Я медленно жевала свежий хлеб и смотрела Алэрину в глаза, предлагая ему начать беседу. Он не отводил свой упрямый взгляд, но говорить не торопился. Я потихоньку закипала, отчего в животе сильнее толкалась дочка. Пришлось смириться и заговорить первой.
— Вы все проделали огромную работу. Данкрейг теперь не просто груда развалин.
— Да, — коротко отозвался демон и пригубил травяной отвар.
Я с яростью отломила очередной кусок и решила не затягивать:
— Рин, пойми, вчера на крепость напали из-за меня. Никто из вас не виноват, что случилось именно так.
— Разве? — он прищурился. — Ты забыла, что мы все клялись защищать тебя любой ценой. И я, и эрт Вэрон, и твои альбины, и самый последний трус обязан помнить это! Если воин совершил ошибку, его нужно наказать! — прозвучало убедительно, но я знала, кому принадлежат эти слова, поэтому тихо проговорила:
— Ты не Алэр.
— Упрекаешь меня? — Рин стиснул кулаки, и я качнула головой.
— Нет. Всего лишь хочу напомнить, почему ты частенько спорил с братом, что стремился доказать ему. Важны люди, правда? — Я услышала скрип зубов Алэрина, и мне даже не надо было чувствовать, лишь дополнить собственные слова: — Ты дал брату обещание, но не нужно становиться им. Важно сохранить себя.
Черные когти оставили на светлой деревяшке отчетливый след. Рин сражался с эмоциями, хотя давно решил, что все они перегорели.
— Он и я, мы оба должны осознать…
Я протянула руку и коснулась его судорожно стиснутых пальцев.
— Осознаете, когда придет срок. Поэтому отпусти его с легким сердцем. Он оступился, как сошел с проторенной тропы ты. Но вы оба вернетесь. Я твердо уверена! — закончила с улыбкой, поймала горящий взор ир'шиони и сказала. — Проводишь, — моя ладонь непроизвольно тронула живот.
— Думаешь, пора? — Рин поднялся и с недоверием посмотрел на меня.
— Ариэль хочет увидеть свет, — отозвалась я, делясь с ним сокровенной тайной.
Алэрин дернулся, точно получил хлесткую пощечину. Его внутренняя борьба достигла пика. Мы оба четко понимали, что Алэр никуда бы не отпустил меня в такой час. Никогда. Не дальше, чем на десять шагов. Когда я летела сюда под градом стрел, не жалея лошадь, а Рин беспомощно наблюдал, он принял решение. Единственно верное для горячего сердца, стремящегося исполнить долг. Младший решил стать таким, как старший. Знать все и всегда. Успеть. Сделать, не пропустить. А если ошибся — обязательно исправить. Наказать тех, кто виноват.
Все мысли отражались на лице Алэрина, отчего каждая морщинка становилась более четкой. Синие глаза демона метали молнии. Он злился на самого себя.
— Отпусти. Прими, как принял бы раньше то, чего не изменить. Я — это я. Если заставишь — останусь, но наши отношения лишатся прежней теплоты. Я уважаю тебя именно за то, кто ты есть, Рин, младший брат лорда Нордуэлла.
Костяшки пальцев Алэрина побелели от напряжения, и я знала, чего ему стоило кивнуть.
— Хорошо, только я отправлю с тобой чуть больше людей.
— Не надо, — тихо попросила я. — Чем меньше народу, тем меньше внимания к моему отряду. А люди тебе понадобятся. Сам понимаешь — тот, кто совершил вчера нападение, вскорости повторит его.
— И утроит силы, — немного помолчав, согласился демон. — Когда выезжаешь?
— Чем раньше, тем лучше, — я улыбнулась и порывисто обняла его.
Демон хмыкнул, на несколько секунд его руки легли на мой живот, а с губ слетел долгий вздох.
— Надеюсь, обойдется, — шепнул он и разомкнул объятия.
Я постаралась выглядеть уверенной, не хотелось быть слабой, безвольной и пропадающей в сомнениях. К нам тихо подошел Рис, и на него тотчас упал взгляд Рина. Демон вновь помрачнел.
— Лошади готовы, — произнес эрт Вэрон, чувствуя себя не своей тарелке под суровым взором Алэрина.
Я ощущала, что ар-де-меец намерен оправдаться передо мной, поэтому сходу пресекла эту попытку.
— Для тебя будет особое задание, — поманила рыцаря к себе и доверительно сказала. — Ты первым должен сообщить мне, когда Беккит пересечет границу.
Рис нахмурился, в душе его бушевала буря эмоций, нить жизни дрожала. Я поспешила подхватить эрт Вэрона под локоть.
— Задание не из легких, но ты обязательно справишься! Верь в себя, как верю я!
— Кого вы видите перед собой, моя королева? — тихий вопрос слетел с его губ, хотя Рису не хотелось говорить.
— Рыцаря северной королевы! — в моем голосе не было ни капли сомнений. — Есть рыцари Золотого ордена, а у меня будут воины Вереска! — сказала и стянула с шеи медальон. Он был точной копией медальона Гана. Тот я оставила в надежном месте, он первый, потому что хранит память. Этот новый, изготовленный по моему приказу для нового капитана королевской гвардии Объединенных Северных Земель. Пока мы здесь, маги-ювелиры и простые кузнецы изготовят еще — из серебра и меди — для рыцарей и обычных солдат.
Дыхание эрт Вэрона участилось, он не верил тому, что слышат его уши. В душе ар-де-мейца все еще властвовал раздрай, но робкий лучик надежды уже стремился пробить черные тучи. Рыцарь встал на одно колено и склонил голову, и я подарила ему медальон. Когда эрт Вэрон поднялся, золото гордо красовалось на его широкой груди, облаченной в доспех. Отсветы утреннего солнышка играли с алмазной россыпью. Кадык на горле Риса дернулся несколько раз, рыцарь собирался что-то изречь, но не находил слов, подходящих случаю. Я подняла руку и коснулась его плеча.
— Служи северу и северянам!
— Вечно! — я увидела в его глазах горящую огнем решимость, и теперь твердо знала, что эрт Вэрон перестанет сомневаться и с честью выполнит свой долг.
Нас не провожали, мы двигались цепью по узкому коридору, высеченному прямо в скале. Путь наш лежал на север. Отряд был совсем невелик, большинство тех, кто приехал со мной, осталось в Данкрейге. Впереди, держа под уздцы свою лошадь, двигалась Риона. Замыкала отряд Лелька, я шла между Диль, Дугом и их скакунами. Мы не разговаривали и старались реже дышать, отчего на лицах появлялась испарина. Лошади нервничали, часто фыркали и упрямились.
Когда мы вышли наружу, стало легче дышать, но яркий полуденный свет ударил по глазам, и я устало произнесла:
— Привал, — указав на группу виднеющихся деревьев.
Никто протестовать не стал, хотя, следуя здравому смыслу, каждый из нас понимал, как важно уйти дальше и скрыться в густом лесу, виднеющемся на холме. Я на несколько секунд задержалась на выходе, давая последние наставления Орону. Вампир нагонит нас с наступлением сумерек, а пока ему противопоказано выходить на свет.
— Я так и не поблагодарила тебя, — прислонившись к шероховатой стене, молвила я, поймав суровый взгляд эрт Дайлиша.
— Не стоит, — мрачно отозвался он. — Это мой долг.
— Мы оба знаем, что это не просто долг. Ты следуешь зову своего сердца, хотя давно уже не прикладывал ладонь к груди, чтобы услышать его слабый стук.
— И как часто вы слушаете стук моего сердца вместо меня? — спросил, прищурившись, Орон.
— Хотелось бы чаще, но, к сожалению, не успеваю. Пойми, мне важно знать, что ты еще со мной, — ни единым словом не солгала, но хотелось сказать намного больше.
Эрт Дайлиш понял без продолжения и длинных объяснений. Он тоже научился чувствовать, понимать мои мотивы и чаяния. Его пугали возникшие между нами чувства. Вампир отчетливо вспомнил о тех узах, что связывали его с моей мамой. Тогда он не справился, сгорел в собственной боли. За время, проведенное со мной вместе, он восстал из пепла и теперь боялся потерять то родившееся, хорошо забытое, но одновременно новое, что возникло в его жизни. Я в который раз за сегодняшний день протянула руку, опустила ее на крепко стиснутые, холодные пальцы сумеречного.
— Это противоречит всему тому, чему меня научили в Радужном замке. Ты не первый сумеречный, к кому я испытываю теплоту и симпатию, но в отличие от тех, прошлых чувств, эти я не пытаюсь задушить на корню. Я храню их и, так же как и ты, опасаюсь потерять.
