это не значит, что такое невозможно. Может, неправдоподобно, но не невозможно.
– И я похожа на маму, – сказала я. – Кроме глаз.
– Твой отец? – спросил Киеран, хотя я была уверена, что мы об этом уже говорили раньше.
– Он был из Карсодонии, как и мама.
– Знаю, что тебе это не понравится, – начал Киеран, и я напряглась, зная, к чему он ведет. – …Но все это верно лишь при условии, что родители были тебе родными. Или же… – быстро добавил он, когда я открыла рот. – Или то, что тебе говорили о родителях, – ложь.
Глава 20
– Он прав, – мягко сказал Кастил, пытаясь поймать мой взгляд. – Не знаю, зачем Аластиру лгать, что твоя мать была прислужницей. Если он сказал правду, она никогда не была леди-в-ожидании, предназначенной к Вознесению. Это также может означать, что твой отец не был сыном торговца. – Он помолчал. – А также – что либо один из твоих родителей, либо они оба тебе не родные.
А если они оба мне не родные? Тогда Йен… если он вознесся, может оказаться не таким, как я. А таким, как прочие вампиры.
Прислонившись к холодным плиткам, я откинула назад голову. Я начала отвечать, но остановилась, поджимая пальцы ног.
– Я была маленькой. Мои воспоминания о том, что было до той ночи, в лучшем случае обрывочны. Я знаю только то, что мне рассказывали, и хотя Йен старше, вряд ли его воспоминания отличаются. – Я покачала головой. – Но я похожа на маму, поэтому, возможно, атлантианцем был мой отец, а мама – смертным потомком Малека и его любовницы. Объяснит ли такой расклад силу моих способностей?
– Это было бы весьма странным совпадением, – заметил Киеран, и он прав.
Кастил и Киеран переглянулись.
– Не знаю, – ответил Кастил. – В твоей родословной трудно разобраться, да еще если учесть предположение, что ты родня Малека. Он мог и не быть твоим предком. Аластир мог заблуждаться, даже если сам в это свято верил.
Интересно, могла ли его мать что-то знать?
Кастил поймал мой взгляд.
– Мы в этом разберемся.
А помимо его матери, как это ни невероятно, единственная, кто еще может знать что-то, – королева Илеана.
Кастил повернулся к Киерану.
– Кажется, там висит старый халат. Можешь принести?
Киеран вручил ему длинное черное одеяние со словами:
– Мне нужно кое-что сделать. Я скоро вернусь.
Глядя на меня, Кастил кивнул и повесил халат на крючок у двери.
– Мы будем здесь. – Он подождал, пока Киеран уйдет. – Давай снимем с тебя эту рубашку, я ее сожгу.
Мои губы растянулись в насмешливой улыбке.
– Полагаю, спасти ее невозможно?
– Маловероятно. – Он подошел ко мне и взялся за подол. – Ты знаешь, что делать.
Я знала.
Я подняла руки.
– Похоже, тебе нравится меня раздевать.
– Да.
Кастил потянул рубашку вверх и снял через голову. Мою обнаженную кожу охватил прохладный воздух. Бросив рубашку на пол, Кастил уставился на меня, приоткрыв губы так, что показались кончики клыков. Он окинул меня медленным, внимательным взглядом. В низу моего живота напряглись мышцы. Он положил руку мне на ребра под грудью. От касания по мне прокатилась резкая пульсирующая волна. Его вторая рука легла мне на другой бок.
– Однако мне не нравится раздевать тебя только затем, чтобы сразу снова одеть.
Я опустила взгляд ниже сморщенных розовых сосков и еще больше поджала пальцы ног. Его золотисто-бронзовая кожа представляла разительный контраст с моей, а его руки были большими и сильными.
– То, о чем Киеран просил тебя сегодня, – начал он. – Не держи на него зла. Он о тебе заботится. А его беспокойство? Мне тоже приходится бороться с моими инстинктами, когда ты бросаешься в бой со всем и всеми. Не потому что я считаю тебя неспособной. Просто боюсь тебя потерять.
Он опустил голову, и его теплое дыхание овеяло мою грудь.
– Но твоя потребность защитить себя важнее моего страха. Это единственная причина, почему я тебе не мешаю. И Киеран будет поступать так же.
– Знаю…
Я ахнула, когда его рот сомкнулся на моей груди. Округлив глаза, уставилась на его темные влажные кудри. Его язык кружил на моем соске, вызвав у меня сдавленный возглас. Кастил поднял голову и выгнул бровь, ожидая, что я скажу дальше. Его глаза горели.
– Я… не злюсь на Киерана.
Его лицо на миг пересекла довольная улыбка, а затем он захватил мою чувствительную кожу кончиками зубов, а потом губами.
– Знаешь, что мне помогает преодолевать страхи?
Я покачала головой.
– Это. – Он провел розовым кончиком языка по моей напряженной пульсирующей коже. – Это помогает. А еще твоя храбрость, и знаешь, я хочу вознаградить тебя за храбрость.
Мой пульс, и без того учащенный, загрохотал.
– Я… получу вознаграждение?
– Да, но я тоже буду вознагражден тем, что справляюсь с собственным страхом. – Его густые ресницы взметнулись. В его глазах бурлил золотой водоворот. – Хорошо, когда вознаграждение взаимовыгодно.
– А оно таким будет?
Он кивнул и опять взял в рот мой сосок. Я почувствовала влажное поглаживание его языка, а затем царапанье клыков. У меня перехватило дыхание от запретных ощущений, а затем он вонзил острые зубы в плоть над соском. Я вскрикнула, вцепившись в его волосы, и мое тело дернулось. Меня пронзила мощная бритвенно-острая боль. На секунду мне захотелось вырваться, болезненное наслаждение было слишком сильным, но через миг все прошло. Кастил приник к покалывающей коже моей груди, взял в рот чувствительный сосок и втянул мою кровь.
Внутри меня взорвалось пламя, согрев кровь и каждую клеточку тела. У меня закружилась голова, и я вздрогнула, когда ощутила кожей его рычание. Я держала его за волосы, бесстыдно обнимала, а все мое существо затопило влажным жаром. Меня пронзил ноющий укол удовольствия. Кастил ущипнул меня, и мои бедра дернулись.
– Кас, – выдохнула я.
Он опять издал чувственный, грубый звук, а затем прижал меня спиной к стене, а его твердое бедро очутилось между моих ног. Я ахнула от прикосновения холодных плиток к голой коже и ощущения его бедра у самого моего центра. Он опустил руку мне на бок и, сильнее надавив на грудь, подтянул мое бедро вниз и вперед, покачивая меня на ноге. Между моих бедер и от груди разошлись тугие волны удовольствия. Я привстала на цыпочки, почти всем весом опираясь на него. Тянущие ощущения от его рта шли в одном ритме с мощной пульсацией в моей середине. Я двигалась на его бедре. Ничего медленного – я раскачивалась на нем, ведомая двойным ощущением: его кормлением от моей груди и мягким потиранием его ноги о мою набухшую напряженную плоть. Напряжение закручивалось все туже и быстрее. Кастил пировал, а я в исступлении тянула его за волосы и вонзала ногти в его кожу. Мои ноги сжались на его бедре, и напряжение внутри меня взорвалось и захлестнуло самым восхитительным образом. Я содрогнулась, выкрикивая его имя, и чувство освобождения прокатилось по мне.
Я все еще дрожала и извивалась, когда он лизнул укус и выпрямился, крепко прижимая
