Его подначивания заставили меня забыть о моих переживаниях и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я взяла его за руку и повела внутрь.
— А вот и Мами, — сказала я, когда она вышла к нам из кухни.
В это утро она сходила в салон красоты и выглядела потрясающе элегантно в шерстяном черно-белом платье и на четырех дюймовых каблуках.
— Ты, должно быть, Винсент, — сказала она, наклоняясь, чтобы расцеловать его в обе щеки, и её духи, обволокли нас запахом гардении, словно нежным объятьем.
Она сделала шаг назад, чтобы взглянуть на него.
Казалось она оценивала его, и по выражению её лица стало понятно, что это был высший бал.
— Это для Вас, — сказал он, вручая ей массивный букет.
— О, от Кристиана Торту, — сказала она, заметив карточку флориста.
— Как мило.
— Я возьму твое пальто, — сказала я, и Винсент снял свой пиджак, под которым была хлопковая рубашка голубого цвета, заправленная в темные вельветовые брюки.
Мне так и не верилось, что этот потрясающе красивый парень специально приоделся и принес цветы, чтобы произвести впечатление на мою семью.
Все это он сделал ради меня.
— Папи, я бы хотела тебе представить Винсента Делакруа, — сказала, когда мой дедушка вышел из своего кабинета.
— Сэр, очень рад нашему знакомству, = сказал Винсент и они пожали друг другу руки.
Он поднял сумку и сказал, — Это для Вас.
Взяв её, Папи извлек оттуда бутылку и изумился, когда рассмотрел этикетку.
— Шато Марго 1947 года? Где ты её раздобыл?
— Это подарок от моего дяди, который сказал, что уже имел удовольствие познакомиться с вами, сударыня, — сказал Винсент, обращаясь к Мами.
— О? — она выглядела озадаченной.
— Он недавно привез Вам полотно для реставрации.
Господин Гримод де ла Ренье.
Глаза Мами расширились.
— Твой дядя Жан-Батист Гримод де ла Ренье?
Винсент утвердительно кивнул.
— Я живу с ним с тех пор, как погибли мои родители.
— Ох, — сказала Мами, а глаза её потеплели.
— Жаль слышать, что тебя я нашей Катей есть такое общее горе.
Опасаясь, что последуют вопросы в том же направлении, я взяла Винсента за руку и быстро повела его в сторону гостиной.
— Что-нибудь выпьешь? Может шампанского? — спросил Папи, когда мы сели рядом с камином.
— Это было бы чудесно.
— Спасибо, — сказал Винсент.
— Да, пожалуйста, — сказала я кивая Папи, и когда он вышел из комнаты в неё вошла Джорджия.
Она выглядела просто сногсшибательно в своем зеленом шелковом платье, а я, в сравнение с ней, в своем простом черном платье выглядела серо.
Винсент проявил вежливость и поднялся.
— Джорджия, — начал он, — Я знаю, что Кейт извинилась за меня за то, что мы оставили тебя одну в том ресторане.
Но я хотел бы сказать тебе лично.
Мне очень жаль.
Я никогда бы так не поступил, не будь Амброуз в таком плохом состояние.
И даже в этом случае, я поступил непростительно.
— Я считаю себя понимающим человеком, — сказала она, с оттенком поддельного южного акцента.
— Если бы ты не был, таким, чертовки, симпатичным, я не уверена, что всё бы так оставила.
Однако, при данных обстоятельствах.
.
.
она замолчала и медленно расцеловала его в щеки.
— Джорджия, ради Бога! Не могла бы ты хоть бы попытаться оставить немного его для меня? — воскликнула я, качая головой не веря в недоумение.
— Я расцениваю это как моё прощение, — сказал Винсент, смеясь.
Приём пищи во Франции может длиться часами.
И когда приглашают гостей, обычно так и происходит.
К счастью, как как сегодня был будний день, мы отвели всего полчаса на каждое блюдо.
Мне не хотелось, чтобы у дедушки с бабушкой было достаточно времени, чтобы они могли зайти дальше вежливой беседы и углубиться в личную информацию о моем загадочном госте.
— Итак, Винсент, смею предположить, что ты студент? — спросил Папи, где-то на полпути поедания закусок.
Винсент ответил, что он изучал право.
— В столь юном возрасте? я не желаю тебя поддеть, но сколько тебе лет?
.
.
Для того, чтобы моему дедушке избавиться от всякого рода предположений, обязательно задаст прямой вопрос.
— Мне девятнадцать.
Но мой дядя нанимал мне преподавателей, чтобы я учился на дому, поэтому я на пару лет опережаю учебную программу.
— Счастливец! — Папи одобрительно кивнул.
После этого, Винсент стал уклоняться от более личных вопросов, задавая свои собственные.
Папи с восторгом подробно рассказывал ему о своем бизнесе и путешествиях, в которых он побывал, чтобы забрать особые объекты, которыми он занимался. Благодаря этому он объездил весь Ближний Восток и Северную Африку.
Винсент упомянул о своем интересе к античному и древнему оружию, и наш разговор плавно перетек от главного блюда, как по маслу, в сторону говядины.
Мами расспрашивала его о дядиной коллекции картин и, кажется, была поражена его обширными знаниями художников и стилистических периодов.
К тому времени, когда мы добрались до десерта, Винсент и моя семья вместе болтали и смеялись так, как будто знали друг друга много лет.
Он с Джорджией подкалывали друг друга и меня. Я заметила, что Мами поглядывала на меня и на Винсента и была довольно тем, что видела.
Наконец, когда мы все расселись по удобным креслам в гостиной с чашками кофе без кофеина и тарелками шоколадных трюфелей, Мами спросила Винсента, не хочет ли он присоединиться к нам за ужином через две недели.
— Девятого декабря будет семнадцатый день рождения Кейт, а так как она отказалась от того, чтобы мы устроили ей вечеринку, мы подумали, что поужинаем дома в неформальной обстановке.
Да, это очень интересная информация, — сказал Винсент, широко мне улыбаясь.
Я положила голову на руки и покачала ей.
— Я не люблю делать большое событие из своих дней рождений, — простонала я.
