ты оденешься, и мы уйдём отсюда, пока в это чудное местечко никто не забрел.
Ежки-матрешки! Инга вспыхнула и снова рванула к кустам. Из-за своей жуткой догадки она напрочь забыла, что стоит тут голышом. Холодно ей не было, так что и немудрено забыть. Сам Стас уже успел натянуть джинсы, так что по сравнению с ней выглядел вполне прилично.
Через минуту она стояла перед ним одетая.
– Поехали! – скомандовал Стас.
– Никуда я с тобой не поеду, пока ты не ответишь на мои вопросы.
Он устало вздохнул.
– Давай.
– Почему не дал его убить?
– А сама не догадываешься? Потому что там камер больше чем на съемках голливудского фильма. Можешь себе представить, что бы увидела возмущенная общественность на этих камерах и чем бы это закончилось?
Инга промолчала. Действительно, она действовала глупо. Здоровая псина, которая нападает на известного человека – само по себе сенсация. А уж если известный человек после того нападения взвился в небо облачком… Это была бы просто катастрофа.
– Что еще? Почему я здесь? Потому что присматривал за тобой. С того самого момента, как ты приехала.
– И что же я делала? – прищурилась Инга.
Ей очень хотелось, чтобы он ответил правильно. Ведь если он действительно следил за ней, значит, не охранял ее бывшего шефа.
– Шаталась по городу, сидела в кафешках и опять шаталась по городу. Что еще тебе рассказать? И почему, черт возьми, такой допрос?
– Потому что это он. Тот, кого все ищут. А еще… – Инга оборвала себя на полуслове.
Делиться страшными тайнами посреди парка, где за каждым кустом могут оказаться любопытные уши, было бы полным идиотизмом.
– А еще тебе нужно поесть, – продолжил за нее Стас. – Поедем ко мне.
– Мне нельзя к тебе, – не слишком уверенно пробормотала она, – мне вообще нельзя быть здесь, а тебе нельзя мне помогать.
– Вовремя же ты об этом вспомнила, – усмехнулся Стас, натягивая на себя майку. – Пойдём.
Глава 41
Он откармливал ее так, словно все время отсутствия она голодала. Странно, он живет тут один – и все равно готовит. Она бы не стала. Да никто бы не стал!
И эта мысль потянула за собой другую, от которой стало тоскливо: повезет же его жене!
– Почему ты сбежала?
Инга не знала, что ответить. Но только сказать правду не могла. Потому что если она ее скажет, им обоим с той правдой придется как-то жить. Я ушла, потому что у тебя есть невеста, а меня это не устраивает? Звучит как-то не очень.
– У меня были причины.
Так, пожалуй, лучше. Достаточно хорошо, чтобы она чувствовала себя уверенно.
Почему-то именно здесь, у него на кухне, говорить было легко. И она говорила. Говорила обо всем, что было. Как ни о чем не подозревая приехала в чужой город, как поселилась на окраине, как впервые обернулась и как получила помощь.
– Виктор тренировал тебя лично? – мрачно спросил Стас.
Глаза его потемнели. И она не без удовольствия понимала, что именно заставило их потемнеть. Ревность. С этим зверем она тоже хорошо знакома.
Впрочем, радоваться нечему. У Стаса по-прежнему есть невеста, и его ревность, его взгляд, жадный, жгучий, его чрезмерная забота по-прежнему ничего не значат.
Инга кивнула, мол, ну да, тренировал, и что тут такого? И продолжила свой рассказ.
Когда она закончила, Стас заговорил скоро и жёстко:
– Значит, так. Нужно сказать Анне, собрать всех ребят. Не думай, что все так просто. Судя по тому, что мы о нем узнали, эта сволочь коварна и умна.
– Нет, – оборвала его Инга. – Никому говорить нельзя. Ты не слышал, что я тебе рассказывала? У него есть свои люди, везде. Он просто пропадет, если уже не пропал.
– Ну да, ты ведь уехала еще прошлой ночью. Виктор явно объявил всесоюзный розыск.
– Надеюсь, что нет. Уверена, что нет.
Едва сев в поезд, Инга написала Виктору сообщение: «Пожалуйста, пусть никто не узнает, что меня нет в городе. Это очень важно. Я вернусь и всё объясню. Пожалуйста, никто. Ни один человек».
Она не сомневалась: он послушается. И точно знала, почему. Не потому что безоговорочно ей доверяет и считает важным членом команды. Точно нет. Просто потому, что она ему нравится.
Пользоваться этим было отвратительно. Но необходимо.
– Хорошо. Значит, у нас есть время… Еще? – Стас кивнул на опустевшую тарелку.
– Ты хочешь, чтобы я лопнула? – Инга улыбнулась.
Даже учитывая все обстоятельства, его забота была приятна. Очень приятна…
– Значит, спать. Завтра – трудный день.
– Да, отличная идея. Дай полотенце. Я в душ.
Она уже собиралась выйти, когда Стас вдруг добавил:
– Скажи… Как ты вообще решилась пойти туда одна? Неужели ты и правда не понимаешь, насколько твоя затея была опасна?
И только сейчас, после его слов, до нее неожиданно дошло, какой завтра будет день.
Возможно, последний.
До этого самого момента о том, что ей предстоит, она думала отстраненно. Словно бы и не с ней все происходит. Даже там, у стоянки… Она готовилась к прыжку, ни на секунду не задумавшись, что жертва может дать отпор. Что победителем из схватки может выйти не она.
И лишь теперь почувствовала. Поняла. Всем разумом, каждой клеточкой тела осознала, что завтра кто-то может погибнуть.
* * *
Горячие струи секли тело, смывая усталость и дорожную пыль. И не было видно, что по щекам текут слезы – такие же горячие.
Что поделать? Да, она обрела шкуру волчицы, но ее сердце так и осталось человеческим. И сейчас ей было страшно. Очень страшно.
И как-то вдруг стало совсем не важно – что там у Стаса за невеста, и как все сложится потом. Какая разница, если никакого «потом» у них может не быть? Если завтра все закончится – для нее или для
