мэри, когда они все побежали к парадной лестнице и начали беспорядочно подниматься. — Битти, все совсем не так…
Малышка остановилась на полпути и снова повернулась.
— Вы не любите меня… вы никогда не любили меня! Вам плевать…
— Лизабит! — Голос Рейджа подобно раскатам грома вырвался из него, прозвучав настолько громко, что сотряс весь дом. — Не смей разговаривать со своей мамэн в таком тоне!
Аллллооооооо, внутренний отец, — подумал он онемело.
И да, заткнулись все. Женщины застыли, как вкопанные.
Даже бедный доджен возле кабинета Рофа бросил тряпку для пыли и скрылся с глаз.
И, очевидно, Рейдж еще не закончил.
Он сократил расстояние до Битти, перешагивая через ступеньку, и пригнулся так, чтобы смотреть ей глаза в глаза.
— Я понимаю, что ты расстроена. Мы тоже расстроились. Мы не планировали этого… но в итоге мы вчетвером оказались в этой ситуации. Твой дядя кажется нам хорошим мужчиной, и он — твой кровный родственник, ты должна встретиться с ним. Я понимаю, что ты на взводе, и мы с Мэри поддержим тебя. Но я не позволю тебе думать, что мы не любим тебя как родную дочь. Ты не ущербная. Ты самая идеальная и умная, ты — благословение, так считают все, кто с тобой знаком. И мы будем любить тебя вечно.
Он столько всего оставил невысказанным: «Ты — единственный ребенок, который у нас когда-либо будет. Я умираю здесь, на этой лестнице, и Мэри тоже. Без тебя мы ничто».
Но это все для взрослых. Эти проблемы им придется пережить с Мэри.
Это не проблема Битти, и он не позволит забивать этим ее мозги.
Малышка внезапно разревелась.
— Я не хочу уходить от вас…
Мэри сжала Битти в объятии. А Рейдж обнял своих женщин.
И они, как одно целое, сидели посреди лестницы… и плакали.
В итоге Акс оставил Ново в «Ключах» после того, как она нашла себе вероятного кандидата… на самом деле, им оказалась женщина, с которой Акс спал пару раз, та, что с пирсингами в сосках и волосами как у Круэллы де Виль. Понимая, что его одногруппница была в хороших руках — то есть, в своих собственных — он кивнул ей, указал на выход и дождался ответного кивка.
Впервые за всю историю он был рад вернуться домой… и, черт, ему не терпелось помыться. Зайдя за порог, он сразу же сбросил черный плащ на кресло и направился прямиком в душ.
Хотя он не занимался сексом и ни к кому не прикасался, он все же хотел отмыть каждый дюйм своего тела перед встречей с Элизой.
Горячая вода и мыло оказались подарком божьим, и он провел кучу времени под струей воды, восхитительный поток омывал его лицо и грудь. Акс уже собирался выйти из кабинки, когда почувствовал чужое присутствие в коттедже. И да, вскоре раздался тихий стук.
Он улыбнулся.
— Ты рано.
— Прости, — сказала Элиза из-за закрытой панели. — Я подожду внизу…
— Я не дотягиваюсь. — Он отодвинул шторку в сторону. — Не потрешь мне спину?
Дверь открывалась очень медленно, а потом показалась Элиза, ее красивое лицо выглядывало из-за панели, светлые волосы были распущены, щеки раскраснелись от мороза… или, может, она просто думала о том же, что и он.
Эрекция Акса была мгновенной, и он не отворачивался от Элизы, пока член медленно восставал.
Хотя света практически не было, Акс знал, куда устремился ее взгляд… и где задержался.
— Тебе нравится, что ты видишь? — протянул он.
— Да…
— Тогда иди ко мне. Вода теплая.
Элиза зашла в ванную и закрыла за собой дверь. В тесном, наполненном паром пространстве она скинула свитер и футболку. Стащила джинсы по невообразимо длинным ногам. Сняла лифчик… и трусики.
Акс отступил назад, предоставляя ей место, и Элиза, потянувшись к нему губами в поцелуе, положила на него руки.
И речь не о плечах, бицепсах, животе или даже заднице.
Акс выгнулся так сильно, что ударился головой о стену душевой.
— Твою…
— О, Боже, прости…
— Плевать.
Издав гортанный стон, он поцеловал Элизу, его бедра подавались вперед в ее вновь окрепшей хватке, страсть между ними нарастала — от легкого горения свечи до солнечной вспышки в считанные секунды. И он не был нежен. Отчаяние делало его грубым, Акс резко прижал ее к себе, а его рот напал на ее губы, нужда вышла из-под контроля.
Но, дражайшая Дева-Летописеца, Элиза вторила его отчаянию, ведомая собственным голодом.
— Я так сильно тебя хочу, — простонал он ей в губы.
— Так возьми меня.
Хотя ее ноги были скользкими от воды, он подхватил Элизу, поднимая выше, устраивая напротив своих бедер. Потом прошелся пальцами по ее лону — она была такой готовой для него — и, о да, она взяла контроль на себя, протянув руку между их телами, обхватив его член и…
Акс снова выругался, скользнув домой.
Элиза выдохнула его имя.
А потом он яростно и глубоко вбивался в нее, вколачивая хрупкое тело в стену душевой. Элиза принимала все, что он давал ей, вцепившись руками в его плечи, сжимая ногами его бедра так сильно, как могла.
Акс стиснул зубы, ее влажная, горячая хватка сводила его с ума. Но он не кончит первый. Нет, сначала Элиза, она важнее, чем он и его удовольствие. И вскоре она забилась в его руках, запрокинула голову, стиснула руки.
Ее лоно сжалось вокруг его члена.
Срань Господня, Элиза обхватывала его так крепко, что он сам улетел, кончая в нее, заполняя ее, ее влажные волосы лезли ему в лицо, и казалось, что она обвивала его всем телом, хотя на самом деле они соединялись всего в одном месте.
Но в очень, охренеть-насколько важном месте.
Когда первая волна спала, Акс опустил ее, позволяя встать на ноги.
Откинув влажные волосы назад, он обхватил руками ее лицо.
— Привет, — прошептал он, прижимаясь губами в уже более цивилизованном поцелуе. — Я рад, что ты кончила… в смысле, закончила и пришла…. Черт. Я просто рад тебя видеть.
— Я тоже.
Улыбка Элизы была немного смущенной, и Аксу понравился контраст между ее сексуальностью и скромностью.
Он снова потянулся к ней, целуя уже без спешки, задерживаясь на ее губах, лаская языком, потираясь о ее бедра своими. Пар окутывал их, как легкий летний ветерок, холодное дыхание зимы не допускалось в это священное место — как и все, что касалось реальности за пределами их узкого мирка на двоих.
