Мы кружились в заколдованном круге, будто это была не битва, а поединок. Он нападал — я отвечала. Пока мне удавалось сохранить человеческий облик, но я чувствовала, что он сковывает движения. Одежда становится тесной, институтская форма трещит по швам, и мысли мешаются в кучу, уступая место образам.
Тварь ринулась вперёд, устав играть. Скорее почувствовав кожей, чем осознав, что на этот раз мне не отвертеться, я выкрикнула последнее сильное заклинание, которое знала. Из запястий заструился чёрный туман, постепенно становясь всё гуще и плотнее, пока не обрёл форму пантеры, вставшей между мной и Тварью Тьмы.
Анигер оглянулась, сверкнув бирюзовыми глазами, и в два прыжка кинулась во Тьму. Я вскрикнула от страха не за себя, а за доппельгангера. С некоторых пор моя практика в Анимагии достигла такого уровня, что мы с магическим животным стали близки, срослись как один организм.
Это я сейчас сражалась с десятком Тварей, ринувшихся на Анигер. Я рвала зубами и разила когтями направо и налево, радостно слыша жалобный визг противника. И никто не мог причинить мне вред, потому что стремительность и манёвренность пантеры с бирюзовыми глазами была в новинку для Тьмы. Та не привыкла иметь дело с доппельгангером и не понимала, злобно урча при этом, почему её дети не могут поразить странное существо из дыма.
И одновременно я оставалась Региной, девушкой, стоящей посреди Тьмы и посиневшими от холода губами шепчущей заклинания. Всё, какие изучила и какие годились для такого случая. Придающие уверенности, защищающие от сомнений и страха. Я совсем позабыла о Хадриане, хотя и чувствовала, что где-то там, за пределами темноты, стоит он и ждёт, пока всё будет кончено.
И не сомневается в победе. И в том, что Тьма поглотит меня без остатка. Создав защитный купол, я всматривалась в Тварей, насылаемых ею, и угадывала лица тех, кто стал жертвой. Только сейчас пришло осознание, что все они, эти немые и яростные стражи Тьмы, когда-то так же, как и я, сражались в ней.
Со стражами биться смысла не имело, эта драка только распаляла ярость существ и изматывала сражающегося. Я решила направить её на саму Тьму. А сражаться с потусторонним, оставаясь в человеческом обличье, нельзя.
Миг, и мир вокруг сделался из чёрного серо-фиолетовым. Зрение обострилось, я ощущала давно замолкшие крики прошлых жертв Тьмы, услышала хруст песка под лапами Анигер, крадущейся рядом. И поднялась во весь рост, держась на изумрудном хвосте.
— Получай! — мысленно выкрикнула я и с громким шипением, ударила в самое сердце Тьмы, безошибочно определив, где оно прячется.
Анигер издала гортанный вопль совсем рядом, и я почувствовала, как воздух стал свежее. Откуда-то подул слабый ветер, Тьма разряжалась. Я сомкнула зубы на её горле, во рту появился горький привкус остывающего пепла. И всё. Пустота.
«Проиграла?» — подумала я, и вопрос завис в этой оглушающей тишине. Ответ пришёл неожиданно в виде струи ослепительно-белого цвета, ударившей в самый центр Тьмы. Это оказалось для неё последней каплей,
Стражи Тьмы исчезли так же быстро, как и она сама, уползли в низины и овраги зализывать раны. Или в поисках других жертв. Я снова оказалась на дороге, ведущей через поле. Совершенно одна.
Тело пронзила острая боль, кости трещали и ломались, я упала и вцепилась пальцами в траву, чтобы не потерять сознание. Несколько секунд — и я почувствовала себя лучше. Змея спряталась внутри, осталась только я, Регина, лежащая обнажённой посреди поля и осенней ночи.
— Вам помочь? — раздался надо мной чуть насмешливый молодой мужской голос. — Ночи нынче холодные, надо бы укрыться, чтобы не замёрзнуть.
Я всё ещё чувствовала слабость во всём теле. Ни змея, ни Анигер не откликались, я оказалась маленькой брошенной покинутой девочкой, оставленной посреди безлюдного леса.
Щурясь, как от яркого солнца, не стесняясь своей наготы, я попыталась посмотреть на говорившего. Надо мной склонились двое. Истинные, это я чувствовала безошибочно, хотя и никак не могла сфокусировать взгляд, чтобы разглядеть их лица. Пахло от обоих дорогим парфюмом.
И в этот момент мои плечи укутал тёплый и мягкий плед.
— Какая вы отважная ламия, вила! Но вы слишком устали, бедняжка, — произнёс тот же голос. — Я помогу вам обрести покой.
И перед моими глазами что-то качнулось. Цепочка лунного цвета, на которой повис желтоглазый зрачок Дьявола.
— Ярлонг, — выдохнула я не раздумывая. Больше некому.
Мужчина, присевший рядом со мной на корточки, довольно кивнул. Зрение потихоньку возвращалось. Я видела его светлые волосы, но ещё не могла разглядеть черты лица.
— Ты не похожа на свою подругу. Ты значительно сильнее. Но не сейчас.
Мягкая рука погладила меня по щеке, и я попыталась отшатнуться. Отползти, но Пожиратель уже приковал к себе мой взгляд. Анигер зашипела и попыталась вырваться наружу, однако уже через секунду меня обожгла боль, которую испытывала пантера с бирюзовыми глазами.
Она заскулила, а я, скованная энергией камня, ничем не могла помочь. Внутренним взором видела её трясущееся тело и даже не смогла протянуть руку. Вскоре для Анигер всё было кончено. Пожиратель иссушил её силы и дымом развеял тело. Теперь между ним и мной больше никто не стоял.
Междуглавье 11
Дракон стоял чуть поодаль и нервно озирался. Томасу не нравилось, что Ярлонг вёл с обречённой разговоры. Задумали убить, так нечего и миндальничать. Не то время и место, чтобы расшаркиваться и играть роли несущих смерть, но галантных кавалеров.
— Заканчивай! — поторопил Мага Дракон, коснувшись плеча соратника, продолжавшего сидеть на корточках, чтобы оказаться вровень с девушкой.
Томас присмотрелся к ней: ничего особого. Совсем. Хотя тогда непонятно, откуда у неё взялись силы победить насланное проклятие Древних. Да, они с Ярлонгом чуть помогли в самом конце, но лишь малость.
И вот сейчас, несмотря на раскачивающийся в руках Ярлонга Пожиратель, она снова сопротивлялась. Вяло, с огромными усилиями, которые отражались в её светлых глазах, но такого Дракон раньше не видел. Артефакт всё ярче пылал, пот тёк со лба девушки, она смотрела вовсю на перстень, и продолжала бороться.
«Нужна моя помощь», — подумал Томас. Значит, судьба всё за него решила, и кто он такой, чтобы противиться её выбору?! Удача сама плывёт в руки, нельзя упускать такую возможность.
Дракон как бы невзначай засунул руки в карманы пиджака. Оно было там, его тайное оружие. Боевой артефакт, который в простонародье назывался «слива». Маленький круглый шарик, но стоит бросить его с коротким заклинанием, как, достигнув цели, тот дотла спалит внутренности жертвы дотла, которая даже не успеет что-либо понять.
Томас посмотрел на Ярлонга. Нет, жалости к Магу он не испытывал, скорее гадливость. Даже распластавшаяся змея сейчас не вызывала в нём такого отвращения. И всё же он колебался. Одно дело — задумать пакость, другое — её осуществить.
Томас привык получать приказы и отдавать их, марать руки о слабых, но не о соратников. По крайней мере, не самолично устранять их.
— Да что же такое?! — раздражённо воскликнул Ярлонг, видя, что девушке удалось встать на колени и отползти, придерживая плед, чтобы тот не сполз окончательно. Её белоснежное худое тело было нескладным, как у подростка, но в этой угловатости даже он, любитель женских форм, находил какую-то прелесть.
Сейчас или никогда. Надо решаться! Дракон быстрым движением достал артефакт и крикнув, будто от удивления, чтобы отвлечь внимание Мага, бросил его ламии. Теперь пусть судьба снова решит, кому из них умереть первым.
Ярлонг обернулся и нахмурился. Чего, мол, орёшь, не видишь, делом занят. Но ламия, стоило артефакту оказаться на уровне её глаз, быстро пришла в себя и, отпустив плед, схватила «сливу». Недоверчиво посмотрела на неё, потом перевела взгляд на него, Дракона, как бы не веря в его помощь, но это длилось недолго.
Плед окончательно сполз с худых плеч и обнажил её тело. Дракон поморщился, Ярлонг уже поднял руку, держащую Пожиратель, но было поздно. Для них всех. Ламия, зашипев змеёй, метнула сливу, прокричав два слова боевого заклинания, прямо в грудь Мага. Тот не успел отстраниться.
