Сандер кивнул. Учитывая состав преступлений, которые ему вменялись, примерно так он и думал. Осталось только выяснить, какая у него альтернатива.
- А что насчет административного взыскания? - поинтересовался Сандер как можно небрежней.
Экимму молчал до тех пор, пока он не встретился с ним глазами. Только тогда Дознаватель назвал цену:
- Сто лет политического молчания.
Несколько секунд Сандер молчал, оглушенный новостью. Как только способность формулировать слова снова к нему вернулась, он нацепил на лицо выражение вежливого удивления.
- Сто лет политического молчания? - повторил вампир, словно не веря собственным ушам. - Но, досточтимый Экимму, это же не равноценно!
Тот скупо улыбнулся.
- Хорошая новость в том, что у вас есть выбор.
Резко отодвинув стул, Сандер поднялся и бесцельно зашагал по комнате допросов. Потом подошел к стене и посмотрел на нее в упор, пытаясь рассмотреть, кто именно за ней скрывается. Однако это было бесполезно.
- Верно, - ответил он наконец. - Выбор есть. Спасибо.
- И каким он будет? - терпеливо спросил Экимму.
Сандер обернулся.
- Могу я прежде узнать, что станет с Софией?
Экимму бросил беглый взгляд на стену, словно ожидая сигнала, потом кивнул.
- Преступления Софии более серьезны, - начал он. - Предательство своего создателя, соучастие в убийстве верховных вампиров и, наконец, заговор с целью уничтожения вампирского мира. Все это тянет на пожизненное заключение, - он побарабанил пальцами по столу. - Точнее, в ее случае, посмертное. Приговор будет приведен в исполнение завтра на рассвете.
В груди у Сандера что-то сжалось. София была сумасшедшей сучкой, но все же, несмотря ни на что, он по-своему любил ее, - пока это еще было возможно.
- А Степан? - спросил он, стараясь не выдать волнения. - Ему предоставили тот же выбор, что и мне?
Экимму склонил голову.
- Перед законом все равны, - ответил он.
- И что он выбрал?
Дознаватель улыбнулся, и это было даже более неожиданно, чем увидеть ожившую статую.
- Степан выбрал семью, - сказал Экимму. - И если честно, я бы советовал вам сделать то же самое. Вы сможете вернуться к своей подруге прямо сейчас - только подпишете кое-какие бумаги.
Сандер кивнул. Что и говорить, это звучало очень соблазнительно.
- А Дагона тоже завтра казнят? - продолжал он тянуть время - просто чтобы не думать о том, как было бы здорово сейчас сдаться и вернуться к Василисе. Она заслужила немного спокойной жизни -- без встрясок, авиакатастроф и старых врагов ее бойфренда, постоянно пытающихся ее угробить.
- Хватит тянуть, Сандер, - в голос Экимму прокралось нетерпение. - Принимайте решение.
- Я имею право знать, что будет с моим заместителем, - сказал Сандер несколько резче, чем собирался. - А также кто его заменит.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно дуэлянты. Никто не хотел отводить взгляд первым.
- Ну хорошо, - наконец сказал Экимму, желая наконец прекратить этот бессмысленный поединок. - Дело Дагона передано Секретной службе. Его имя не будет фигурировать в прессе. Что с ним решат - мне неизвестно. Как и то, кто займет его место.
- Все из-за его родства с демонами? - уточнил Сандер. - Все дело в этом?
Верховный Дознаватель раздраженно дернул острым плечом.
- Какие глупости, - сказал он тоном учителя, отчитывающего двоечника. - Вы же прекрасно знаете, что демонов не существует! - и прежде, чем Сандер успел открыть рот, чтобы возразить, добавил. - Итак, ваше решение, Шварцтейн? Тюрьма или молчание? Что вы предпочитаете?
- Если честно, ничего, - признался тот, пожимая плечами. - Но раз уж надо выбрать... - он помолчал, собираясь с силами для того, чтобы озвучить свое решение. - Думаю, я присоединюсь к Софии, - наконец сказал он. - Завтра на рассвете.
Экимму склонил голову.
- Что ж, значит, тюремное заключение. Не могу сказать, что удивлен. Ну, в таком случае...
- Могу я попросить вас кое о чем? - перебил его Сандер. - Последняя воля приговоренного, все такое.
Экимму поджал губы, глядя на него сквозь очки в серебряной оправе с привычным неудовольствием.
- Это умирающим предоставляется возможность исполнить последнее желание, Сандер. А вы не умирающий. Это всего лишь год. Он закончится раньше, чем вы думаете.
- Ну пожалуйста! - включив все свое обаяние, Сандер посмотрел на Дознавателя взглядом котика из "Шрека".
Экимму кашлянул.
- Ладно, говорите.
Сандер благодарно склонил голову.
- Прошу вас, позвольте мне увидеть экзекуцию Софии.
2
- До сих пор не могу привыкнуть, что у тебя сердце не бьется, - сказала Вася, кладя голову Сандеру на грудь и прислушиваясь - разумеется, тщетно.
- Оно бьется, - возразил Сандер. - Только очень медленно. Попробуй послушать правее.
Хмыкнув, Василиса передвинулась.
- Все равно ничего.
Постели в местных отелях были огромными - куда до них европейским! Впрочем, для всего того, что Сандеру и Василисе хотелось успеть друг с другом сделать, места все равно не хватало. А уж времени - тем более.
Повезло еще, что свой последний свободный день Сандер проводил не в камере предварительного заключения, а в постели с любимой девушкой. В этом плане Экимму оказался весьма щедрым -- и дальновидным.
- Если вы попробуете сбежать, я найду вас и убью вашу подружку прямо у вас на глазах, - будничным тоном сообщил он, едва Сандеру объявили приговор - двенадцать месяцев тюрьмы, как он и ожидал. - Как ее, Василиса? А если она попытается вам что-то передать в качестве ключа, я тоже отправлю ее под суд.
Сандер кивнул.
- Я не собираюсь бежать, - заверил он. - И спасибо за этот подарок, досточтимый Экимму.
Тот махнул в его сторону синими ногтями.
- Все, вольно. И не вздумайте опоздать на собственную казнь -- потребую накинуть вам срок.
И вот теперь Сандер лежал рядом с Василисой, истекая кровью при одной мысли, что не увидит ее целый год. Год в разлуке! Черт возьми, он чувствовал себя Андреем Болконским, оставляющим Наташу Ростову с целью проверить чувства. Только чувства в данном случае были ни при чем. Через несколько часов ему предстояло лечь в гроб и остаться там на двенадцать месяцев - в тишине, темноте и серебряных кандалах. А чтобы удовольствие было полным, на грудь Сандеру положат крест, который будет жечь его, точно адское пламя, все время наказания. С той же целью на крышку гроба установят резервуар со святой водой. Жидкость из него будет сочится по капле, прожигая дыры в его лице и теле, словно серная кислота, и вызывая нестерпимую боль. И это не говоря уже о голоде, который будет его мучать, - по какой-то причине приговоренный к тюремному заключению не мог умереть от недостатка питания. Возможно, это было связано с магией, существование которой Сандер так упорно отрицал.
