запах и вошла осторожно, как вор.
О моем логове никто не знает. Можно расслабиться.
Чувствуя себя свободнее, я прошлась по комнатам, заново к ним привыкая. Все обрело свежие очертания. На кухне я подошла к окну и отдернула шторку. Окна выходили во двор: на парковке стоял незнакомый джип, по дорожкам бегали дети.
Я распахнула окно, в квартиру влетел свежий весенний ветер и детские вопли. В посудном шкафу отыскала любимую чашку и включила чайник. Привычные действия успокаивали несмотря на то, что после вчерашнего еще ныла спина.
Дома я ощущала себя, как в крепости, в отличие от места, где соседи тебя сдадут, стоит их припугнуть.
Надо позвонить Эмилю. Если он узнает обо мне случайно, ему не понравится мое тайное возвращение. Лучше не навлекать ненужных подозрений. Пара часов унижения и я вновь на хорошем счету.
Но на часах восемь утра. Если я хочу застать его в хорошем расположении духа, стоит позвонить после заката.
Я сделала кофе и села к столу. Меня интересовала трофейная фотография.
Я выбрала ее из вороха визиток и прочего барахла. Пригубив обжигающий чай, я взглянула на вампира.
Вампир выглядел странно: остроконечная лысая голова на тонкой шее и торчащие кривые ушки напоминали о больных тифом. Он был немолод — кожа облепила череп, как пергамент, глубокие морщины на лбу и носогубные складки. Губы надменно поджаты, добавляя мрачности в общий, и без того невеселый, облик. Глаза крупные, но опущенные внешние уголки давали во взгляд какую-то новую, не характерную черту. В ухо вдета серебряная сережка в форме креста с россыпью мелких камней.
Из-за кривого носа Феликс походил на престарелого больного грифа и сходство подчеркивал лохматый воротник куртки. Я представила вокруг готические декорации и получила классический портрет Носферату.
Меня разыграли? Обычно вампиры не выглядят как персонажи из плохого ужастика.
Если он вампир, то самый бездарно маскирующийся из всех, что я видела. А тут и гадать нечего, достаточно посмотреть на челюсти и выпирающие из-под верхней губы клыки. Большие зубы — плохой парень. Закон жанра.
Проблема в том, что у него фамилия моего бывшего мужа.
Вампир недостаточно стар, чтобы быть отцом Эмиля, на сына тем более не тянул. Сходства не было ни грамма. Вообще.
Эмиль не знакомил меня с семьей, но я не смогла представить такое эксцентричное чудовище в его семейном кругу. Он и меня с трудом выносил из-за охотничьего происхождения. Как говорят, в семье не без урода.
Зато я поняла, почему Вадим именно мне бил морду — после развода я не меняла фамилию. Но как меня нашли?
Я задумчиво постучала уголком фотографии по столу.
Оставался вопрос, что Вадим мог от него хотеть? Если бы он знал, что Феликс вампир, догадался бы, что я охотница. И обращался бы со мной соответственно. Ну что ж, в конце концов, это меня и спасло. Так что за невежество стоит сказать спасибо.
Я бросила взгляд на часы: уже половина девятого. Если хочу успеть к полудню, пора собираться.
Начать решила с оружия. Я сменила обойму. Запасы в коробке с патронами подходили к концу. В прошлом декабре патронов ушло много. Надо пополнить боезапас.
К одиннадцати я была полностью готова. Зная, что работа может оказаться грязной, я надела старую одежду, в которой редко выхожу на люди — синие джинсы, такую же куртку с обтрепанными рукавами и старую футболку. Лицо, помятое после короткого и тревожного сна в автобусе, было опухшим.
Ну и ладно. Я не на свидание собираюсь. Охотник вытерпит меня в любом виде.
Егора я подобрала на проспекте. День будний, и вдоль обочины тянулась бесконечная вереница припаркованных машин.
Я двигалась в плотном потоке по правой полосе. Высокую поджарую фигуру Егора заметила еще в начале квартала. Он стоял на бордюре, возвышаясь над прохожими и крутил головой. Я предупредила, что буду на колесах, но марку не уточнила.
За три месяца пешеходной жизни я отвыкла от «мерседеса» и уже дважды проворонила свободные места. Только я собиралась вклиниться, заметив просвет, как меня опережали более проворные водители.
Вдруг от обочины оторвалась темно-зеленая «ауди», нахально меня подрезав. Я прыгнула на тормоз, чуть не врезавшись ей в зад. Выкрутив руль, я вписалась на ее место и облегченно вздохнула. Кажется, надо заново привыкать к манере вождения в большом городе.
Я отстегнула ремень, выбралась из машины и помахала рукой. Егор был одет в ту же черную ветровку, но сумку успел где-то пристроить.
— Привет, — его взгляд скользнул по «мерседесу» и остановился на значке. — Твоя?
— Теперь, да. Раньше принадлежала мужу, — пояснила я.
Егор без вопросов сел на пассажирское сиденье. Я вернулась за руль.
— Богатый у тебя муж, — заметил охотник.
— Теперь да, — повторила я. — Это наша старая машина. После того, как Эмиль подался во власть, объедки старой жизни достались мне. А у него теперь все новое.
— Он все оставил тебе? — в его голосе было столько изумления, будто я стала владелицей газет и пароходов. — А какие у вас вообще отношения?
Я выкрутила руль влево и терпеливо смотрела в зеркало, дожидаясь просвета в потоке.
— Сложные. Только не думай, что «мерседес» мне достался из-за сентиментальности Эмиля, он просто не стал заморачиваться с продажей.
Однажды, во время ссоры я сказала Эмилю, что без меня у него ничего бы не вышло. Развод, квартира и немного денег не самая большая плата за то, что я спасла ему жизнь и помогла прийти во власть, но разрази меня гром, если я кому-то об этом скажу.
Я что, пытаюсь выставить Эмиля хуже, чем он есть? Странно. Странно, что это возможно.
— Когда я увидел тебя в той конторе, подумал, ты хорошо устроилась. Теперь вообще не понимаю, почему ты сбежала. Квартира, машина… Я думал, ты от мужа прячешься, а он тебя, вроде, не обижал.
У меня чуть не вырвалась грубость в ответ, но тут я дождалась свободной дороги и отпустила тормоз. Я втиснулась в поток, и мы поползли к светофору.
— Куда дальше? — резко спросила я.
— Сворачивай влево, я покажу.
Егор шевельнулся, расправляя ремень безопасности на плече, и оглянулся. Он ждал продолжения. Я бы предпочла оставить наши отношения с Эмилем при себе, это очень личное. А совать нос в чужую личную жизнь невежливо.
— Я слыхал, вас насильно женили.
— Можно и так сказать, — буркнула я в ответ.
— Я думал, насильно мил не будешь, — аккуратно продолжил Егор.
Егор был охотником, а у
