Неожиданно она услышала, как бьется его сердце, более того, поняла главное: за что полюбила его.
За его безоговорочную преданность, за его силу, за его способность любить без страха и упрека.
— Да! — Она прижалась к нему, а мерцающий туман полностью окутал их. — Мой!
Арьял обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы.
— Моя!
За ЗавесойТак изображали Древнюю Грецию.
Ряды стройных колонн, арочные окна, резные фризы.
Но Сантьяго был не в том настроении, чтобы восхищаться сводчатым потолком, мраморными стенами в помещении, где находился, или мозаичным полом. Его раздражала даже плотная тишина, висевшая в древнем воздухе, изредка нарушаемая суетой торопливых слуг.
С внутренней дрожью он продолжал переживать свое перемещение через Завесу.
Dios!
В какой-то миг Сантьяго испугался, что его разорвет надвое, когда он завис между двумя мирами, а потом ощутил, как тысячи иголок впились в тело, сдирая с него кожу.
Это длилось каких-нибудь несколько секунд, но ему хватило, чтобы увериться: такие переходы — вещь абсолютно ненормальная. Кто, черт побери, захочет отправиться сюда, если существует опасность того, что по пути его выпотрошат?
Оттолкнувшись от мраморной стены с золотыми прожилками, на которую он опирался, чтобы не упасть, Сантьяго посмотрел на Нефри, стоявшую в центре зала.
— Вы это сделали специально. — Он был вне себя.
У него до сих пор тряслись коленки, а она вела себя как ни в чем не бывало.
Волосы цвета воронова крыла аккуратно спускались за спину. Совершенной лепки лицо сохраняло ледяное спокойствие. Мантия не помялась, на ней не было ни единого пятнышка пыли. Тонкая рука вызывающе уверенно поглаживала огромный медальон на груди, как раз над ее небьющимся сердцем.
Хуже того! Ему показалось, что он заметил удивление в ее темных глазах, которые разглядывали его с выражением полной невинности.
— Что сделала?
— Протащили меня сквозь Завесу словно прилипалу, которого надо было соскрести с себя. — Его рука инстинктивно нащупала меч, который был приторочен в ножнах за спиной.
Она пожала плечами:
— Вы были вне опасности, уверяю вас.
— Вне опасности? Я чуть не поджарился.
Ее темные брови взлетели вверх, когда его голос эхом отразился от леса колонн.
— Что-нибудь пострадало, помимо вашей гордости?
— А вам не все равно?
— Будем считать это отрицательным ответом на мой вопрос.
Слабо улыбнувшись, она повернулась и двинулась вперед по длинному коридору. Кипя от негодования, Сантьяго пошел вслед за ней, почти не обращая внимания на мелькавших между колоннами вампиров, на открытые проходы в библиотеки, на вестибюли с дюжинами других комнат. Все это быстро осталось позади.
Ему доводилось слышать разговоры о жизни за Завесой.
Там под покровом вечной ночи скрываются великолепные здания, выстроенные лучшими мастерами. Там сельские просторы не загажены человеком. Там цветут сады, полные растений, которым не требуется солнечный свет.
И без сомнения, дороги вымощены золотом, а в кисельных берегах текут молочные реки, ехидно усмехнулся он.
В общем, сады Эдема.
Но без змея.
Или змей тоже имеется?
В тех же разговорах про красоты запредельного мира упоминалось, что там вампиры живут в довольстве, сохранив издревле присущую им мощь, которая была утеряна его братьями.
А это означает способность принимать любой облик, перемещаться с туманом, контролировать разум более слабых вампиров и много чего еще.
Теперь один из этих слабых вампиров, может, возьмет и призовет силы ада на этот распрекрасный мир.
— Что-то вы притихли. Это пугает. — Нефри наконец нарушила тишину и, остановившись, с подозрением посмотрела на него.
В его улыбке не было и намека на веселость.
— Просто наслаждаюсь видами вашей Шамбалы.
— Это мой дом, а не мифический парадиз.
Он поморщился.
— Любите мрамор, да?
Нефри горделиво вздернула подбородок.
— Мне нравится все красивое.
Сантьяго шагнул к ней. Странно, но его злил вид Нефри, стоявшей перед ним, такой равнодушной и такой отчужденной, что казалось, она нереальна.
— Холодное совершенство? — съязвил он.
— Простите, как?
Он зашевелился, не подумав, насколько глупо провоцировать вампира, который не только сильнее его, но вдобавок находится на своей территории.
В то время как Сантьяго был здесь чужаком.
— Настоящая красота должна быть дикой и естественной. — Одной рукой он взял ее повыше локтя, а другую положил на затылок, большим пальцем поглаживая атласную кожу. — Она должна соблазнять и привлекать.
Темные глаза широко открылись.
— Что вы делаете?
Это был хороший вопрос.
Фантастически хороший.
— Забавляю вас, — последовал не вполне вразумительный ответ.
Сантьяго ощутил ледяную волну ее силы, но Нефри тем не менее не отстранилась.
— Что же тут забавного? — осведомилась она.
— Вы сделали для меня переход через Завесу настолько неприятным, насколько это было в ваших силах.
На ее бледном очаровательном лице не появилось ни малейшего намека на раскаяние.
— Мне непривычно перевозить пассажиров.
Он фыркнул, ни на миг не введенный в заблуждение.
— Разве вам не понравилось смотреть, как я корчился?
— Уже было сказано…
Выбрав из двух зол большее, Сантьяго отбросил прочь остатки здравого смысла, наклонился и прервал ее фразу всего лишь поцелуем.
— Я помню, что ты сказала мне, — прошептал он, продолжая целовать ее.
— Сантьяго!
Она откинула голову назад, но прежде он успел ощутить ее мимолетный ответ.
И был сражен вспышкой света.
Не того света, который льется с небес. Вспышка была мощнее и по последствиям намного опаснее обычной молнии.
Dios! На вкус Нефри была полна экзотики и запретных наслаждений.
Задумчивый взгляд застыл на ее приоткрытых губах, желание опьяняло, а пальцы продолжали безотчетно ласкать нежную шею.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Его голос в холодном воздухе прозвучал хрипло.
— Прекрати сейчас же, — приказала она.
— Прекратить что? — Он придвинулся еще ближе. — Касаться тебя?
— Да.
— Почему? Как и ты, я люблю все красивое.
Сантьяго хмыкнул и кончиками пальцев провел линию вдоль ее подбородка.
— Умные женщины всегда самые опасные. — Он уткнулся губами в уголок ее удивительно чувственного рта. — И возбуждают больше других.
— Хватит с меня этих глупостей! — С легкостью, оскорбительной для Сантьяго, она оттолкнула его и двинулась по коридору дальше. — Я должна поговорить со старейшинами.
