— У тебя есть семья? А я думала, что такие, как ты, вылупляются в зеленом, илистом пруду.
— Сердишься?
— Ух ты, у тебя и впрямь экстрасенсорные способности.
— Не в такой степени. — Ему тоже совсем не нравился тот оборот, который приняли события. Он нашел идеальную женщину лишь для того, чтобы тут же потерять. — Знаешь, я был уверен, что ты человек, и только несколько дней назад узнал правду.
— А кто же я, по-твоему? — Ее тело застыло в напряжении.
— Я имел в виду, что ты смертная. — Он положил пистолет рядом с собой на столешницу. — Я думал, что ты невинная жертва, попавшаяся в сети вампирского мира. Хотел спасти тебя.
Она покачала головой, изучая его.
— Ты считал меня смертной? Не мог понять разницу?
— Нет! У тебя бился пульс, черт побери. Откуда у вампира пульс? Ты пила холодный шоколад. И каждый раз, когда я читал твои мысли, ты думала о пляже, солнце, родных. Что это за вампир, мечтающий о таких вещах?
— Это я, — прошептала она. — И это правда.
— Ты ввела меня в заблуждение. Я думал, тебе грозит смертельная опасность. Думал, что тебя нужно спасать.
— Собирался стать героем? — Она подошла ближе, ее глаза светились болью. — Ты опоздал.
Он поморщился. Дарси права. Она никогда не сможет принадлежать ему.
— Я видела заголовок на твоем листке. «Смерть вампирам». Выходит, теперь, вместо того чтобы спасать, ты хочешь меня убить?
Боль еще глубже пронзила его сердце.
— Я не смог бы причинить тебе зло.
— Ты снова лжешь. Ты уже причинил мне его.
— Я не хотел. Я думал, что ты смертная, обычная живая женщина, когда… но потом обнаружил, что…
— Я казалась тебе неживой, когда ты прикасался ко мне? — Она ткнула его в грудь пальцем. — В джакузи ты ощущал меня неживой?
— Я считал, что ты живая, черт побери! — Он оттолкнул ее, руку. — Но когда мы вылезли из ванны, я увидел лишь одну свою тень, а у тебя ее не было. И только тут осознал правду.
— И тогда отказался от меня?
— А чего ты от меня ожидала? Что я займусь любовью с бессмертной?
Дарси ахнула и с размаху залепила ему звонкую пощечину.
— Покойница способна на это?
Он ощутил во рту привкус крови. Черт, ему не следовало оскорблять вампиршу. Дарси обладала невероятной реакцией и силой. Он вытер рот и увидел на ладони красный след.
Дарси замерла, уставившись на его руку.
— Что случилось, Дарси? Забыла перед приходом ко мне поесть?
У нее сердито блеснули глаза.
— Я ни разу никого не укусила. Если бы ты знал меня хоть чуть-чуть, то понял бы и то, что я не способна на это.
— Но ведь ты ощутила позыв, верно? — Он сделал к ней шаг. — И ничего не можешь с этим поделать. Потому что это твоя природа, твое естество.
— Прекрати! — Она оттолкнула его и вышла из кухни. — Я не такая. Во мне нет зла. Как нет его и в моих друзьях.
Он прошел за ней в гостиную.
— Я видел, как ведут себя твои родичи. Нападают на людей, насилуют и убивают невинных женщин.
— Это мятежники. — Она принялась ходить по комнате. — Мы другие.
— Но у вас такие же потребности, такая же жажда человеческой крови.
Она в раздражении вскинула руки.
— Как можно быть таким слепым? Ты видел моих друзей в шоу и должен понимать, что они не несут зла.
Но он уже завелся и не мог остановиться.
— Твои дорогие друзья существовали и до изобретения искусственной крови, так что тоже охотились за невинными жертвами. И это делает их злом.
— А почему ты считаешь себя вправе судить о том, что такое зло?
— Потому что я представляю интересы невинных жертв.
— Ты не веришь, что и я стала жертвой?
У него дрогнуло сердце. Конечно, она была жертвой. И к тому же невинной. Вот проклятие, он хотел, чтобы все было просто, а все запутано до безобразия.
Дарси подошла к нему.
— Я не лгала тебе, не придумывала себе другое имя или род занятий. — Она указала на видеокассеты. — Не изучала тебя втихомолку. Не вламывалась в твой кабинет под предлогом, что хочу тебя поцеловать, в то время как на самом деле хотела раздобыть информацию. Не вторгалась в твои мысли. Никогда не вписывала твоих лучших друзей в список на уничтожение. Я никогда не предавала тебя и не планировала нанести удар в спину. Так что скажи мне, Остин, кто из нас двоих зло?
Он плюхнулся на диван. Боже правый! Он так старался внушить себе, что находится на правой стороне и его действия — правильные, а выходило, что он бесчеловечен?
Остин посмотрел на стопку видеокассет. Он влюбился в Дарси-человека. Потом, когда узнал правду, думал, что сможет просто выключить эти чувства. Объявить ее мертвой, зарыть свои переживания и продолжить расследование. Но не получилось. К тому же он оказался скомпрометирован.
И все еще влюблен. Хотя знал, кто она.
— Мне нужно идти.
Дарси направилась к двери. При этом она закрыла глаза и нахмурилась, сосредоточившись.
И врезалась в дверь.
— Проклятие! — выругалась она, прислонившись к двери лбом.
Его милая Дарси.
— Не слишком ли много в тебе вампирского?
Она бросила на него через плечо сердитый взгляд.
— У меня проблемы с концентрацией.
Дарси открыла первый замок.
Она уходила от него. Уходила с чувством, что ее предали. Он не мог допустить, чтобы она считала его подонком. А ведь Дарси сейчас покинет его. Он видел, как она справилась со вторым и третьим запорами.
— В тебе было псе, что я мечтал найти в женщине.
Ее рука застыла.
— Не лги мне.
— То, что я чувствовал к тебе, — это никакое не притворство. Это по-настоящему.
Она повернулась к нему лицом. В ее глазах блеснули слезы.
— Сначала мне было любопытно. — Он указал на пленки. — Я хотел понять, что с тобой случилось. Но чем больше узнавал тебя, тем больше ты меня интриговала. Тем больше очаровывался и тем большее влечение испытывал. И все яснее сознавал, что влюбился в тебя.
У нее на лице появилась болезненная гримаса.
— А теперь даже прикоснуться ко мне не можешь. Потому что тебе противно.
Остин поморщился. Господи, как бы он хотел, чтобы все было так просто. Но теперь, даже зная, кто она, по-прежнему испытывал к ней влечение.
— Дарси! — Остин встал. — Ты была самой красивой женщиной в моей жизни.
— Прошедшее время. — Она закрыла глаза и отвернулась. — Ты не веришь, что у нас может что-то получиться?
— Не верю.
— Я и сама говорила себе это столько раз. Пыталась сопротивляться, но все равно продолжала мечтать о тебе.
Остин вздохнул. Они оба страдали. Но осознание этого не давало успокоения.
— Если захочешь исключить меня и Гарретта из шоу, я пойму.
