Ответом мне стала та самая звенящая тишина. Я осторожно протянула руку к зеркалу, чтобы коснуться пальцами отражения, как почувствовала теплое живое касание в ответ! Я чуть не заорала, когда зазеркальный двойник ухватил меня за пальцы и сильно дернул на себя, выбираясь. Я чуть было не провалилась на его место, но второй рукой успела упереться в раму.
Девушка вылезла и встала напротив меня. Моя зеркальная копия. Только лунный свет выдавал неестественный блеск кожи, которую будто обтянуло тоненькой стеклянной пленкой. Блин, император сразу увидит подмену! А что, если…
Все равно их надо было отрезать! Не давая себе времени на раздумья, я схватила маникюрные ножнички и в несколько движений (ладно, много судорожных мучительных движений) обкарнала оставшиеся волосы. Молча протянула пучок двойнику. Девушка улыбнулась. Я обомлела, увидев неестаствено широкий рот полный треугольных зубов, как у касатки. Что за чудовище я сотворила? Задрожавшая рука выронила волосы, но хищный двойник успела их поймать и, как гурман вишенку с торта, засунула двумя пальчиками себе в рот. Который раскрылся, как упыриная пасть, от уха до уха. А потом сомкнулся до нормальных размеров, не оставив на румяных щечках ни намека на чудовищную харю. Ребанный йот! А у меня даже меча нет!
С видимым удовольствием чудовище проглотило волосы и облизнулось узким неестественно длинным языком. Зеркальный блеск исчез с кожи.
— А ты меня, часом, не сожрешь? — дрожащим голосом спросила, медленно отступая к выходу из гардеробной.
«Нет. Вкусно. Служить. Говори, что делать,» — прошипело-пропело в голове.
— Сюда придет мой муж, Говард. Он придет, чтобы отметить, так сказать, первую брачную ночь. Его нужно так удовлетворить, чтобы хватило утра. Словом, чем дольше, тем лучше, — внутри у меня неприятно скреблась и возилась жаба, но звуков не подавала. — Ты не говоришь вслух? Вампир наверняка будет задавать вопросы!
«Он забудет о вопросах,» — пообещал двойник и, соблазнительно качая обнаженными бедрами, как мне и не снилось, прошагал в спальню и разлегся на кровати в художественной позе.
Екарный бабай, мне бы ни за что не удалось так безупречно улечься! Ревность и собственнический инстинкт разрезали меня на куски изнутри, но мозг пока справлялся. Насколько, интересно, хватит иллюзии?
«Ночь моя. Потом надо кормить,» — зашипело в голове.
— Только не вздумай трогать еще кого-либо в этом замке. Как только твое время выйдет, ты исчезаешь! — строгим голосом произнесла, надеясь, что имею хоть какую-то власть над сотворенным собственноручно существом.
«Да,» — неохотно подчинилось оно.
«Безупречная и страшная работа,» — потрясенно отозвалась леди Ди, пока я лезла в тайный ход.
«Сам себя боюся,» — согласился Валера.
Хорошо, что песня одноразовая, думала я. В комнате послушался деликатный стук в дверь.
Избранного не выбирают
Диана
Пока все шло как по нотам. Я переоделась, точнее, вообще оделась, убегала-то из комнаты голышом. Прежде чем натянуть белье, я тщательно намазалась мазью, отбивающей запах. Даже волосы. Они теперь снова были короткими, но в стрижках я не сильна, потому выглядело это ужасно, если честно. Не знаю, как стриглась та же Лучиэнь, что потом о ее красоте все равно слагали легенды, я выглядела как пациент дурдома. А теперь еще остатки волос, густо намазанные мазью, сосульками липли к голове. А про головной убор я как-то не подумала вот совсем. Белье, бандаж, рубашка, плотные штаны, куртка из грубой кожи с глубоким капюшоном. Поверх всего этого — медвежий свитер с обрезанными по локоть рукавами. Я надела его прямо так, сумка висела через плечо и оттопыривала бок, рукояти мечей торчали в заранее проковырянные в свободной вязке отверстия. Нижнюю половину лица скрыл высокий колючий воротник, верхнюю скрывал капюшон. Нормально, грязных волос не видно.
Я еще раз пробежалась по карманам. Едва слышно хрустнуло крылышко стрекозы. Кажется, крылышко сломала. И осколком чуть порезала палец. Неприятненько. Блин, я же ее Эрни так и не вернула! Ладно, мы и не попрощались с ним толком, останется на память. Я ни с кем не попрощалась, чтобы потом с них не могли стребовать подробностей, которые могли бы навести на мой след. Амади и так видела, как я получила очередную записку.
Кольцо вампира я обмотала оборкой, оторванной с сорочки Людмилы, после того, как снова предприняла отчаянную попытку его снять. Хорошо, что она успела сгореть только наполовину, я слишком небрежно бросила ее в огонь, большая часть лежала на вчерашних остывших углях. Деньги были надежно спрятаны за голенищами высоких сапог по совету леди Ди. Я спорить не стала, ей лучше знать, как их прятать от местных карманников.
Окровавленный палец я сразу сунула в рот, чтобы ни одной капли не осталось врагу… то есть вампирам. Они мне не враги. Не друзья, конечно, но совершенно точно не враги. Вынув обслюнявленный палец, я с изумлением отметила, что никакого следа от царапины не осталось. Хм.
Дверца возле хозяйственного крыла открылась совершенно бесшумно. В нос ударил мощный запах канализации, густо смешанный со свежим хлебом. На кухне продолжалась готовка, ворота были нараспашку. То есть, не нараспашку, конечно, но точно не заперты. Как Амади и обещала. Скоро она выйдет и закроет их, но меня по эту сторону уже не будет.
Я пошла по освещенному фонарем месту, обойти которое ну никак не получалось. Старалась идти так, словно имею на это полное право, не бежала, не сутулилась, а как так и надо. Все равно белый утоптанный снег сиял, как бриллианты, сводя на нет всю мою маскировку. До ворот оставалось каких-то пара метров, когда сзади раздался возглас:
— Стойте, миледи.
Ребанный йот! Я замерла, как в игре «Море волнуется раз» с нелепо задранной ногой.
С одной стороны, я рада, что куполом неуправляемого вожделения накрыло только тех, кто был в зале, и во дворце остались еще здравомыслящие жители. С другой стороны, леди де Божоле — последняя вампирша, которую я хотела бы сейчас видеть.
«Убей ее!» — рявкнула леди Ди так, что я подпрыгнула.
Да ты с ума, что ли, сошла? На хрена мне это делать?
— Миледи. Возьмите, это вам понадобится.
Я, боясь сделать лишнее движение, медленно развернулась. Прямая, как палка, леди де Божоле стояла прямо передо мной в своем закрытом строгом пальто, лицо ее пряталось в тени капюшона. Она протягивала мне нечто, напоминающее медицинскую маску.
— Заговоренная. В ней вас никто не сможет узнать или запомнить лицо. У вас слишком яркие глаза, миледи. Возьмите.
— Э-эм. Спасибо. Но почему? — трясущейся рукой приняла подарок.
— Нельзя сделать счастливым против воли. Я, наконец, это осознала, когда мой воспитанник предпочел вас всем другим женщинам, несмотря на все мои усилия. Он выбрал вас. Но вы его не выбирали, и он не должен был посягать на свободу гостьи с ТОЙ стороны. Я желаю мальчику самого лучшего, но он не прав. Если вас держать силой, эта привязанность сожжет его изнутри, а вас попросту сломает. И еще я боюсь, что пока вы здесь, мы все под угрозой. Потому что верю: Собиратель душ вернулся. Не знаю, чья душа ему нужна на этот раз, но во дворце стало небезопасно. И вам лучше уйти. Мальчик примет ваш уход со временем, теперь ему есть на ком сосредоточить свое внимание и любовь. Благодарю вас за Эрни, — глаза этой жесткой, как сушеная рыба, карги увлажнено блестели. Слезы? Обалдеть.
Поддавшись порыву, я обняла женщину, получив легкое и неуверенное касание в ответ. Если никогда не умел проявлять нежность, трудно научиться с одного раза. Радует, что я в ней не ошиблась, для Эрни она будет самой лучшей гувернанткой.
«Кхм,» — смущенно кашлянула леди Ди, заставляя меня отстраниться.
Маску я надела привычным движением, и облегченно вздохнула, потому что между колючей медвежьей шерстью и моей порядком уже раздраженной кожей подбородка появилась защитная прослойка. Теперь сориентироваться бы в городе и понять, в какой стороне находится речной порт. И почему я не поискала карту в библиотеке? Хорошо бы мне в помощь доброго прохожего, чтобы спросить «Гражданский авиация правильно еду?». Но какой прохожий может попасться мне в Новый год? Разве что пьяный, одинокий, а то и вовсе не добрый.
