в виде морды вольвена.
– Они подражали тому, что делал Никтос, – добавил Киеран, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Ясно, что попытка была очень неуклюжей, но тем не менее.
– А как к этому относились вольвены? – спросила я.
– Не думаю, что в те времена их это волновало, – ответил отец Кастила. Джаспер бродил вокруг нас в поисках возможных злоумышленников. – И Незримые, и вольвены имели тогда общие цели: защищать божеств. По крайней мере так считали вольвены.
«Имели тогда общие цели». Очевидно, эти цели впоследствии разделились и изменились.
– Незримые ничем не походили на вольвенов, – сказал Кастил. – Скорее – на группу экстремистов. Они нападали на любого, кого считали угрозой божествам, даже если этот человек просто поднимал вопросы или проявлял несогласие с тем, что хотели божества.
– Это напоминает мне Вознесшихся. – Я поджала пальцы босых ног. – Никакие вопросы задавать нельзя. Иначе тебя сочтут Последователем и ничем хорошим для тебя это не кончится. Но если Незримые были созданы, чтобы защищать божества, почему они пришли за мной?
– Потому что все закончилось вовсе не так, как начиналось. – Кастил на миг встретился со мной взглядом. – Незримые принесли клятву короне и королевству, но вовсе не тем, кто носит короны. В конце концов они обернулись против божеств. Что послужило причиной, по-прежнему неясно, но Незримые стали считать, что некоторые решения божеств относительно смертных больше не служат интересам Атлантии.
Я сразу вспомнила Аластира и Янсена. Оба утверждали именно это. Что они действуют в интересах своего королевства.
– Поэтому их распустили, – продолжал король Валин. – По крайней мере так все считали тысячу лет.
– Ты в самом деле думаешь, что Аластир был с ними заодно? – насмешливо спросил Кастил. – Шайка мужчин, которые чувствовали себя неполноценными оттого, что все истинные Хранительницы Атлантии – женщины, и потому отчаянно держались за свое тайное общество?
– Аластир говорил, что состоит в каком-то братстве, – напомнила я. – Он называл себя Защитником Атлантии.
– До нападения в Покоях я не знал, что Аластир в чем-то замешан, – сказал отец Кастила. – Но увидев те маски в руинах, я начал гадать, не Незримые ли это. Не вернулись ли они и стоят и за другими делами.
Я вспомнила, о чем рассказывал Киеран. Кастил думал в том же направлении.
– Ты говоришь об уничтоженном урожае, пожарах и погромах?
Его отец сжал губы в твердую линию и кивнул.
– Мы не думаем, что они были активны все это время, – сказала Хиса. – Или, если и существовали, то не предпринимали никаких действий, исполняя свои клятвы. Однако это изменилось. И изменилось перед тем, как пришли новости о том, что принц…
Она замолчала, чуть наморщив лоб, – похоже, подыскивала нужные слова.
– Это изменилось перед тем, как пришли новости о ваших затруднениях с нашим принцем.
Затруднения звучали гораздо лучше, чем плен, следовало отдать ей должное. Она умела быть тактичной.
– Почему ты уверена, что они в ответе за погромы? – спросил Киеран.
– Маска. – Хиса подняла ту, которую держала в руках. – Мы нашли такую же на месте пожара, который уничтожил несколько домов у моря. Мы не были уверены, что есть связь: надежных доказательств не имелось. Но теперь? – Она обвела взглядом опустевший двор. – И они носили маски в руинах? Связь должна быть.
– И она есть, – подтвердила я. – Это напоминает мне Вознесшихся. Они используют страх, полуправду и прямую ложь, чтобы контролировать народ Солиса. Бывает, они поднимают истерию, как это сделал герцог после нападения на Вал. Помнишь?
Я взглянула на Кастила, и он кивнул.
– Перекладывают вину на Жаждущих и Последователей, когда в действительности сами создают этих монстров, – продолжала я. – Действуя таким образом, сея смуту и подозрительность, они облегчают себе контроль над людьми. Потому что люди, слишком занятые тем, чтобы показывать друг на друга пальцем, и не станут объединяться, поняв, что в Вознесшихся корень всех их бед.
Я убрала назад прядь волос – не привыкла, чтобы столько людей слушали и смотрели на меня.
– Я лишь думаю, что если за уничтожением урожая и погромами стоят Незримые, они делают это, чтобы усилить смуту, заставить людей злиться или подозревать. А они тем временем предложат виновника, на которого можно свалить все беды.
– И этот виновник – ты? – спросил король.
Мои мышцы сковало напряжение.
– Похоже на то.
Король Валин наклонил голову, изучая меня.
– Смута и недовольство – два мощных разрушительных фактора для любого общества. Каким бы великим оно ни было, его можно развалить изнутри, ослабить фундамент настолько, чтобы оно рухнуло прежде, чем кто-то поймет, что происходит.
* * *
– У меня куча вопросов, – объявила я, как только после ухода короля Кастил привел меня в нашу комнату.
– Этому не удивится ни один человек в обоих королевствах, – заметил Киеран, закрывая за собой дверь веранды. – Даже слегка.
Кастил изогнул губы, а я бросила свирепый взгляд на вольвена.
– Прошу прощения, но если люди без лица в Атлантии обычное явление, то я к такому не привыкла.
– Это не обычное явление, – ответил Кастил, пытаясь увлечь меня в ванную комнату.
– Мне нужно с тобой поговорить, – продолжала я, останавливаясь.
Кастил тяжело вздохнул.
– А нам? – поднял брови Киеран.
– О да, нам тоже нужно поговорить о том, что ты пытался сделать.
Кастил медленно повернул голову к вольвену.
– Что ты пытался сделать?
Киеран скрестил руки на груди.
– Пытался заставить ее сидеть здесь, в безопасности.
Кастил громко расхохотался.
– И как все прошло?
– Настолько безболезненно, насколько ты можешь себе представить, – сухо ответил Киеран. – Я только указал, что ты предпочел бы, чтобы она оставалась невредимой, и напомнил, что она значит для тебя, для меня и…
– Кастил никогда не просил меня сидеть в стороне, – перебила я. – А он мой муж.
Кастил опустил голову, и из его груди вырвался глубокий, раскатистый звук.
– Муж. – Он прижал губы к моему виску. – Мне нравится слышать это от тебя.
Он поднял голову и посмотрел на Киерана.
– Моя жена может себя защитить. Ты это знаешь.
– Знаю.
Я прищурилась.
– Похоже, все же забыл.
– Не забыл. – Стиснув челюсти, Киеран удерживал взгляд Кастила. – Теперь все изменилось, и ты это знаешь.
– Нет, не изменилось. – Я оторвалась от Кастила. – Я не королева. Как я уже сказала. И даже если была бы королевой, вовсе не такой, которая будет сидеть без дела, пока другие рискуют своей жизнью. Это не для меня, и я сильно сомневаюсь, что и Кастил будет таким королем.
– Не буду. – Кастил подошел ко мне и обхватил меня за талию. – Она не только способна себя защитить, ей необходимо уметь себя защищать. Вот почему она вольна это делать, будь она нашей королевой или нашей принцессой.
Мое сердце так забилось, что удивительно, как не пробило мне грудную клетку. Кастил… он понимал меня. Понимал, что мне нельзя чувствовать себя беспомощной.
– Ты единственный, кому я могу по-настоящему доверить Поппи. Только тебе, – продолжал Кастил, и у меня слегка сперло дыхание. – Я знаю, что ты беспокоишься из благих побуждений, и Поппи тоже это знает.
Я уже собиралась открыть рот, но Кастил прижал меня к себе.
– Правда, Поппи?
Я проглотила ругательство.
– Да, я это знаю.
Знала, но была раздражена и пребывала в смятении
