Я чувствовала себя безнадежно устаревшей, и настроение все больше падало. Уж лучше бы мы пошли гулять по Тверскому бульвару!
Извинившись, я встала из-за стола, чтобы на время запереться в ванной. Две двери санузлов выглядели одинаково. Рывком открыв одну из них, я сконфуженно попятилась: парень с девушкой, пылко целовавшиеся в туалете, меня даже не заметили. Я торопливо прикрыла дверь и с опаской потянула на себя соседнюю. Ванная была свободна, и я поспешно нырнула туда и заперлась. Из-за стены донесся страстный вздох — похоже, парочка приступила к решительным действиям. Срам-то какой! Я по старой привычке прижала руки к щекам, к которым уже давно не приливала кровь. Во времена моей юности на балах, бывало, уединялись в полумраке террасы или в укромном уголке сада — но лишь для того, чтобы объясниться наедине, обменяться признаниями в любви и, быть может, украдкой сорвать запретный поцелуй. Один-единственный — стремительный и сладостный. Секундное касание губ, о котором потом с замирающим сердцем вспоминаешь целый месяц.
Я открыла кран, пустив воду, и печально усмехнулась своему бледному отражению: «Ты устарела, старушка. Твое место на кладбище». Вспомнились мои яркие необычные сны — про загорелое тело и кольцо из ракушек на пальце, про свадебную фотографию и завтрак с Алексом на залитой солнцем кухне, про тест, подтвердивший беременность. Ничего этого со мной никогда не будет. Как бы я этого ни хотела. Если бы был способ для вампира стать человеком, я бы им незамедлительно воспользовалась. Но, увы, таких способов нет. Остается только смириться и вернуться в бункер — мое место там, среди родственников по крови и приятелей по несчастью.
Умыться я так и не осмелилась — макияж хоть отчасти маскировал мою бледность, — только сполоснула руки, на которых оставалось липкое пятнышко от пролитого вина. Глубоко вдохнув, я пригладила волосы и повернулась, чтобы выйти. Пальцы тронули ручку, дверь приоткрылась, но переступить порог я не успела. В проеме возник Алекс, мягко, но настойчиво втолкнул меня назад, быстро закрыл дверь за спиной и рывком притянул меня к себе. Его лицо раскраснелось от выпитого, глаза по-шальному блестели, губы нетерпеливо приоткрылись навстречу поцелую. Легкий привкус вина заглушил зов жажды, взметнувшейся в моем желудке. В первый миг я рассердилась и чуть не ответила на поцелуй укусом: еще жива была в памяти картина парочки, лобызавшейся через стенку от нас, и я не хотела уподобиться бесстыжей девушке и замарать свою честь. Но стыд отступил, я сдалась под натиском обезоруживающей нежности, с которой меня целовал Алекс. Его руки обнимали крепко и трепетно, однако лишнего он себе не позволял, а губы были ласковыми и настойчивыми. Отодвинувшись, он пристально взглянул мне в глаза:
— Тебе здесь не нравится? Хочешь, мы сейчас же уйдем?
Больше всего на свете мне хотелось именно этого. Но по глазам Алекса я видела, что он хочет остаться. И я ответила не как стодвадцатилетняя вампирша, терзавшаяся в обществе людей, а как юная и беззаботная студентка, в которую влюбился Алекс:
— Ну что ты! Здесь здорово, у тебя замечательные друзья. Идем веселиться.
Алекс просиял и открыл дверь. В коридоре навстречу нам метнулась Валя. У девочки не осталось сомнений, чем мы занимались в запертой ванной, и на ее глазах заблестели слезы обиды. Она быстро прошмыгнула в освободившуюся ванную, затем из-за закрытой двери полилась вода и донесся обиженный всхлип. Я быстро взглянула на Алекса, но тот ничего не заметил и уже торопился вернуться за стол.
— А вы как раз вовремя! — Именинник приблизился к нам, держа в руке вязаную шапку, в которой белели свернутые бумажки. — Мы играем в фанты!
Я умоляюще взглянула на Алекса, но тот и не думал отказываться от забавы.
— Фанты так фанты!
Он вытащил первую попавшуюся бумажку и громко ухмыльнулся:
— Это Валя придумала?
— Что там? — раздались нетерпеливые голоса.
— Разыграть сцену из «Сумерек» со словами: «Ты мой личный сорт героина», используя ассортимент современных аптек, — с ироничным видом огласил задание Алекс.
Странно, я думала, это цитата из «Скарлетт» — продолжения «Унесенных ветром», написанного Александрой Риплей. Только там Ретт Баттлер говорил Скарлетт О'Харе, что она для него как наркотик, не уточняя сорта.
— Ну что, начнем? — с воодушевлением подмигнул Алекс.
— Ты — как наркотик для меня! — медленно произнесла я, глядя ему в глаза.
— А ты для меня — как витамин, — подхватил Алекс.
Я зарделась в ответ.
— Твое присутствие придает мне сил и радости, как аскорбинка, — пояснил он.
— А ты окрыляешь меня, как гематоген, — нашлась я.
— А ты волнуешь меня, как кота валерианка.
Среди собравшихся раздались смешки.
— Ты необходим мне, как допинг олимпийскому спортсмену! — разошлась я.
— А ты нужна мне, как антибиотик больному свиным гриппом! — не останавливался он.
— А ты мне — как анальгин простуженному.
— А ты мне — как лютеин слепому.
— А ты мне — как «Кларитин» аллергику, — выкрутилась я, вспомнив рекламный ролик с забавным котиком, стоящим на пороге с букетом цветов и авоськой апельсинов. Так, что я там еще видела по телевизору? Мой запас знаний по теме лекарств стремительно иссякает — ассортимент современных аптек я знаю только из рекламы.
— А ты мне — как снотворное трудоголику…
— Хватит! — Звенящий от обиды голос Вали ударил хлыстом.
Интересно, как давно девочка вернулась в зал и сколько успела услышать из разыгранного нами спектакля?
— Блестящее выполнение задания! — Она три раза хлопнула в ладоши и, смутившись от того, что привлекла всеобщее внимание, юркнула в уголок.
— Да, ребят, отлично получилось, — поспешил разрядить обстановку ее брат и протянул шапку следующим гостям: — Теперь ваш фант.
Кому-то из парней пришлось станцевать танец живота в честь именинника, кто-то пел, кто-то читал стихи. Вале досталось задание произнести поздравление голосом Чебурашки. Не успела она сказать и трех слов, как все гости уже хохотали. Вспыхнув, малышка выбежала из комнаты, а веселье продолжилось. Мы провели в гостях еще пару часов: играли в «мафию» и в «крокодила», танцевали и дурачились. И все время, каждую минуту, я чувствовала себя гостьей из прошлого века. Моя юность давно ушла, и ее уже не вернешь, не стоит и пытаться.
Алекс в тот вечер открылся мне с другой стороны: я видела, что в компании его любят и ценят, к его мнению прислушиваются. Он умел и рассказать анекдот, и погасить опасный спор, и осадить перебравшего приятеля, и проявить галантность к чужой девушке, при этом не вызвав ревности у друга. К чести самого Алекса, он ограничился одним бокалом вина, категорически отказался от крепких напитков и к концу вечера из всех товарищей был самым трезвым. К тому же он не бегал без конца курить на лестничную клетку и весь вечер не отходил от меня.
