Смерть. С помощью нее демоны пытались разорвать нашу связь. И почему же кажется, что это случится именно сегодня?.. Что одна из нитей, так крепко связывающая нас, внезапно разорвется?..
– Иди к себе, – вдруг глухо сказал Кай, крепя пояс с ножнами.
– Не ходи туда, – шепнула сдавленно и сжала пальцы в кулаки, когда мужчина резко посмотрел на меня. В синих глазах блеснуло недоумение, вмиг умело спрятанное за твердостью и решимостью. – Пожалуйста.
– Ливия… – голос мужчины надломился, и он облизнул пересохшие губы, не отводя от меня взора. – Мы только заберем охотников, – продолжил он, медленно подходя ко мне. – Они нужны нам.
– Слишком опасно. Там люди из Совета. Они ищут нас. Тебя…
Я задержала на миг дыхание, а после, когда Кай осторожно коснулся руками моих плеч, рвано выдохнула, чувствуя, как тепло из его источника медленно перетапливает мою тревогу. Он делает это намеренно, но это не поможет – мой страх слишком велик, и сейчас мужчине не удастся надеть на него узду, не удастся усмирить и спрятать, как раньше.
Губы мелко дрожат, а глаза заволакивает пелена, сквозь которую я все еще вижу теплоту и заботу в его взгляде, балансирующую на тонкой грани с желанием оставить меня и броситься к намеченной цели.
– Выглядишь так, будто сейчас заплачешь, – беззлобно подметил Кай. Уголки его губ дрогнули в мягкой улыбке, но, заметив, что я не отвечаю ему, он посерьезнел и, прижав меня к себе, шепнул: – Все будет хорошо, Ливия. Я обещаю.
Мне безумно хотелось обнять его в ответ, стоять так – молча, неподвижно, ощущая всем телом его тепло – очень долго, но сведенные судорогой мышцы рук отказывались повиноваться мне. И все что я смогла сделать – это спрятать лицо на его большой груди, ожидая, когда он отпустит меня и уйдет.
– Не давай мне таких обещаний, – сказала тихо, слушая, как бьется его сердце, стук которого, словно удары колокола, отдавался во всем моем теле, до самых кончиков пальцев. – Обещаний, которых не сможешь сдержать.
Кай немного отстранился и, не выпуская меня из объятий, посмотрел испытывающе и пронзительно, словно пытаясь проникнуть в мою голову и понять, отчего я себя так веду. Но я и не собиралась скрывать этого.
– Почему ты не прислушиваешься к моему отцу? – продолжила уверенно, смотря прямо в глаза короля и заставляя себя не отводить взгляд. – Ты же понимаешь, что ставишь нас под удар. Так почему делаешь так, как тебе вздумается? Давай уйдем, Кай, – попросила тише, чувствуя, как слезы, копившиеся внутри меня тридцать лет, рвутся наружу. – Люди не должны узнать о существовании крылатых демонов. Эта весть может дойти до магов.
От меня не ускользнуло внутреннее раздражение мужчины. Он судорожно стиснул челюсти, так, что на его щеках проступили желваки; в проницательных глазах затаилась непонятная мне свирепая злоба, пряча синеву за алой дымкой.
– Тогда я убью каждого, кто может донести эту новость до лживых магов, – процедил демон ледяным тоном, от которого по спине пробежал мерзкий холодок.
Отодвинув меня в сторону, как хрупкую преграду на своем пути, Кай немедля вышел из каморки, впервые оставив меня одну. Из груди вырвался рваный вздох, и я почувствовала, как сердце сжимается от боли, в который раз раненное страданием.
Внезапно слух уловил звук стягивающихся лиан. Резко обернулась, подбежала к выходу, но не успела протиснуться наружу – лианы стремительно сомкнулись, образовав неприступную темно-зеленую стену. От осознания, что Кай умышленно запер меня в своей комнате, по телу разлилось обжигающее тепло, опаляя все внутри и вызывая дикую злость. Рыкнула от досады и ударила со всей силы кулаком по стене. Лианы завибрировали от удара, а сверху посыпались крупицы камней.
Я попробовала сжечь толстую стену, но огонь потухал, едва коснувшись стеблей. Оставив попытки избавиться от лиан, я быстро подошла к противоположной стене, покрытой вьющимся плющом, и начала рвать растительность, намереваясь выбраться на горный выступ. Но стоило плющу упасть к моим ногам, как на его месте вырастал новый, каждый раз обрывая мою отчаянную попытку и превращая усилия в бесполезное занятие.
– Кали… – шепнула сипло, прислонившись головой к колючей растительности и закрыв глаза, глубоко внутри надеясь, что пегас услышит меня так же, как сокол слышит Далию.
Моя надежда оправдалась – спустя несколько напряженных секунд послышалось громкое ржание где-то снаружи, а после звук рвущегося плюща. Я отошла на шаг, наблюдая за тем, как зелень чернеет и осыпается.
Как только образовался узкий проход в стене, я увидела Кали, недовольно фыркающую и стучащую копытом по каменистой поверхности, и быстро выскочила наружу. Взобралась на лошадь и, мягко ударив ее по бокам, прошептала умоляюще:
– К реке, милая. Быстрее.
Каларатри торопливо расправила сияющие в лунных лучах крылья и сорвалась с обрыва так быстро, что свист ветра на мгновение оглушил меня. Подлетая к берегу, я заметила озирающихся по сторонам Калеба и Далию, кажется, почувствовавших мощную энергию пегаса.
– Забирайтесь, – сказала резко, когда Кали погрузила свои копыта в снег.
Нетрудно было угадать, какие мысли возникли в голове сестры. Ли была довольно впечатлительной, оттого на ее лице застыло выражение крайнего удивления, а на губах расцвела по-детски невинная улыбка. В отличие от нее Калеб сохранял невозмутимость, присущую рыцарям, и лишь неудержимый дрожащий блеск в ясных голубых глазах выдавал его волнение.
– Это пегас? – восхищенно прошептала Далия, медленно подойдя к навострившей уши Кали. – Я думала, что они все вымерли.
– Позже познакомлю. Давайте шустрее.
– Она поднимет нас троих? – скептично поинтересовался Калеб, пока Ли забиралась на спину лошади.
Губы невольно растянулись в кривой улыбке, и я беззлобно усмехнулась, поглаживая Кали по пышной гриве:
– Ты ее недооцениваешь.
Калеб промолчал в ответ и взобрался на пегаса следом за Ли. Когда двое уселись, Каларатри распахнула крылья и молниеносно взмыла в небо, неосознанно напугав этой внезапностью Далию, которая сразу же сцепила руки на моей талии и прижалась ближе, пряча лицо в прядях моих волос.
– Не бойся, – произнесла тихо, мягко накрыв ладонью сцепленные пальцы сестры. – Быстро привыкнешь.
Я не видела лица Далии, но почувствовала, как страх, заставляющий ее тело мелко дрожать, медленно отступил, уступая место доверию и покою. Но вот мне этот полет не принес необходимого спокойствия; представший перед глазами вид реки уже не казался столь красивым и не помог забыть о тревоге и унять волнение. А спящие, утопающие в снегах леса, над которыми мы пролетали, теперь были не чарующими, а оголенными и печальными.
И сердце, не успокаиваясь, трепыхалось в груди тревожно, волнительно, причиняя боль. Неизвестность пугает. Всегда пугала. Раньше я просто не признавала этого, боялась принять правду о том, что охотники способны чувствовать не только злость и ярость, что мы – нечто большее, чем убийцы и верные слуги людей. Но сейчас мне хотелось повернуть время вспять и снова стать настоящей охотницей лишь по одной причине – я желала забыть о страхе, умело скрыв его за жестокостью.
Наконец, впереди показалась некогда тихая деревушка. Я услышала, как Далия тяжело вздохнула, а у меня все слова в горле застряли колючим тяжелым комом; где-то глубоко внутри содрогнулось что-то хрупкое и нежное и вдруг разбилось, когда воздух сотрясли пронзительные крики женщин и плач детей.
Деревня пылала. Трещали дома, охваченные губительным пламенем огня; черный едкий дым сгустился над крышами, и рев пожара слился с ужасающим ревом населения. Блеск пламени разрывал ночной мрак, освещая окровавленные клинки охотников и позолоченные наплечники рыцарей. Бескрылые демоны сжигали дома, в которых совсем недавно мирно спали семьи, люди убивали своих сородичей – в панике выбегающих из горящих бараков, мечущихся в поиске укрытия.
Внутри все сжалось от кошмарной картины, представшей перед глазами. Я ничего не понимала. Не понимала, почему люди лишали жизни представителей своей расы, не понимала, как охотники согласились на подобное. Раньше мы убивали только монстров. Мирные жители боялись нас, но их судьбы нас не волновали – мы не трогали беспомощных и безоружных, слабых и старых. Разве в этом много чести?.. Для охотников честь превыше всего. Но сейчас я видела настоящих убийц, бездушных созданий, превратившихся в монстров, которых мы убивали долгие годы.
