— Может, возьмете деньгами? — в хриплом голосе герцога прозвучала откровенная угроза.
— А ведь и точно, — задумчиво проговорил вдруг Змей, — все началось именно тогда. Так вот за что он хотел меня убить, несмотря на то, что именно тогда я спас ему жизнь.
— Лучше бы я в тот раз сдох, — вырвалось у герцога отчаянное признание, — и все было бы прекрасно.
— Нет, — категорично отрезала настоятельница, — не было бы. Потому и прошу тебя рассказать, что хочу найти способ, как распутать эту уродливую историю.
— Поздно, — вздохнул Олтерн, и, глядя в ее доброжелательные глаза, вдруг подумал, что он не обязан рассказывать все это Змею и тихоне, с ними он расплатится другим, — но раз ты настаиваешь, я расскажу. Только тебе одной.
— Поздно, — повторила его слова монахиня, — Эста теперь сама докопается, да и нужно ей знать, потому что иначе контракт не выполнить. Ну и обязан ты, и Змею и ей, если бы она тебя вчера не остановила, натворил бы в ярости бед.
— Только запомните… — помолчав еще немного, холодно уронил герцог, — если узнает еще кто-то, я за себя не ручаюсь.
Он налил в поднятую Эстой чашку остывшего чая, выпил нарочно медленно, собираясь с силами, и, глядя в огонь, нехотя сказал:
— Она приехала не одна… а в сопровождении камеристок, компаньонок и юной кузины. Я только увидел ее и понял, что это моя судьба.
Вот оно и сказано, главное, что перевернуло его жизнь, в один день сделав ее сказкой, а в другой — проклятьем.
— Это ты про кузину? — подождав с минуту, осторожно уточнила Тмирна, — но почему тогда женился на Зоралде?!
— Потому что уже во второй вечер Маргент пришел ко мне, и признался, что влюбился в ту же девушку. Так, что жить без нее не может. И попросил помочь, поухаживать за баронессой, — пустым голосом произнес Олтерн, встал с места и ушел к окну.
Змей проводил его мрачным взглядом, начиная с предельной ясностью понимать, по какой грани он, юный адъютант, ходил в тот момент. Да и позже, до самого отъезда в Адер. Потому что он один точно знал, девушка, прибегавшая на тайные свидания в оранжерею в темной накидке, закрывающей лицо, вовсе не была статной и высокой Зоралдой. И теперь его подозрения, что герцог отнюдь не сам по неосторожности сорвался с верхней галереи, в ту дождливую ночь, когда в последний раз гулял там с незнакомкой, теперь превратились почти в уверенность.
— Ну, о том, что этой кузиной была королева Леонидия, думаю, мы все догадались, — тихо проговорила Эсталис, — как и о том, что Зоралда не так легко рассталась с мечтой о троне. И то, что произошло дальше, отлично знает и не раз обсудил каждый человек в королевстве.
Змей утвердительно кивнул, да, все именно так. Всех потрясло известие о скоропалительной двойной свадьбе, произошедшей в часовне этого самого замка. Но еще более поразило знатных гостей герцога, когда рядом с королем они обнаружили не статную и состоятельную Зоралду, а почти никому не известную худенькую и зеленоглазую Леонидию. Третью дочь небогатого графа, обладающего маленьким поместьем далеко на северо-востоке, почти под Геркойским хребтом.
Но еще большее потрясение ожидало страну на следующий день, когда стало известно, что отправившиеся после свадебного застолья в свой королевский дворец молодожены так до столицы и не доехали. Карета была обнаружена под мостом через небольшую речушку перевернутой, юная новобрачная исчезла, как, впрочем, и кучер с двумя охранниками.
А вот короля нашли, чуть дальше по течению в прибрежных камышах, однако он с тех пор стал совершенно другим человеком.
— Вот как, — задумчиво произнесла, наконец, матушка Тмирна, — я всегда считала, что хитрый Маргент откупился другом от влюбленной в него баронессы, а оказывается, это ею откупились от Олтерна. И это в корне меняет дело. Ты поняла, Эста?!
— Конечно. Очень самонадеянные мужчины поделили провинциалок по взаимному уговору, — Змей даже поежился от неприкрытой прямоты этого рассуждения, а от окна до тихони донесся скрип зубов, — но оказалось, что девушки попались с характером и не согласны с таким поворотом. Интересно конечно, как их заставили пойти в часовню, обманом или зельем, но теперь уже неважно.
— Хорошо, продолжай, — одобрительно кивнула ей наставница.
— Там за дверью что-то происходит, — вместо продолжения сообщила вдруг тихоня.
Змей мгновенно вскочил с места и ринулся к дверям, но открывать не торопился, замер, прислушиваясь.
— Кого-то не пускают, — раздался совсем рядом тихий голос, и Дагорд яростно покосился на невозмутимую вуаль, вот куда она каждый раз лезет вперегонки с мужчинами?!
— Сам проверю, иди на место, — граф решительно развернул девушку, и подтолкнул к столу, чувствуя, как мигом согрелись ладони от этого прикосновения. А в следующую секунду уже распахнул дверь, — что тут происходит?
— Мы ему объясняли, что у герцога важный разговор, — пояснил гвардеец, но Змей и сам уже узнал полукровку, рассеянно разглядывающего воинов, держащих его за руки, — но он упрямый.
— Если там Алн, то его можно пустить, — подала со своего места голос Тмирна.
— Это еще кто такой? — насторожился герцог.
— Это я, — безмятежно сообщил полуэльв, входя в комнату, — добрый день, хранящая Тишину.
— Здравствуй, Алнервиэль, — приветливо улыбалась ему настоятельница, — чай пить с нами будешь? Как раз не горячий. А то я уйду скоро и не поговорю с тобой.
— Буду, — не стал спорить Алн, бросил у стены мешок и сел рядом с Эстой, заставив сердце графа неприятно дернуться, — а у тебя снова ноги болят?
— Немного, — отмахнулась монахиня, но он нагнулся, взял ее лодыжки в руки и поднял к себе на колени.
Несколько секунд сидел молча, полузакрыв глаза, и все, притихнув, наблюдали за ним.
— Не пей больше зелья, — серьезно сказал Алн, возвращая ноги монахини на место, и тряхнул ладонями в сторону.
Змею показалось, что что-то светлое блеснуло у него на руках, но промелькнуло оно так мимолетно, что утверждать что-то всерьез он бы не решился. А Тмирна уже наливала полукровке чай, подвигала фрукты, пирожные и сладости.
— Вы о чем-то плохом говорили, — аккуратно и красиво съев одно пирожное, поднял полуэльв прозрачно-зеленые глаза на монахиню, и она внезапно вздохнула с откровенной тревогой.
— Выясняли, почему король женился на Леонидии.
— Тмирна! — Угрожающе прикрикнул герцог, — ты обещала никому не говорить.
— Так он же не человек! — Изумленно подняла брови женщина, — и в наши дела не вмешивается! И никогда ничего не говорит.
— Не говорю, — серьезно подтвердил Алн и взял еще пирожное, — бесполезно. Никто не слушает. Я ему в ту ночь сказал… жалко стало, что погубит истинный росток, он тоже не послушал.
