— Я только что покачал головой. От Морганы можно ожидать неожидаемого, да?
— Может, я должна буду решить, кто с кем станет сражаться.
— Или может, ты просто щелкнешь пальцами и исключишь троих. — Салем издал щелкающий звук. — Включая Гурлава.
— Я тоже на это надеюсь. Что насчет остальных участников?
— Я провел утро в потолке шатра колдунов. Выяснилось, что хобби Тех, Кого Лучше Забыть — долгие прогулки по пляжу и жертвоприношение нимф на алтарях. Я к тому что, кто же станет обижать нимфу? Это как пинать радугу в приступе безумства. И то, что они делают с волком… ну, давай просто скажем, что они не склонны к гуманности.
Салем уже рассказывал ей, как эти дрессировщики растравливали беднягу перед раундами, в результате чего его свирепость выходила на первый план.
— Почему он не может обуздать своего зверя?
Беттина знала, что Ликаны тратили годы на то, чтобы научиться контролировать волка внутри себя и всегда опасались, что он может взять верх.
— Сейчас не самое лучшее время для рассказов. — Когда она замахнулась на него, Салем сказал: — Мужчина был… человеком. Колдуны обратили его, чтобы он служил им. По-видимому, они делают так постоянно.
У обращенного Ликана нет ни одного шанса приручить своего зверя не то, что за годы… а, возможно, вообще никогда. До тех пор в ваших руках оказывался жестокий убийца, именно поэтому среди Ликанов так мало обращенных.
— Значит, колдуны просто раздраконят его и выпустят?
Беттина могла представить себе, как Салем кивнул.
Дополнительный бонус? Помимо того что Ликаны — сильнейший вид Ллореанцев, по счастливой случайности они обладают неизменными бойцовскими инстинктами.
— Имеет ли волк хоть малейшее представление о том, что с ним происходит?
— Не знаю. Зависит от того, насколько давно он был обращен. У него могут случаться проблески сознания. Будем надеяться, что такой проблеск случится, если он выйдет против Гурлава. Когти Ликана могут породить много Детей Ужаса. Представь себе…
— Я не хочу представлять! Это произойдет у меня на глазах. Большинство чужаков верят, что я правлю здесь. Но я никогда не потворствовала бы рабству этого волка. Я никогда не потворствовала бы ничему, что может привести в Рун Детей Ужаса!
Беттина с раздражением начала убирать щепки.
— Бесспорно, — утешительно ответил ей Салем. — Кстати, я сегодня случайно снова заскочил к пиявке. Как ни странно, он был на месте.
Беттина на мгновение замерла.
— И? — спросила она так, словно это ее совершенно не волновало.
— Не слышу заинтересованности в твоем голосе. Ну, да ладно. Не стану беспокоить тебя с…
— Прекрасно! Просто расскажи мне о нем.
— Сидя в полумраке шатра, он бездумно затачивал свой меч, уставившись на, лежащий на столе, кристалл. Его клыки были острыми, а глаза черными, как смоль. Меха на койке были изорваны в клочья. Так не похоже на его обычную холодность и рациональность. Он выглядел так, будто собирался… э-э, как бы это сказать?.. выйти наружу и выбить из кого-то дерьмо. Поверь мне на слово: в тихом омуте черти водятся. И когда его прорвет, мало никому не покажется.
Дакийский был близок к потере контроля с ней, но всегда брал себя в руки. Что же так сильно повлияло на него?
— Ты знаешь, что некоторые Абаддонцы начали поддерживать этого пиявку? — спросил Салем.
— Вместо одного из своих? Или демона другого вида?
— Черт, да я сам чувствую почти то же самое. Почти. Он держал свой член в штанах, тем самым защищая тебя от угрозы быть закиданной камнями. Снимаю шляпу перед вампом… потому что я чертовски уверен, что ты не держала ворота в свой сад закрытыми. — Не обращая внимания на ее возмущение, Салем продолжил: — Он сражается как никто другой, и ты грезишь о нем.
— Ничего подобного!
— Ебаные колтуны в твоих волосах не врут, крошка.
— Но я люблю Каса.
— Знай, что прямо сейчас я закатываю глаза. — В ответ на ее сердитый взгляд, он сказал: — Конечно, ты любишь его! В некотором роде. Вы оба сироты, поэтому быстро поладили и подружились. Каспион был твоим единственным другом во всем королевстве. В дополнение к этим удивительным узам он поразительно красив и любая женщина была бы им очарована. Поверь мне… раньше я мог вскружить голову любой крошке, просто пройдя мимо.
— Ты был поразительно красивым?
— Горячее Бекхэма и с лучшей фигурой.
Беттина приподняла бровь в ответ на его заявление.
— В любом случае, ты молода… слишком молода, чтобы знать, что такое любовь.
То же самое сказал ей Дакийский.
— Сколько же тебе лет?
Салем драматически вздохнул.
— Я стар, как воздух. И все еще слишком молод, чтобы знать, что такое любовь. Хотя была одна девушка. Я почти поверил, что она моя родственна душа.
Пара фантома.
— Закончилось все плохо, хотя…
Дверь в ее башню с шумом распахнулась. Нахмурившись, Беттина посмотрела на Салема, представив себе, как обменивается с ним вопросительными взглядами.
— Глупышка! — окликнула ее Моргана.
Беттина и Салем поспешили в гостиную.
— Что случилось?
— Нам надо поговорить о Рауме, прямо сейчас.
Странно. До этого приходил Раум… поговорить о Моргане.
— Привет, горячая и неугомонная, — сказал Салем Моргане. Проглатывая звуки на словах горячая-негомоная.
Чародейка посмотрела туда, откуда звучал голос Салема.
— Фантом, это ты?
Ее властная поза смягчилась, когда она поправила волосы. Беттина никогда не видела крестную в таком состоянии.
— Здесь и воплоти. Так сказать, — добавил он. — Как поживаешь?
— Оу, как я? — Она изучала свои накладные когти. — Просто контролирую сегодняшнюю Морганопати. Я объединила несколько номеров для разогрева на арене. Они довольно популярны.
Она явно хвасталась, в ее голосе слышалось: «Я сделала нечто грандиозное».
— Номера для разогрева? Например?
— Метание кобольдов, бои упырей в клетках. И супер-фишка Морганы: шоу-представление нимф.
Что еще за шоу-представление?
Салем, казалось, знал… воздух вокруг него стал размытым, сигнализируя о его напряжении. Он поспешно сказал:
— Я должен идти патрулировать, ну, знаешь, внизу, вокруг арены. В целях безопасности. Для блага королевства. Я дам вам двоим поговорить наедине.
Затем он ушел.
Моргана посмотрела ему вслед и вздохнула. Затем с тяжелым взглядом повернулась к Беттине.
— Налей вина.
