…Вдовье Озеро, гигантской кляксой расползавшееся в центре долины, менялось, стягивалось, поднималось. Все оно было черной тварью, которая просто спала все это время, а теперь проснулась. Мы ее разбудили.
Вздыбилась, поднимая от земли громадную треугольную голову. Распахнула пасть, из которой густыми ошметкам падала черная слизь. Когтистые лапы вперемешку со щупальцами, безжалостно царапали землю, хвост толщиной с вековечную ель бил из стороны в сторону, поднимая клубы едкой пыли.
Тварь кровожадно принюхивалась. Где-то внутри нее назревал глухой раскатистый клекот. А те, кто сражался под куполом, не видели ее. Не замечали! Были так поглощены битвой, что не чувствовали смертельной угрозу. Она не будет выбирать, кто прав, кто виноват. Ей все равно фея или джинн, огненный маг или ледяной. Она убьет всех.
Что-то горячее лопнуло в груди, разбилось, разливаясь обжигающей лавой по венам. Уже не думая ни о чем, я просто шагнула навстречу своей судьбе. Я должна ее остановить.
И в тот же миг мир перевернулся, обрушиваясь на меня взрывом звуков, запахов и яркого света. Меня сжало, вывернуло, перетряхнуло с ног до головы, дезориентировало. Пронзило насквозь дикой болью.
А потом все затихло. Мир вернулся обратно, но уже не был прежним.
Ничего уже не будет, как прежде.
Бабка с дедом были правы. Много лет назад на берегу Лазурного озера они нашли не простого ребенка, а драконида. Девочку, которая могла становиться драконом.
Я стояла напротив черной твари, и за моей спиной поднимались бронзовые крылья. Могучие когти крошили камни, пластины, покрывающие тело шелестели от каждого движения.
Тварь отвлеклась от купола и развернулась ко мне, хищно припадая к земле. Она была больше меня раз в пять. Черная, как непроглядная ночь, кровожадная, беспощадная.
Страха не было, только желание защитить тех, кто близок.
Она бросилась на меня, стремительно перекатываясь, выбрасывая вперед щупальца с шипастыми присосками. Я увернулась, взмахнула крыльями и поднялась в воздух.
Я не могла найти в себе огонь. Возможно его у меня и не было. Только вот разбираться с тонкостями и особенностями не было времени. Я просто обрушилась на нее сверху. Камнем упала на массивную склизкую шею, усыпанную черными струпьями, и начала рвать зубами, когтями, хлестать шипастым хвостом по морде.
Тварь взревела, и ее рев был похож на грохот обвала в горах. Она металась из стороны в сторону, пытаясь сбросить меня, крутилась, извивалась словно змея, а я с остервенением ее драла, вырывала целые куски.
Меня оглушило, когда она несколько раз приложилась об землю, но я продолжала вгрызаться в черную плоть несмотря на то, что у самой по бокам текла горячая кровь. Тварь дотягивалась до меня когтями, цепляла щупальцами.
Все равно. Лишь бы удержать, не дай ей напасть на остальных.
Она извернулась и все-таки ухватила меня за хвост, швырнула на землю, тут же наваливаясь сверху. Я со всей яростью, на которую была способна, отбивалась от черной массы, пытающейся меня раздавить. Мне удалось когтями располосовать уродливую морду. Из тех мест, где должны были быть глаза, хлынула зловонная жижа.
Чудовище заревело, мотнуло головой, а потом вне себя от боли и злости ударило лапой, оглушая, придавливая к земле, и впилось зубами в шею. Я захрипела, забилась, пытаясь скинуть ее с себя, но черные зубы все сильнее вгрызались в плоть.
Ну что ж. Я сделала все, что могла…
Глава 19
Чертовы маги!
Их всего двое, но проблем больше, чем от толпы. Щенки понимали друг друга без слов. Один начал, другой подхватил. Один просел, второй прикрыл. Еще этот проклятый зеленый огонь, перед которым не укроешься — прожигает насквозь. Вдобавок фея… Надо было убить ее еще тогда, в Пустом Мире, или оставить умирать под Академией. Эта выскочка бесила больше всего. Урона от нее никакого, но зато помех выше крыши. Только магов загоню в угол, эта дрянь какую-нибудь идиотскую преграду на пути поставит. И все заново.
Еще больше отвлекала паутина, тянущаяся ко мне со всех сторон. Она мешала сосредоточиться, сбивала. Из-за нее шумело в голове и звенело в ушах. Сколько не пытался оборвать тонкие нити — не выходило. Только оборвешь одну, а она снова как змея тянется, за руки хватает.
Я бился, попутно прощупывая купол, который накинули эти глупцы, надеясь меня удержать. Лед, пламя, что-то еще. Намешано так, что не разберешь. Да и на хрен разбирать, надо просто сломать. Заставить фею сожрать свою волшебную палку, оторвать руки ведунье, лекарку выпотрошить, а головы магов насадить на копье и отнести к лагерю, чтобы все полюбовались. От кровавой картины внутри стало приятно, всколыхнулся голод. Лютый, злой, неумолимый. Поймать. Убить. Причинить столько боли, чтобы смерть показалась им сказкой. Сломать.
Чернильные вихри срывались с рук, сталкивались с огнем, разлетаясь горьким пеплом, вгрызались в лед, рассыпаясь миллионами жгучих искр. Вокруг серая мгла, будто мы все утопали в грозовом облаке. Раскаты грома, всполохи. Гул урагана и рев землетрясения.
И вдруг поверх всего этого, вспарывая нервы на живую, раздался рев. Дикий, злой…полный боли и страха. И одновременно с этим у меня внутри что-то оборвалось, со звоном разлетелось вдребезги, выплеснулось наружу разнося в лохмотья этот несчастный защитный купол, расшвыривая всю компанию миротворцев, решивших меня перевоспитать.
Все они не важны. Имеет значение только тот, кто кричал.
…Когда пыль и мгла осели я увидел черную тварь. Такую, что даже в самом жутком кошмаре представить сложно. Исполинская туша, состоящая из нелепых отростков, лап, вылезающих и пропадающих в разных местах. Пузырящиеся наросты по спине, хвост длинный, толстый с присоской на конце. Кривая морда с воронкой пасти.
Она была отвратительна. Вокруг нее искрили и звенели перегруженные делары, бурлила, расплескиваясь во все стороны, черная жижа. А под ней, раскинув бронзовые крылья и отбиваясь из последних сил, лежал дракон. Хрупкий и изящный…
Я узнал ее сразу. Рыжую девчонку, являющуюся по ночам.
Значит, все-таки драконид…
Перед глазами поплыла кровавая пелена и бешенство взметнулось до самых небес.
Никто не смеет обижать ее! Моя! Я уничтожу любого, кто посмеет причинить ей боль.
Я прыгнул на спину твари, вонзаясь клинками в черную хлюпающую спину. Она взревела, отвлеклась от крылатой жертвы и попыталась меня сбросить. Но я полз наверх, перетыкая клинки, словно ледорубами цепляясь ими за гадкое тело, неумолимо приближаясь к разодранной шее, из которой лилась черная кровь. В голове пульсировала лишь одна яростная мысль: уничтожить, порвать, стереть в порошок.
Чем ближе я подбирался к голове, тем сильнее ярилась тварь. Она отпустила драконицу, и та, поматываясь, отползла в сторону.
Я вскарабкался на загривок, подкинул вверх оба клинка, налету сливая их в боевую косу с длинным сияющим лезвием. Поймал древко и широко замахнувшись рубанул изо всех сил, вливая в этот удар всю свою злость, свою мощь, ярость.
Голова с противным чавканьем отделилась от тела, и на землю сплошным потоком хлынула чернота. Лапы, щупальца беспорядочно заметались, а сама туша медленно завалилась на бок, и с глухим гулом упала на землю, растекаясь во все стороны черным желе.
Дракон хрипел, мотал головой, беспорядочно бил крыльями. Я шагнул к ней, но она тут же вскинулась, оскалила зубы, угрожающе подняла гребень на спине.
— Стоять, — приказал, когда она начала пятиться, — Киара!
Она зарычала и снова отступила.
— Я сказал, стой!
Бока дракона были исполосованы когтями, а на гибкой шее зияла глубокая рваная рана. Слишком много крови. Надо ее остановить…
— Иди сюда, — я откинул клинки в сторону, поднимая кверху пустые ладони, — я тебя не трону.
Но вместо того, чтобы успокоиться и подойти, она широко взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Развернулась и полетела в сторону западных гор.
— Киара! — я бросился следом, но ходу создавая аркан, но не успел.
