— Не говорю, — серьезно подтвердил Алн и взял еще пирожное, — бесполезно. Никто не слушает. Я ему в ту ночь сказал… жалко стало, что погубит истинный росток, он тоже не послушал.
— Что?! — герцог стремительно прошагал к дивану, шлепнулся напротив полукровки и вперил в него проницательный взгляд, — когда?
— Когда обрывались синие цветы, — загадочно обронил полуэльв и спокойно откусил пирожное.
— Так это все-таки ты был, — подозрительно рассматривая странного гостя, процедил Олтерн, — ну а куда пропал?
— Ушел, — небрежно пожал плечами тот, посмотрел на герцога и туманно объяснил, — тут боль была… я не мог терпеть.
Змей еще раздумывал, правильно ли он понял, что Алн чувствует не только телесную боль, но и душевную, а монахиня, скорбно вздохнув, начала объяснять.
— Я себе голову сломала, откуда через год после этой странной свадьбы у нас в королевстве взялись заговорщики. Причем, совершенно неправильные. Ведь голода и войны не было, урожай в тот год отменный, бедноте не до бунтов. А в знатных семьях такого смутьяна, чтоб мечтал о королевском троне, тоже не наблюдалось. И Пэгирт, кузен короля, объявивший себя повелителем, тоже никогда ни глупым, ни самонадеянным не считался. Да и сподвижники его все были из бедных, но законопослушных семейств, и никто прежде не замечен в бунтах или дерзости.
— Зачем ты это рассказываешь, разве кто-то не знает?! — почти с ненавистью процедил Олтерн, почувствовав, что она почти вплотную подобралась к последним тайнам.
— Да ведь понятно зачем, — сердито бросила вдруг обычно невозмутимая тихоня, — если вы с королем не поняли, то я теперь отчетливо вижу, кто стоял за Пэгиртом, и откуда у сыновей бедных родов было столько денег на наемников и оружие! И почему вы свою жену из поместья не выпускаете, тоже ясно! Но вот почему вы так сурово наказали всех, кто случайно или под давлением оказался замешан в том перевороте, никак понять не могу! Ведь посадить в рудник нужно было первым делом вашу жену, Олтерн!
— Она и сидит! — не выдержав, рявкнул герцог и с хрустом сломал руками точеную спинку стула, — в башне! Под охраной самых проверенных гвардейцев!
Он пробежался по комнате, выискивая взглядом, что бы еще сломать и развернувшись, остолбенел, увидев рядом с собой Тмирну, державшую в руках чашечку.
— Что это?!
— Зелье. Нужно пить, пока не выйдет вся гадость, что накопилась в теле, — женщина смотрела так участливо, что герцог молча выхватил у нее из рук чашечку и проглотил уже знакомое горьковатое зелье.
— Спасибо, — буркнул неприветливо, помолчал, потом обреченно и устало сказал, — а послать ее в рудник я не мог. Должен был бы тогда отстраниться от дел, а кому их разгребать? Лоурден был еще очень мал, а Маргент после той ночи забросил все дела и ничем не интересуется. Целыми днями сидит и смотрит в окно, спасибо, хоть указы подписывает. А насчет причастных к перевороту… не хочу оправдываться, но в тот раз его как прорвало. Требовал всех повесить… семьи в монастыри, имущество в казну, а дома сравнять с землей. Еле уговорил его на более мягкое наказание, три дня рядом сидел.
Змей знал, что про короля всё правда, старые друзья рассказывали. Но раньше он думал, что так повлияла на его величество трагическая гибель юной жены. Ведь все в королевстве были уверены, что новобрачная выпала из кареты и утонула, а охранники и кучер, не сумевшие ее спасти, сбежали, куда глаза глядят от гнева его величества. И только теперь начал подозревать, что все было намного сложнее и таинственней.
— Эста, пиши указ, — подливая Алну еще чая, скомандовала Тмирна, — придется мне самой идти с Олтерном к Маргенту.
— Какой еще указ? — окончательно опешил герцог.
У него все усиливалось ощущение, что он спит и видит невероятный сон. И одновременно он отлично понимал, что все происходит на самом деле. И в его замке отныне командует не он сам, а компания неведомых людей, из которых Олтерн мог поручиться только за Змея, да и то с опаской, после того, как почти силой пытался вернуть графа к себе на службу.
— О помиловании, разумеется, — скорбно вздохнула Тмирна, — и не только вы с королем с том грешны, что невинные люди так жестоко пострадали. Все мы, кто имеет хоть немного власти и сообразительности, давно должны были вытрясти из тебя это признание.
— Он не подпишет, — уверенно замотал головой герцог, — бесполезно и пытаться. Он мне даже разговаривать запретил на эту тему.
— Не подпишет этот, значит, подпишет другой, — твердо заявила монахиня и упрямо сложила руки на груди, — Эста, пиши еще указ, об отречении. Я пока пошлю пару писем.
— Кому, если не секрет?
— Патриарху центрального храма всех святых и главе гильдии целителей.
— И они тебе ответят?! — неверяще вытаращился на нее Олтерн.
— Не только ответят, но и приедут. Алн, а ты с нами пойдешь в королевский дворец?
— Я с ней пойду, — кротко показал полукровка на Эсту.
Дагорд плотнее стиснул губы. Дьявол, ну и зачем ему понадобилось тащить с собой этого белобрысого? Но ведь даже предположить не мог, что тот с первого взгляда приклеится к его глупышке. Вернее, к глупышке Герта.
— Змей, прикажи запрягать карету с гербами, и выбери человека три для охраны, — услышав уверенное распоряжение, разозленный граф едко ухмыльнулся, матушка Тмирна командовала, как бывалый полководец, — мы едем во дворец.
Однако вслух спорить не стал, поднялся с места и отправился выдавать указания и назначать заместителей на время своего отсутствия. А попутно размышлял над тем, что собирается устроить настоятельница. Причем ведет себя так обыденно, словно намерена купить воз дров, а не сменить на троне короля и освободить несколько сотен заключенных. Дагорд пока не знал, будут ли среди них его братья и кузены, все сведения об осужденных были строго засекречены. Как говорилось в указе, дабы имена их были прокляты и преданы забвению. Но не думать и не надеяться, что они вернуться, не мог.
Хотя и считал себя еще с юности отрезанным ломтем. И после того, как отцу, младшему брату хозяина родового поместья удалось пристроить семнадцатилетнего Дагорда адъютантом к одному из старых друзей, семья почти перестала им интересоваться. Змей даже не был уверен, узнали ли они о том, что уже через два месяца он отличился во время переезда короля в южную резиденцию. Выловил сбежавшего от гувернеров принца почти на подходе к болоту. И после этого был переведен в адъютанты Олтерна, а к моменту переворота числился сержантом элитного гвардейского полка.
— Карета готова, — вернувшись в гостиную, доложил Дагорд обнаруженному там герцогу.
