на крыльцо, остановилась около мужчины.
Цефея ощущала его спокойствие и уверенность, когда он, молча глядя на нее, размышлял о чем-то. Рубин взял ее за руку и Хранящая, сделала шаг к двери, увлекая мужчину за собой. Он, чуть улыбнувшись, поднялся с кресла и послушно проследовал за ней, едва успев закрыть двери за своей спиной.
Эниф сдержал слово и занял место в совете. Через официальное послание в Вечный совет он сообщил о своем намерении занять полагающийся пост, прося Фатара уйти на заслуженный отдых. Рассмотрение этого обращения было намечено на следующее заседание совета, которое должно было состояться через пятнадцать дней.
Тем временем Император все более отстранялся от общения с Цефеей. Переписываясь с ним, Хранящая высказывала свои идеи относительно деятельности совета и указывала на необходимость более избирательного назначения советников. На это он сдержанно отвечал, интересуясь: «Не так давно усилиями моего предшественника Вечный совет стал единым органом исполнительной и судебной власти. Вы предлагаете вновь раздробить их полномочия? Не боитесь ли вы лишать власти тех, кто так долго страдал из-за попыток стать к ней как можно ближе?». Обдумывая свой ответ, Хранящая была вынуждена признать, что эпистолярный жанр обсуждений государственных дел с Императором крайне ее беспокоит. Переписка с Ио стала уже не просто вынужденной необходимостью, обусловленной самочувствием Сентория, а удобной традицией, грозящей стать повседневным методом их диалога. Цефее казалось, что Ио не намерен нарушать эту традицию, поскольку случалось, что Цефея писала по два письма за день и в каждом из них недвусмысленно указывала на необходимость аудиенции, но Император игнорировал ее просьбы или вовсе замолкал, оставляя письмо без ответа на сутки.
Друзья готовились к дороге в Образорий. Эниф просил дать ему несколько дней для завершения всех текущих дел в Алморре. Рубин приходил к Цефее для ознакомления с содержимым зеленого сундучка. Часть ответов на обращения он писал под наблюдением избранницы Рагнарека. У Цефеи появилось свободное от дел время и она, пользуясь предоставленной возможностью, предпочла использовать его для встреч с Сатевисом.
Эти поздние встречи проходили в густонаселенном районе Алморры, благодаря чему шансы Цефеи быть замеченной каким-либо советником или знакомым стражником были минимальны. Распугивая суетливых голубей и пестрых котов, снующих под ногами, Хранящая сохраняла свою личность инкогнито, пряча лицо в тени капюшона плаща и отказываясь от услуг навязчивых извозчиков. Главный волокита Алморры жил в мебелированной квартире на втором этаже одного из многочисленных доходных домов столицы. Его хозяйка, которая в час встреч Цефеи с Сатевисом, обыкновенно мыла парадную лестницу, с искренним любопытством поглядывала на новую гостью. Уперев в покатые бока руки, она, цокая языком, провожала девушку улыбкой и каким-нибудь вульгарным напутствием, вроде: «Доброго вам вечера, милая!» или «Хорошо вам отдохнуть, моя девочка!». Но большего она себе не позволяла, поскольку капитан щедро платил хозяйке за найм жилья.
— Поставьте, наконец, ее на место! — Потребовала Цефея, выслушав в очередной раз вульгарное пожелание хозяйки не переутомляться Цефее грядущей ночью. — Противно слушать каждый вечер ее лилейный голосок.
Сатевис помог Цефее скинуть с плеч плащ и посмеялся над раздражительностью Хранящей:
— Все знают, сирра, что я не стал бы ставить на место хозяйку дома из-за какой-то куртизанки. Даже из-за очень хорошей. Да-да, она считает, что вы одна из служительниц элитного люпанария Верхнего города. Так что, сирра, я вынужден огорчить вас. Вам придется потерпеть эти колкости еще какое-то время.
Хранящая вспыхнула и избранник Эфира поспешил добавить:
— Вашего лица никто не видит. Не стоит переживать о своей репутации — она в безопасности. Слух о том, что вы не жалуете капитана своей личной стражи, уже вышел за пределы совета и это как нельзя кстати.
Занятия с Сатевисом проходили спокойно, но интересно. Вскоре капитан стал вполне приятным собеседником, чьи недостатки перекрывались рядом достоинств, среди которых были глубокие познания в лекарском деле, а особенно интересно он говорил об отравлениях и их лечении. Сатевис много знал о жизни на других континентах и охотно делился этим с советником. Хранящая не признавалась капитану, но их вечерних встреч она ждала с нетерпением, поскольку свойства ядов и возможности, которые давали крохотные склянки с мутноватой жидкостью, представлялись ей невероятными. Сатевис позволял Хранящей пробовать каждый яд в малых дозах, объяснял его сильные и слабые стороны, рассказывал о признаках отравления и останавливал неизбежный процесс умирания, вовремя давая подходящий антидот.
— «Вино ангелов» или яд из корня пустынного одуванчика. — Сатевис протянул Цефее флакон с жидкостью, цвета коньяка и приятным ароматом брожения. Через пипетку он капнул на запястье девушки пару капель, и та попробовала их на язык. Горчично-пряный вкус яда поначалу удивлял, но спустя мгновение язык немел, во рту появлялась горечь. — Лучшим средством будет вот эта эссенция. Она вам знакома. В прошлый раз я давал ее вам от яда ландыша.
Во время первой встречи Цефея обратила внимание, что некоторые из флаконов с ядами полупустые. На второй встрече, вновь бросив взгляд на полку с ополовиненными склянками, Хранящая задала Сатевису вопрос и удивилась, заметив его задумчивый взгляд, которым он обвел стеллаж.
— Вы полагаете, сирра, что я способен на убийство? — уточнил капитан после минутного молчания и его губы сжались.
— Пока что я полагаю, что половина ядов из этих флаконов была куда-то потрачена. — Заметила Цефея. — Я лишь хочу знать для кого он был использован.
— Простите, сирра, но я не совсем уверен, что в праве об этом говорить. — Покачал головой он.
— Вы готовы оберегать эту тайну, нарушая данную мне клятву верности? — чуть удивившись, уточнила Цефея.
Сатевис застыл. Наконец, он выдохнул и негромко признался:
— Мааль брал у меня яды для казней.
— Так вы еще и имперский палач? — с легкой насмешкой спросила Цефея.
— Это не только моя тайна, но и тайна бывшего старейшины совета. Если позволите, сирра, я все же оставлю эти сведения при себе.
— Не позволю, Стаевис. — Твердо произнесла Цефея. — Вы нарушали закон, а сейчас даете мне на пробу яды, убеждая меня в безопасности. Полагаясь на ваши заверения и клятвы я вам верю. Не обесценивайте свои слова. Если вы желаете сохранить прежний уровень доверия между нами, я прошу вас рассказать зачем Мааль брал у вас яды.
Сатевис некоторое время молча собирал флаконы и раскладывал их в аптекарском сундуке. Когда он запер его на ключ, Цефея протянула руку и капитан, не проронив ни слова, передал ключ ей.
— Если вам будет угодно, сирра, вы можете и вовсе забрать этот сундук себе. — Предложил он и пододвинул
