Он снова делает толчок, и на этот раз я сосу сильнее, проводя языком по пульсирующей жилке, которая проходит по нижней стороне его чувствительного члена. Застонав, он вытягивает бедра, пока его тяжелая эрекция не покачивается в воздухе, напрягаясь и увеличиваясь прямо передо мной.
Он закрывает глаза, глубоко дыша.
Затем он обхватывает себя рукой и шлепает меня. Это не более чем легкое постукивание, но сам акт посылает волны напряжения через всю мою середину, и я теряю контроль над своими конечностями, мои пальцы скользят вниз в мою умоляющую киску, находя ее мокрой и влажной, как он и говорил.
Его глаза вспыхивают, когда он смотрит, пальцы поглаживают вверх и вниз его пропитанный слюной член, и он стонет, когда я провожу пальцами по себе, мои внутренности сворачиваются в тугую спираль, пока я не оказываюсь на грани оргазма.
— Вот так, моя маленькая лгунья, трахай себя пальцами и представляй, что это мой член, — он наклоняется. — Раздвинь бедра и покажи мне, как сильно ты этого хочешь.
Я не уверена, его ли это слова, звук его голоса или тот факт, что он просто говорит мне что сделать, но когда я делаю то, что он говорит, мое тело напрягается, удовольствие проносится по моим внутренностям, когда мои стенки сжимаются так сильно, что становится больно. Мое зрение затуманивается, и я падаю вперед на колени, блаженство взрывается внутри меня и покрывает каждый мой нерв.
Он ловит меня за лицо, удерживая мой подбородок в своей хватке, пока он продолжает мастурбировать. Я податлива под ним, преданная слуга, умоляющая о каждой капле.
Его лицо искажается, и я вижу момент, когда его яйца подтягиваются, вены на его члене пульсируют, пока сперма не пробивается вверх и не вырывается из головки, купая меня в его оргазме. Я стону, горячая жидкость стекает по моей коже, и когда он опускается на колени, я встаю на четвереньки, ползу к нему, вспоминая огонь в его глазах, когда я делала это раньше, и опускаюсь вниз, заглатывая его целиком, маленькие струйки его спермы попадают мне в горло.
Он стонет, его руки хватают меня за волосы, пока он дергается на моем языке, а я продолжаю вылизывать его, пока он не кончает, размягчаясь в моем рту.
Наконец, я вытаскиваю его изо рта и откидываюсь назад, глядя на него, тёплая и сентиментальная любовь заполняет мою грудь. Он наклоняется вперед, смыкая наши рты, так что наши дыхания становятся одним, и я теряю представление о том, где заканчивается он и начинаюсь я.
— Не принимай душ перед тем, как пойдешь к нему завтра, — требует он, чмокая мои губы между словами. — Я хочу, чтобы он почувствовал мой запах на твоей коже.
Я киваю. Я и раньше чувствовала преданность; она глубоко течет по моим венам. Раньше она билась за семью, за долг. За мой народ.
Но с Тристаном? Я готова поджечь себя и наслаждаться огнем, если буду знать, что это доставит ему удовольствие. Это пугающее чувство, но я принимаю его, потому что он — мой король, а я — его королева, и вместе мы будем править миром.
Он двигается из-под меня и встает, хватая свои брюки и надевая их.
Я тоже двигаюсь, подхожу к крючку, на котором висит мой ночной халат, и беру его. Прежде чем я успеваю надеть его, Тристан выбивает его у меня из рук, обхватывает меня за талию и поднимает, направляя нас к моей кровати и бросая меня на неё.
Я подпрыгиваю, ударившись о матрас, а он ухмыляется, проползая между моих ног, его руки широко раздвигают их, и по моему телу пробегают мурашки. И только тогда я понимаю, что у него в руке ручка. Чернила прохладные, они стекают с кончика шариковой ручки на мою кожу, и мое сердце сжимается в груди.
— Что ты делаешь? — шепчу я.
— Ставлю на тебя клеймо, — отвечает он.
Его лицо серьезное, глаза сосредоточены, а руки плетут магию, и меня никогда в жизни так не тянуло к этому мужчине, как сейчас, когда он лежит между моих ног и рисует картины на моем бедре.
— Мы должны поговорить о завтрашнем вечере? — спрашиваю я, мой желудок подпрыгивает от волнения при мысли о наших планах.
Его челюсть напрягается, его движения замедляются, прежде чем он снова начинает рисовать линии на моей коже.
— Я бы не хотел. От одной мысли об этом мне хочется привязать тебя к моей кровати и никогда не отпускать.
Мое сердце теплеет, когда я понимаю, что он так же нервничает, как и я, из-за того, о чем мы говорили.
— Все сработает, — я провожу рукой по его волосам. — Завтра вечером я пойду к твоему брату и уговорю его взять меня с собой в его покои.
Его хватка становится настолько крепкой, что может поставить синяк.
— И тогда ты будешь там, — успокаиваю я. — Прежде чем что-нибудь случится. И я подмешаю опий в его напиток.
— Это слишком рискованно.
— Не бывает награды без риска, любовь моя, — я тянусь вниз, моя рука касается его щеки. — Я доверяю тебе. Я верю в тебя. Позволь мне помочь тебе.
Он продолжает рисовать, хотя и склоняется к моему прикосновению.
— Я не хочу использовать тебя таким образом.
— Это самый простой план, Тристан. Пожалуйста. Я могу это сделать. И прежде чем он успеет моргнуть, ты соберешь мятежников и найдешь меня, — моё сердце бьется в предвкушении, больное и извращенное возбуждение просачивается сквозь мои поры. — Ты заберёшь то, что принадлежит тебе. И твой народ будет за твоей спиной, избавляя тебя от любого, кто захочет удержать тебя от короны.
Его глаза метнулись вверх.
— Наш народ.
Эмоции бушуют в моей груди.
— Наш народ, — исправляюсь я.
Он издаёт дрожащий вздох и наклоняется, оставив легкий поцелуй на моем бедре, после чего его пальцы проводят по нему, а затем он откидывается назад, ухмыляясь своему искусству.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю вниз на то, что он нарисовал.
Это сердце. Не то, которое рисуют дети, и не то, которое можно увидеть на картинах, изображающих любовь. На этой картине изображен орган, кровь стекает с его краев, а сосуды проходят через мышцу. Толстая цепь обвивается вокруг центра и закручивается под ним, на конце висит замок. Я прищуриваю глаза и присматриваюсь, понимая, что на замке есть надпись.
Собственность Тристана.
Я насмехаюсь, толкая его в плечи.
— Романтично.
Он издаёт небольшой смешок, скользя по моему телу и прижимаясь поцелуем к моим губам, его рука обхватывает моё лицо.
— Для тебя? Я варвар. А после завтра, когда мы убьем Майкла и захватим замок, я трахну тебя, пока его дух будет еще в комнате, чтобы он знал, что ты никогда ему не принадлежала, — его вторая рука скользит по внутренней стороне моего бедра, упираясь в кровоточащее сердце. — А потом я вытатуирую это на твоей коже, чтобы ты никогда не забывала, что я владею тобой так же, как ты владеешь мной.
Я наклоняюсь и снова прижимаюсь своими губами к его, во мне бурлит страсть и прорывается наружу, пока не окутывает нас обоих. Она интенсивна, и я не уверена, вознесет ли она нас в небеса или сожжет дотла.
Но в любом случае, она поглощает меня.
49. Сара Б.
Мои нервы на пределе. Раньше, когда я планировала убить короля, это было личное. И хотя это все еще так, теперь это мутировало во что-то с оттенком преданности. Как бы безумно это ни звучало.
Но именно преданность заставляет меня сунуть опий в маленький кармашек, пришитый к подолу юбки, и именно преданность заставляет меня хлопать ресницами и шептать Майклу на ухо нежные слова, спрашивая, можем ли мы уединиться.
Тристан уже много раз доказал, что если я упаду, он меня поймает. Если я разобьюсь, он будет хранить кусочки до тех пор, пока я не буду готова собрать их обратно. Так что, я сделаю то же самое для него и буду стоять рядом, помогая ему занять трон. Помогая ему отомстить.
Я чувствую боль при каждом движении, будто он все еще находится между моих бедер, чувствую его вкус на губах, будто он на моем языке, чувствую его в моих венах, как будто он питает меня всей своей кровью.
