насыпная дорога в сторону большого одиноко торчащего здания с двумя крошечными окошками. Над черепичной крышей столбиком уходил в небо светло-серый дым. Падре продолжал рассказывать:
-- Оно вроде и не далеко от города, а только все торговые караваны с другой стороны въезжают. Понятное дело, что и рынок ближе туда расположен. Там же и склады, и все остальное. Ума не приложу, почему старый Йорген тут решил строить-то. Какие-то у него там свои замыслы были, но Господь иначе рассудил. А покойному господину барону очень это место удобно оказалось. Оно и в самом деле так: даже с верхних этажей замка вашего склад этот видно. Я первое время, признаться, воров опасался. Потому, вроде как случайно, по делам зазывал сюда местных, кто поближе живет, и показывал. Вот, мол, смотрите, да и другим скажите, что кроме бумаги ничего здесь больше и нет. Летом оно все само стояло, а уж на зиму я стал сторожа искать, чтобы добро не заплесневело и не отсырело. Дров прикупил, ну и на еду ему давал. Расчеты-то у меня все в сохранности.
Сторожем оказался довольно ветхий и не слишком разговорчивый дедок Кронт. Жил он внутри самого склада, в отгороженной досками коробке, где и стояла печка. Одно из окон было как раз в его комнатке. Большая часть склада была заставлена гигантскими стеллажами из плохо обработанного дерева. Рольф, прихватив висящий у входа светильник, двинулся вглубь проходов.
Я с любопытством оглядывала доставшееся нам наследство. Похоже, кроме бумаги и этих стеллажей на складе ничего и не было. Но это была совсем не такая бумага, которую я ожидала увидеть. Во-первых, вся она была очень разного качества и разной формы. Часть уже нарезанная на довольно большие по формату листы и сложенная в аккуратные стопки. Каждая такая стопка была упакована в три слоя грубой оберточной бумаги. Небольшая часть упаковок была надорвана: похоже, кто-то проверял, что лежит внутри. Другая часть смотана в плотные рулоны. И вся бумага разительно отличалась от той, на которой печатали газеты в моем мире.
Я протянула руку и потрогала одну из стопок. Довольно мягкая, чистого белого цвета, без глянца. Бумага в рулонах слабо отливала желтизной и была чуть плотнее. И таких стопок и рулонов хранились многие сотни килограмм. Рольф растерянно оглядывал неожиданно свалившееся бумажное богатство и даже чуть недовольно бурчал:
-- И вот куда теперь все это приспособить? На пару дней пути ни одной типографии. Разве что торговцам продать под упаковку? Так хорошую цену они не дадут. Для кулечков и пакетов они серую приобретают, оберточную. А эта слишком качественная.
Затем, вволю налюбовавшись и наворчавшись, он обратился ко мне:
-- Олюшка, выбирай, что тебе в хозяйстве нужно. Да и поедем уже.
Я решила не мелочиться. Кряхтя от натуги, Рольф закинул в телегу три тяжеленных пачки бумаги, и Густав добавил пару рулонов, явно испытывая неловкость от того, что погрузкой тяжестей занимается барон.
Падре, страшно довольный тем, что снял со своих плечей обузу, даже готов был возвращаться в город пешком. Однако Рольф, вопросительно глянув на меня, сказал:
-- Малышка, погода сегодня замечательная. Может быть, прогуляемся до дома? А Густав отвезет святого отца и вернется.
Погода и в самом деле была замечательная, а пешком до замка идти совсем недалеко. Тем более, что у меня появилась куча мыслей о том, что можно сделать с этой бумагой. Мысли эти требовалось обсудить, причем немедленно.
Мы неторопливо шли по накатанной дороге, и я объясняла мужу:
-- …как бы это объяснить-то? Ты видел, как в замке штукатурят стены? Ну, или не в замке, а в каком-нибудь доме, – терпеливо добавила я.
-- Когда-то видел. Давно уже, правда, – недоуменно пожал плечами Рольф.
-- Вот! Точно так же эта штука и делается. Ничего особенного здесь не нужно. Только бумага, немного нужной краски и клей.
-- Честно говоря, Олюшка, я все равно слабо себе представляю, как это будет выглядеть. И потом, наверняка понадобятся дополнительные расходы?
-- Рольф, замок все равно требует ремонта. Торопиться нам особо некуда. У нас есть крыша над головой, еда, тепло и даже прислуга. Комнаты все равно нужно приводить в порядок. Если получится, то можно сделать их очень нарядными. Разреши мне попробовать. Ну, пожалуйста-пожалуйста! Мы же ничего не теряем!
– Ох и хитры же вы, госпожа баронесса Нордман! Умеете убедить старого вояку! – улыбнулся муж.
Я посмотрела на мужа глазами котика из «Шрека» и молитвенно сложила ручки:
– Умоляю вас, мой герой! – и похлопала ресничками.
Рольф рассмеялся так, что меховой капюшон свалился с головы на плечи…
На мгновение я отвлеклась от проблем и внимательно всмотрелась в то, что было прямо перед глазами: заснеженный замок, где сейчас не дымила ни одна труба. Укутанные в толстенные белоснежные шубы и коконы деревья по обе стороны дороги. Сказочные, чуть мрачноватые, но удивительно красивые! И молодой смеющийся мужчина, с губ которого клубами рвался густой белоснежный пар, подсвеченный в это мгновение холодными лучами розоватого зимнего солнца…
Это было так удивительно и прекрасно! Какой-то яркий и светлый момент понимания: я счастлива! Счастлива здесь, в этом странном и трудном мире, с этим мужчиной, еще недавно совсем чужим. Счастлива так, что перехватило горло и глаза заволакивает пленкой слез…
Рольф неожиданно и плавно сместился ко мне за спину, обхватил меня, сцепив свои руки у меня под грудью, и начал вращаться на одном месте, раскручивая весь мир вокруг.
Сказочное ощущение, совсем как на детской карусели! Мелькали заснеженные деревья, каменная громада замка, городок, над которым клубились печные дымы. И крошечные люди там, у маленьких домиков, занимались сейчас важными и нужными делами. А я была центром восхитительного урагана, который кружил мне голову!
Наконец закончив кружится и чуть запыхавшись, Рольф поставил меня на ноги. Слегка задыхаясь от крепкого и вкусного морозного воздуха, собственного смеха и восторга, муж тихонько шепнул на ухо:
-- Ты совершенно восхитительная хозяюшка, радость моя! Ты можешь делать с замком все, что только пожелаешь! – и через краткую паузу добавил: – Кажется, и со мной тоже…
Глава 39
По возвращении домой я первым делом озаботилась едой. Сусанну с дочерью
