Золотистый луч прорвался сквозь густые неподвижные кроны, рассыпался по земле многочисленными пятнышками, точно золотыми монетками. Я усмехнулась: «Ну, да — призракам не место днем! Свет солнца губителен для них. Даже для неуловимого Лиса!»
Я вновь отдалась магии, потянулась к Ганнверу и задала первый, еще робкий вопрос: «Когда все закончится, ты захочешь?..» Лис перед моим внутренним взором рассеялся золотистым туманом. «Поговорим после», — услышала его тихий ответный стон.
И снова перед моим мысленным взором завертелись, подобно ураганам, клубки. Темный. Светлый. Все быстрее и быстрее с каждым мгновением. Я старалась следить за каждым, не позволяя светлым нитям разъединиться. Сложно сосредоточиться — следить за ними и за тем, что происходит в реальности. Враг не оставил мне выбора. Он будет делать все, чтобы добить меня. Нет ни секунды для слабости.
Я обязана держаться из последних сил. Собственный организм требовал внимания к себе. Меня мучили голод и жажда. Пару раз я открывала слезящиеся глаза, чтобы вытянуть из седельной сумы пару ломтей хлеба. Пальцы слушались с трудом, крошки падали на землю, и их тотчас склевывали многочисленные птицы, прячущиеся от зноя среди густой листвы. Сухие кусочки застревали в горле, и я вновь прилагала усилия, чтобы отцепить от пояса флягу с живительной влагой.
Когда мы выехали из-за деревьев, я поняла лесных птах. Хотелось вернуться под спасительную сень лиственных крон. Жар солнца обрушился на наши головы, подобно ударам кулаков. Я оглянулась на Риону, которая без устали подгоняла меня и Дуга, повторяя и повторяя:
— Ускорьтесь. Там за холмом снова лес. Здесь мы совершенно беззащитны.
И я, и Дуг хорошо понимали, о чем она говорит, и без жалости сжимали колени. Измученных лошадей хватало ненадолго — всего каких-то несколько шагов, потом они хрипели и вновь замедлялись. Нелегко приходилось каждому из оставшейся троицы. Я старалась удержать внимание на клубках. В какой-то миг мне почудилось, что среди бело-чернильной круговерти мелькает серая тень. Думала все — доигралась, начались галлюцинации.
Сделала десяток глубоких вдохов, надеясь, что в голове проясниться. Но нет, серая тень все маячила и маячила перед моими глазами. Времени на раздумья враг совсем не оставил. Позади раздался громкий клич, и в воздухе засвистели стрелы.
— Уходите! — выкрикнула Ри нам и развернулась лицом к наступающим. — За северную королеву! — я услышала хрип в ее голосе.
Беспощадно понукая лошадь, я вновь прикрыла веки. «Я с тобой, моя главная альбина!» — сказала оставшейся Рионе, стараясь не думать, что и она теперь стоит одна-одинешенька лицом к недругам. Дуг летел за мной, стремясь достигнуть вершины холма.
Вопли, раздающиеся за нашими спинами, показывали, что глава альбин сражается успешно. Дуг, сумевший пару раз оглянуться и оценить обстановку, сипло изрек:
— Она сладит. Преследователей не так и много!
Я не откликнулась, моего внимания требовала Ариэль. Она беспокойно шевелилась под моим сердцем, пинала ребра. Моя ладонь успокаивающе погладила живот. «Потрепи, милая, осталось еще чуть-чуть. Пойми, они тоже мои дети», — вскользь шептала я, полностью сосредотачиваясь на клубках.
Серая тень проступила отчетливее, и я с немым изумлением осознала, что вижу клубок нордуэлльцев. Он больше не скрывался. Южные демоны, бывшие враги, стали родными, когда я приняла их душой. Серый клубок пульсировал, некоторые его нити проступали более отчетливо, но я знала, кому точно они принадлежат. В темном клубке нити были едины, они связывали существ, рожденных на обоих берегах Меб. Я поймала ниточку Граса. Он оставался в Нордуэлле, ему полюбилось сидеть в тишине рощи ильенграссов. Эрт Лесан слушал рассказы старых деревьев, а порой они вдвоем с Гурдином сидели возле старожила рощи и глубокомысленно молчали. Грас рвался ехать со мной, но старец что-то шепнул деревеню, отчего тот сильно задумался и остался в замке. Там его приняли, особенно он сблизился с Валденом. Кажется, у них нашлись общие темы для бесед.
Я сказала ему, что пришла пора. Война ступила на наши земли. Нужно позаботиться об урожае, хотя бы о том, что успел созреть к этому дню.
Вздрогнула, когда кобылка побежала резвее. Ее ноздри раздувались, бока ходили ходуном, но животина неслась к спасительному лесочку у подножия холма. Лошадь Дуга скакала бок о бок с моей, хоть парень и пытался удержать ее и двигаться вторым.
— Успеем, — впервые за долгое время я разомкнула сухие, потрескавшиеся губы.
— Успеем, — каркающим тоном отозвался Дуг. Его уста тоже кровоточили, по лицу бежали влажные дорожки, четко выделяющиеся на грязной коже.
В ушах свистел ветер, хрипели уставшие лошади, стучали их копыта, да слышалось сбивчивое дыхание пары, оставшейся от отряда. Я опять прикрыла веки — мои люди еще дышали, и значит, я должна быть с ними.
Закат застал нас в лесу. Косые лучи нехотя уползающего за горизонт светила стелились кровавыми полосами по земле. У меня было полное ощущение, что уже не смогу слезть с лошади, казалось — я приросла к ее спине. Мы двигались по узкой тропе, выбранной наугад — все вперед и вперед. «Не останавливаться!» — только эта мысль звенела в голове, в вышине заливались птицы, радуясь вечерней прохладе.
Их легкомысленные песенки спугнуло резкое, бьющее по нервам ржание лошади Дуга. Некоторое время я двигалась вперед, пока не заставила себя обернуться. Дуг загнал свою кобылу, и она упала. На ее морде были пена и кровь. Натужное дыхание нарушало мир и покой наступившего вечера, а вот Дуг похоже не дышал, придавленный собственной лошадью. Я натянула поводья, и моя кобылка всхрапнула и встала, как вкопанная.
Мне казалось, что я спускаюсь вечно. Настолько медленно я двигалась, стараясь не упасть. Но в последний момент не удержалась, хорошо, что успела инстинктивно выставить руки. Я дышала так, точно пробежала все расстояние на своих ногах. Перед глазами плясали черные мушки, в горле саднило, я не могла позвать Дуга. Пришлось ползти, а лошадь, завидевшая меня, тревожно заржала, зашевелилась. Голова Дуга сильнее запрокинулась, он не подавал признаков жизни.
Пришлось заговорить. Голос не слушался, но увещевала испуганную кобылку. Не помню, что именно делала, как успокоила ее и заставила встать. Дуг не двигался и выглядел совсем плохо. Теперь все мое внимание сосредоточилось на нем. Пришлось обращаться к магии и подлечить его. Минуты, что я была одна в лесу, окутанном серыми летними сумерками, показались мне бесконечными.
Моя собственная лошадь успела отойти. Хорошо, что недалеко. Умное животное нашло воду. Не мешкая, я потянула к звенящему между деревьев ручью Дуга. Его кобылка медленно плелась следом. Когда парень был устроен, я позволила себе отдых. Прислонилась к шероховатому стволу и съела несколько хлебцев, а затем прикрыла веки.
На рассвете проснулась. Стало прохладно. Молочно-белый туман, словно чудовище, медленно расползался из-за темных стволов. Дуг, спящий неподалеку, беспокойно ворочался. Лошадей видно не было. Я была сильно измучена и ничуть не отдохнула. Тело беспощадно ломило. Мне стало казаться, что я никогда не поднимусь. Я скрипела зубами, вынуждая себя разогнуться и встать. Сделала только хуже, с губ сорвался стон. Тело пронзила острая вспышка боли.
Поняла сразу — началось! И такая тоска навалилась, кричи — не кричи, лей слезы, а ничего не изменишь! Я знала, как трудно приходится роженицам. Но одно дело наблюдать и помогать, другое — ждать помощи. Без нее мне никак не обойтись. Превозмогая сильнейшую боль, от которой можно сойти с ума, я направилась к Дугу. Придется парню попотеть вместе со мной. Это будет тяжелым воспоминанием, а расстояние — самым длинным за всю мою сознательную жизнь.
Обычно я погружала излеченного в сон и забывала, сейчас нужно было повернуть процесс вспять. Главное — отрешиться от действительности, но как же сложно забыть о боли, которая разрывает внутренности. Голова шла кругом, из горла вырывались хрипы, так что мне не сразу удалось достучаться до сознания Дуга.
