— Ты думала, что я присылал тебе цветы, — прошептал он, констатируя очевидное.
Лира почувствовала, что краснеет, затем багровеет, как одна из последних картин Винсента. Осторожно поставив полупустой бокал с «Янтарной росой» на стол, она кашлянула.
— Да уж, неловкая вышла ситуация. Раз мы уже разобрались с цветами, почему бы тебе не сказать, зачем ты решил сегодня вернуться в мою жизнь?
Круз сразу понял, что совершил колоссальную ошибку. Однако признавать, насколько его рассердили эти проклятые орхидеи, не хотелось.
«Надо было промолчать».
Нет, не вариант. Если присвоить себе заслугу приславшего цветы парня, а тот вдруг объявится — выйдет крайне неловко. Ведь сукин сын сможет показать чеки.
Винсент, явно почувствовавший напряжение в воздухе, вскочил на стул, потом на стол и бросился к Лире. Добравшись до хозяйки, он запрыгнул ей на плечо и начал что-то успокаивающе щебетать на ушко. Лира осторожно похлопала пушка, явно радуясь его присутствию.
Круз решил, что сегодня Лира выглядит даже лучше, чем в его личных жарких фантазиях, которые не давали бедняге уснуть последние месяцы. Пусть и не сшитое модным дизайнером, черное мини-платье с кокетливым вырезом, маленькими рукавчиками и узкой юбкой сдержанно подчеркивало ее небольшие округлости. А темно-каштановые волосы были стянуты в гладкий узел, что привлекало внимание к чудесным карим глазам.
Три месяца назад Лира уже несколько раз надевала эти простые янтарные серьги. Браслет на ее запястье Круз тоже запомнил. Ему часто снился этот легкий музыкальный перезвон. Украшение состояло из сцепленных позолоченных звеньев, с которых свисали мириады маленьких брелоков. В каждом вставлена тонкая пластинка аметистового янтаря. Лира говорила, что это украшение подарил ей дедушка.
Как и платье, сережки с браслетом были очаровательными, но недорогими. Лира работала наладчиком янтаря и занималась частными разведывательными операциями на стороне. Всем известно, что за наладку платят мало из-за большой конкуренции, ведь эта способность довольно обычна, и подобные услуги предлагаются буквально на каждом углу.
А независимые исследования вообще глупое занятие. Очень немногие находили хороший янтарь или по-настоящему ценные руины. И если удача им улыбалась, большие компании всегда были готовы взять находку под свой контроль, как и поступила корпорация «Эмбер» три месяца назад. Лучшее, что мог сделать независимый исследователь, — заключить сделку, но Лира отказалась.
«Типичная Дор, — подумал Круз. — Дед прав: они слишком гордые и упрямые — себе же во вред».
Он мимолетно вспомнил свои жаркие полуночные грезы, которые преследовали его с тех пор, как отношения с Лирой развалились, словно карточный домик. Сны всегда начинались одинаково: едва заметив Круза в толпе, она тотчас бросалась в его объятия. А затем фантазии развивались по разным интересным и очень горячим сценариям.
Но сегодня, явившись в галерею «Суон», именно Крузу захотелось броситься к Лире, подхватить на руки и унести в ночь.
Он понимал, что сейчас не стоит даже пытаться хоть что-то объяснить. Все равно упрямица ему не поверит. Круз заставил себя сосредоточиться. Обязанности прежде всего.
— У нас возникла проблема с руиной, — пояснил он, стараясь вести себя по-деловому и не нарываться ссору.
— Это ты о себе во множественном числе, словно монаршая особа? — вежливо спросила Лира.
— Я об исследовательской команде из лаборатории.
— А, ты имеешь в виду идиотов из отдела исследований и развития корпорации «Эмбер».
— Мне говорили, что они предпочитают именовать себя учеными, археологами и техниками.
Лира кивнула:
— Да, наверное, с такими должностями им платят больше, чем обычным идиотам. Ладно, так что случилось с руиной?
— Вход закрылся.
Лира изумленно моргнула, а секунду спустя глаза ее весело заблестели, и на лице расплылась озорная улыбка. На мгновение Круз позволил себе предаться воспоминаниям и словно наяву увидел, как она улыбается, показывая полный потенциал потрясающего артефакта из аметистового янтаря, который наладила специально для него. Все эти месяцы он держал подарок при себе. Бесчисленное число раз вытаскивал янтарь из кожаной коробочки и наслаждался странной красотой инопланетного произведения искусства.
— Как это, «закрылся»? — уточнила Лира.
— На входе завертелся небольшой энергетический ураган. Ни войти, ни выйти.
— Интересно.
— Знаешь, в чем причина? — спросил Круз.
Лира пожала плечом:
— Есть пара вариантов. Может, блуждающие потоки призрачной реки или даже близкая буря.
— Мы ничего не зафиксировали.
— Значит, возможно, кто-то случайно это устроил. Один из тех, кто умеет работать с экзотическими видами янтаря, как серебро или алмаз.
— Или аметист? — тихо спросил Круз.
Лира застыла, а потом ровным тоном согласилась:
— Или тот, кто способен резонировать с аметистом.
— Руина была открыта, когда лабораторная команда корпорации «Эмбер» начала работать на раскопе.
Она подняла палец:
— Семантика. Руина была открыта, когда ее у меня украли в процессе враждебного поглощения, в законности которого я сильно сомневаюсь.
— Давай оставим пока семантику.
Лира посмотрела на собеседника округлившимися невинными глазами:
— И почему же?
— Потому что слишком многое на кону, — пояснил Круз.
— Не для меня. — Она улыбнулась. — Выражаясь словами Нэнси, «у меня в этом происшествии и пушок не пострадал».
Круз проигнорировал шпильку.
— Когда ты нашла аметистовую комнату, руина была закрыта?
Лира улыбнулась:
— В точку.
— Ее открыла ты.
— Конечно, я. И, как я понимаю, никто из твоих идиотов не может ничего сделать, раз теперь она снова закрылась?
— Нет, лабораторные техники перепробовали все. Как и я, если уж на то пошло, а я не дилетант, когда дело касается настроенного янтаря. Энергия в том аметисте не похожа ни на что, с чем мы имели дело прежде. Мы даже не сумели ни срезонировать, ни активировать хоть один из найденных артефактов. Они просто лежат в лабораторном сейфе, будто простые фиолетовые камни.
— Я так и думала. Мне несколько раз звонил твой главный кретин, требуя моего содействия. Некто по имени Уэббер.
— Доктор Феликс Уэббер, заведующий лабораторией.
— Я, разумеется, ему ни разу не перезвонила.
— Он говорил, что ты совсем не хочешь сотрудничать, — сухо отозвался Круз.
