— Вижу, Винсент все еще рисует, — заметил Круз с другой стороны.
«Ой, черт, картина!»
Лира так зациклилась на лифчике, что напрочь забыла о холсте. Ничего не поделаешь, нужно быть смелее. Вряд ли Круз когда-нибудь узнает правду.
Лира вернулась в гостиную, проворно закрыв за собой ширму, чтобы спрятать кровать. Не стоит показывать постель, когда ты наедине с мужчиной, от которого кровь кипит, а от одного взгляда все органы чувств пробуждаются — это опасно.
Круз склонился над последним шедевром Винсента: полотно лежало на полу на слое газет. Затея с мольбертом провалилась, когда пушок попытался вскарабкаться, чтобы добраться до верхнего края картины. Он как раз держал в лапе синюю рез-кисть. Мольберт упал, Винсент приземлился с обычным проворством, но кисть разбилась об пол. Маленький прикрепленный тюбик краски заляпал все вокруг, включая художника. Понадобилось много растворителя и несколько ванн, чтобы вернуть шерсть Винсента к обычному оттенку неописуемого серого.
— Рисование для него игра. Я все жду, когда ему надоест, но пока Винсенту интересно. Мне приходится запирать рез-кисти, когда я ухожу из дома. Три недели назад я спустилась вынести мусор, пока пушок играл с красками. Через пять минут к моему возвращению нижняя часть холодильника стала зеленой.
Круз посмотрел на яркие хаотичные мазки и капли краски, покрывающие треть холста.
— Похоже, сейчас у него главенствует пурпурный. А я уходил в период синего.
Лира подумала о том, что случилось с тремя синими картинами, и кашлянула:
— Он перепробовал несколько цветов с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Круз уставился на нее из другого угла комнаты. Он снял пиджак и бросил на кресло для чтения, как часто делал во время их свиданий. Картину дополняли развязанный черный галстук и три-четыре расстегнутые верхние пуговицы на рубашке. Лира с тоской подумала, что гость чувствует себя как дома, будто ничего не случилось.
Между ними стоял журнальный столик с вазой аметистовых орхидей и небольшой горкой карточек. Круз должен понять, что до нее дошли его сообщения на неподписанных визитках. Женщина не сохранит цветы от мужчины, если не готова его простить. Предвкушение стало почти невыносимым.
— Три месяца назад все очень запуталось, — начал он.
— Да, так и было. — Лира обошла кухонный стол. — Хочешь выпить? У меня еще осталась «Янтарная роса», которую ты купил до всех передряг.
Круз опустился на стул и сунул ногу в башмачное кольцо.
— Хорошо. Удивлен, что ты не выкинула бутылку.
— Я не раз об этом думала, но не хотелось выбрасывать хороший ликер.
Круз смотрел, как Лира вытащила на треть полную бутылку из буфета.
— Разумное решение. Вижу, тебе он по вкусу. Мы ведь выпили совсем чуть-чуть.
— Ну, прошло три месяца, и, должна признать, приятно предложить гостям такой дорогой напиток.
— Гостям? — подчеркнуто повторил Суитуотер.
— М-м-м. Они всегда от него в восторге.
Лира одарила Круза теплой улыбкой и поставила один из полных бокалов на стол рядом с ним. Пусть думает, что она как безумная ходила на свидания с тех пор, как он разрушил ее мир. Не стоит сообщать, что в последние три месяца на ужин наведывалась только Нэнси, и каждый раз, выпивая по бокалу сказочно дорогой «Янтарной росы», они произносили тост «Пусть этот ублюдок сгниет».
Круз взял свой ликер:
— Спасибо, что доверяешь мне достаточно и согласилась на разговор. Знаю, как это непросто.
Лира глотнула крепкого напитка, опустила бокал и пошла ва-банк:
— Круз, у меня было много времени на размышления в последние три месяца.
— И ты наконец поняла, что у меня не было иного выбора?
— Не смеши меня. Я все еще считаю, что корпорация «Эмбер» не имела права конфисковать мою находку. Но понимаю, что ты искренне считаешь, будто другого пути не было. Уважаю твою позицию.
— Найденные тобой развалины в джунглях потенциально опасны. По закону ты должна была тут же сообщить о них властям.
— Ой, и ты мне читаешь нотацию!
В уголках губ Круза появилось напряжение.
— Мы оба знаем, что, согласно «Акту об инопланетных артефактах», любая находка, представляющая потенциальную угрозу или производящая неизвестную энергию, должна быть проанализирована и осмотрена соответствующими властями.
— Которые, в свою очередь, конфискуют находку. Если этот артефакт сделан из янтаря, особенно редкого вида, соответствующие власти, естественно, передадут его в корпорацию «Эмбер» по контракту с федеральным правительством. — Лира округлила глаза в показном изумлении. — Черт, интересно, сколько же маленьких независимых исследователей вроде меня обычно не сообщают соответствующим властям о своих небольших открытиях?
— Аметистовая руина вовсе не такая уж незначительная. Кому это знать, как не тебе? И мы тебя не обворовали: корпорация «Эмбер» предложила щедрую компенсацию.
— Ха! Твоя компания не в состоянии компенсировать мне то, что ты у меня украл. Эта руина бесценна.
— Дело ведь не в юридических вопросах, а в нас — в тебе и во мне, — тихо заметил Круз.
У Круза Суитуотера было еще одно качество: он всегда переходил сразу к сути. Лира медленно выдохнула, прислонилась к столу с бокалом в руке и посмотрела на вазу с экзотическими цветами.
— Да, в нас и в том, что ты мне лгал.
— У меня не было выбора.
— Теперь я понимаю. Я не в восторге, но я смирилась и стала жить дальше.
— Ты поэтому отозвала иск?
— Ну, не только поэтому. Я наконец пришла в себя и поняла, что не могу себе позволить бороться с корпорацией «Эмбер» даже лишнюю неделю.
Они в молчании пили кварцево-зеленый ликер. Шампанское не подействовало, а вот «Роса» наконец совершила то, что легкому алкоголю не удалось: Лира успокоилась и через некоторое время заговорила:
— Я получила орхидеи.
Ее гость, слегка прищурившись, изучал цветы:
— Я заметил их с порога.
— Они очень красивые.
Круз не отрывал взгляда от орхидей.
— Они дорогие.
— М-м-м. — Лира провела кончиком пальца по краю бокала. — Аметистовые орхидеи очень дорогие, особенно если посылать их дважды в неделю полтора месяца.
— Кто-то посылал тебе орхидеи дважды в неделю полтора месяца?
Лира застыла. Ладно, это не очередной кошмар, но в некотором роде намного хуже любой из ее галлюцинаций.
С колотящимся от страха сердцем Лира посмотрела на Круза. Его суровое лицо было непреклонным. Она не произнесла ни слова, но в этом не было необходимости: в его глазах вдруг вспыхнуло понимание.
