Асмодей пока что не давал приказ об уничтожении своего лучшего воина карателя, но Миха уже чуял нюхом, что век Изгоя прошел и что тот скоро оступится. Он понял этот в тот самый момент, когда Палач не убил свидетельницу. Это была самая первая слабость Изгоя и за ней последую другие.
И Миха не ошибся, бесчувственный Палач увлекся своей пленницей. Она пробудила в нем забытые человеческие страсти, пробудила то, что всегда дремало в Изгое и то, что Миха так и не смог искоренить. В свое время он говор ил Изгою, что чувства его погубят, что он должен забыть о привязанностях, жалости и о том кем он был в прошлой жизни. Избавится от воспоминаний, и предать забвению всех кого раньше знал и любил. У смерти нет чувств, она косит без разбора и старых и молодых, красивых и уродливых. Они Палачи — они и есть сама смерть.
Миха с наслаждением нанизывал на ниточку каждую ошибку Изгоя, каждое нарушение законов. Изгой оступался все чаще. И вот теперь он преступил черту окончательно — он вернул смертную обратно и не стер ей память. Это нарушение карается даже среди простых вампиров, а для Палача это приговор самому себе. За девчонкой уже следят ищейки братства, пасут ее уже который день. Кроме того этим делом заинтересовались власти, если смертная сболтнет лишнего — баланс будет нарушен и вмешаются охотники, с которыми они не сталкивались уже долгие годы. За такое преступление Изгой вполне получит высшую меру, а Миха с удовольствием приведет приговор в исполнение. Только для начала он побалуется с этой кошечкой, а потом принесет ее чудесные глазки в подарок Изгою. Насладится его страданиями, ведь муки бессмертных обладают бешеной энергией, которая перетекает мучителю. Жаль, Изгой никогда не принимал уроки Михи. Тому претили издевательства. Он убивал молниеносно, а вот Миха помимо души получал еще и энергию, это как наркотик. Заряжает на долгие годы, каждый крик жертвы, каждый стон агонии и мольбы о пощаде — нет музыки слаще.
Вот и эта малышка будет долго мучатся, прежде чем Миха ее убьет, и пусть она простая смертная, но ему это доставит особое уовольствие. Трахать ее, выдирать клочки ее плоти когтями. Он замечтался, глядя остекленевшим взглядом на женщину, которая только что вышла из здания поликлиники и теперь стояла посреди улицы и улыбалась. Какая очаровательная у нее улыбка, он с удовольствием раздерет этот рот своим членом, загонит ей его прямо в глотку и кончит когда она будет корчиться в агонии. Только ищейки сильно мешали и могли заметить. Как они пронюхали о ней? Ведь Мстислав постарался скрыть все следы. Загадка. Но эти проныры слишком тупые и девчонку не получат, она принадлежит Михе. Нужно устранить Изгоя, нейтрализовать его возможность вернутся в прошлое. Пусть Мокану займется им вплотную. Пора давать Ивану добро. Пусть отравит их ребенка. И настроит князя против гостя. Пусть начинает их игру о которой они договорились совсем недавно. Асмодей дал Михе полную свободу действий. Пока Изгой будет сражаться с Мокану, Миха насладится смертной. Изгой не готов к тому, что Николас даст ему отпор, а будет ли он готов к тому что, темный князь нападет первым?
Ведь самоуверенный Палач считает, что убил исполнителя, он решил вершить правосудие по–своему. Только его ждет сюрприз, потому что тот, кому Изгой вырвал сердце вовсе не исполнитель, а исполнитель уже давно выполнил свою миссию. Выполнил еще несколько часов назад. Ведь если Мокану узнает кто отравил его дочь, он не пощадит, да и вся его семейка тоже. "Ну что Изгой будем играть по моим правилам? А точнее без правил совсем?"
***
Когда я вышла от врача я даже не могла пошевелиться от переполнявших меня чувств и хоть доктор посмотрел на меня как на умалишенную, когда я спросила :" скажите, я еще девственница?". Мне все равно было хорошо. Пусть он считает меня сумасшедшей, зато я теперь точно знаю — с головой у меня все нормально и Изгой был в моей жизни и он стал моим любовником. Теперь я точно была уверенна, что я найду его. Не знаю как, но обязательно найду.
— Ник, Ник, Камилла не просыпается, слышишь? Прошло уже больше суток, как она спит, Ник.
Николас оторвался от бумаг и посмотрел на взволнованную жену.
— Может, дадим ей еще несколько часов, милая? Ведь и раньше тоже так бывало?
— Нет, никогда так долго. Она меня не слышит ее сердцебиение замедлено совсем и она не реагирует на запах крови, я хотела ее покормить, но если раньше это будило ее то сейчас она …она, как мертвая.
Голос Марианны сорвался, и молодая женщина с отчаяньем посмотрела на князя.
— Давай позвоним Фэй. Пусть приедет пораньше, Ник. Пожалуйста.
Николас встал из за стола.
— Давай я попробую ее разбудить.
— Попробуй, — прошептала Марианна и взяла его за руку.
— Ник, у меня такое чувство, что происходит что то страшное, что то чего мы не знаем.
— Успокойся, ты слишком переживаешь из за Ками, с ней все в порядке, просто она совсем необычный ребенок.
Они зашли в комнату малышки и Ник тихо приблизился к кроватке. Склонился над дочерью.
— Ками, зайка, ты меня слышишь? Принцесса моя, просыпайся.
Девочка не шелохнулась, ее личико казалось слишком бледным, отливало синевой, а грудь почти не вздымалась. Ник нахмурился, его лицо исказилось словно от боли.
— Ками…
Князь приподнял дочь и прижал к себе. Его руки незаметно дрожали.
— Эй, ты слышишь меня, милая?
В ответ тишина. Ник обнял малышку и с тревогой посмотрел на Марианну. Ему было страшно. Еще никогда лендяной ужас, панический, липкий не овладевал им настолько стремительно. Он чувствовал запах смерти, здесь в этой спальне где обычно пахло розовой водой и шоколадом. Где пахло счастьем, детским смехом и цветами. Сейчас здесь витал едва уловимый могильный смрад. Ник почувствовал, что он задыхается.
— Ты не чувствуешь странный запах?
— Нет. Ник…ты бледен, ты пугаешь меня…
— Подойди ближе…от Ками пахнет чем то едким, приторным. Кто то приносил в дом цветы, маки?
Молодая женщина отрицательно качнула головой.
— Нет. Какие маки посреди зимы? В доме нет цветов, только в оранжерее, но там только розы, ее любимые, декоративные. Подожди, я тоже чувствую запах. Странно им пахнут ее волосы и руки.
Марианна наклонилась к девочке, приподняла маленькую ручку, перевернула и вдруг вскрикнула. Они оба увидели на сгибе руки след от укола, совсем свежий и он не затягивался, как любые другие раны на теле вампира, наоборот ранка казалась воспаленной и очень болезненной. Ник вскочил вместе с дочерью на руках он дрожал, на лбу выступили капельки холодного пота.
