Син сказал, что, вероятно, все портальные окна отслеживаются, и попытавшиеся воспользоваться ими могут попасть прямо в руки к пар-оольцам, как попали к ним один из наставников и Роберт. Син говорил чуть быстрее и громче, чем обычно, шаги его из плавных стали резкими, хоть общий темп движений и не изменился. Как бы хорошо он ни таил от присутствующих собственное напряжение за маской спокойствия, от Даора оно не укрылось. Старший директор Приюта был зол, собран и винил себя в произошедшем. Сейчас сразиться с ним было бы проще обычного, и исход такой битвы стал бы непредсказуемым. Глупо верить, что Син не смог бы быстро собраться, чтобы оказать достойное сопротивление, но первые несколько секунд могли бы подарить Даору неплохую фору.
Герцог с удовольствием покрутил эту мысль. Возможность одержать верх над Сином, поставив точку в их многовековом молчаливом противостоянии, была довольно заманчива. И все же на данном этапе это было бессмысленно. Несмотря на то, что Син пытался не отдать Даору найденного им представителя семьи Вертерхард, и тем шел на причинение опосредованного вреда, к старшему директору у Даора претензий не было. Син был адекватен, спокоен, хорошо делал свое дело, не вмешивался в политику. И был, разумеется, сильнейшим союзником в борьбе с Пар-оолом.
— Послушайте, — негромкий голос Сина разнесся по залу, и другие голоса стихли, оставив за собой лишь редкие всхлипывания кого-то из женщин. — Как я уже сказал, пока порталы не проверены, я очень не рекомендую вам пользоваться ими. Вы не просто отцы и матери, и не просто люди. Вы — хранители земель, от вас зависят десятки тысяч жизней. Ваше пленение принесет в ваши земли хаос и смерть. Всем, кто решит остаться в Приюте Тайного знания, мы предоставим покои. Я рассчитываю на ваше благоразумие.
И снова зал наполнил шепот. Даор посмотрел на бледного Олеара, ищущего взгляд своего господина, и кивнул: он не собирался спорить с Сином. Даор и так, и так собирался задержаться в Приюте: здесь была Алана, и здесь становилось все интереснее и интереснее. А Келлфер, конечно, попросит его изучить портальные столбы. Что тоже было чрезвычайно любопытно. Чуть позднее Даор собирался встретиться с гением, создававшим в Пар-ооле подобные решения, но это было не к спеху.
— Вы считаете, нам нужно остаться? — спросил Олеар тихо.
— Да, — ответил Даор. — Все самое важное и все самое интересное ближайшие дни будет происходить именно здесь. Эти пауки, оказавшиеся в общей тесной банке, начнут грызть одних и сплачиваться с другими, и перестроят саму структуру власти и союзов Империи. Держать руку на пульсе, наблюдая за ними, тебе будет очень полезно. Кроме того, все найденные новые артефакты точно будут попадать в руки директории Приюта, а значит, и в мои. И если у Пар-оола хватит наглости напасть, то эта схватка также произойдет в Фортце.
Он не упомянул еще одну причину, о которой Олеару знать было не обязательно: девочка оставалась в Приюте. И если на орден нападут — а на него нападут, это было лишь делом времени — то Алана будет в безопасности, только если он, черный герцог, окажется рядом. Эта причина занимала в его разуме столько пространства, что Даор с интересом подумал, не главная ли она, и не дал себе однозначного ответа.
Он собирался предложить Алане уехать, но знал, что она откажется. Пока девочка боялась его и пока не была уверена, что он не собирается ее убить или использовать, она бы и шагу с ним не сделала туда, где осталась бы без защиты. Это было неудобно, но Даор уважал подобную осторожность, снова отмечая, что при всей своей боязливости Алана умела принимать правильные решения, не поддаваясь даже очень весомому авторитету силы. И это качество существенно отличало ее от женщин, считавших свое умение броситься в любовный омут с головой восхитительной особенностью, которая должна была служить проявлением их страстности и которой они думали покорять мужчин. После нескольких брошенных им невзначай слов такие родовитые красавицы из шкуры вон лезли, чтобы доказать, что доверяют ему, надеясь умилить черного герцога и заставить его почувствовать себя их защитником. Он всегда смотрел на эти ужимки снисходительно.
Алана вообще мало походила на женщин, которых Даор встречал, и тем более на тех, с которыми делил ложе. Он улыбнулся: и будучи простой безымянной служанкой, товаром, Алана ухитрилась его заинтересовать. Может быть, потому, что не пыталась? Ее хотелось защитить, хотя она заботилась о своей безопасности сама и никакой защиты не просила.
— Мастер, — тихо обратился к нему Олеар, прерывая поток приятных воспоминаний. — Юория скорее всего ушла через портал. Вы не хотите узнать, в порядке ли она? Вдруг ей требуется помощь?
— Она безусловно ушла через портал, но я бы не стал о ней беспокоиться, — отозвался Даор. — Учитывая ее происхождение и абсолютную бесполезность как воина, если ее и поймали, попытаются мне продать. Если же ее забрали те, кто не знают о семье Карион, и она уже мертва, я заменю ее.
— Как? — спросил Олеар, еще больше бледнея.
Даор внимательно посмотрел на ученика и ощутил досаду. Тот почти был готов расплакаться. Его чрезмерная привязанность к Юории сейчас была некстати, и то, что он не успел реализовать свою страсть, и все еще находился во власти этого любовного морока, делало Олеара уязвимым.
— Она жива. В ее ребро встроен артефакт, с помощью которого я могу отследить местоположение и состояние Юории. Если с ней что-то случится, я позволю тебе пойти спасать ее, при условии, что это не повредит тому, что ты должен будешь сделать по моему приказу.
— Ч-что? — не сдержал удивления Олеар.
— Тебя это удивляет? — иронично осведомился герцог. — Она женщина семьи Карион и мой актив. А я привык относиться к своим активам внимательно.
— Так вы можете пойти и спасти ее? — с надеждой спросил Олеар.
— И не пойду, — усмехнулся Даор. — Полезно будет потом просмотреть ее память, и чем дольше она среди забравших ее людей, тем информативнее это окажется в итоге. И будет не лишним немного сбить с нее спесь. — Он немного помедлил, решая, добавлять ли неприятную для Олеара, но важную для понимания происходящего подробность, но пришел к выводу, что Олеару эта информация пойдет на пользу: — Артефакт работает ограниченно, что говорит о его близости к другим артефактам.
— Вы не знаете точно, где она? — понял Олеар, и как-то жалко скукожился. — Артефактов много в Пар-ооле, да?
— Пока не знаю, мне нужна поисковая сфера, — равнодушно ответил Даор. — Сфера в Обсидиановом замке. Не вижу смысла сейчас возвращаться туда.
— Но Юория в порядке?
Даор вздохнул, давая Олеару еще минуту, чтобы прийти в себя.
— Если бы она умерла, я бы знал. Олеар, если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, то и мое предложение более не будет в силе. Подумай, с каким пылом она бросится тебе на шею, и как страстна будет, если ты ее спасешь, и прекрати поддаваться панике, как эти ничтожества. Ты сейчас в шаге от того, чтобы перейти границу, почти указываешь мне, что делать. Я прощаю это только потому, что ты расстроен.
— Простите, — пробормотал Олеар, вставая.
— Меня куда больше беспокоит Вестер, — проговорил Даор. — Он продержится недолго. Тебе придется взять его на себя.
— Как? — покраснел Олеар.
— Не как Юория, — усмехнулся Даор. — Но пусть служит тебе со всем возможным пылом.
— Слушаюсь, — поклонился Олеар. Теперь он стоял куда прямее и, похоже, все-таки смог совладать с собой. Лицо его приобрело жесткое выражение, глаза поблескивали.
— Я начинаю думать, что зря игнорировал Пар-оол, считая их дикарями, — задумчиво сказал Даор.
— Где герцог Карион? — громко спросил Ингард, не замечая Даора и Олеара за завесой.
Даор взглянул на Сина: тот проигнорировал его взгляд, и Даор улыбнулся.
— Я осмотрю порталы, — ответил он на не заданный еще, но вполне закономерный вопрос, сворачивая защитную завесу.
— И скажете нам… — начал было герцог Синих земель, Ив Стелер, но его жена схватилась за широкий рукав его платья. Ив вырвал у нее руку нервным жестом, и встретился взглядом с Карионом, после чего и сам прикусил язык и смущенно сел. Даор посмотрел в глаза и Данике, но она тут же спряталась за мужа. Синие герцоги мало появлялись в свете, и Даор почти никогда не имел с ними дела, но сейчас поставил себе мысленную зарубку: еще одна семья, где герцогиня играет первую скрипку, лучше ориентируясь в расстановке сил, чем номинально правящий супруг.
