Даже на краю гибели старый вампир был готов сражаться до конца.
Легко прочитав его мысли, Анассо улыбнулся. От его улыбки Вайперу стало страшно, как никогда.
— Я знал, что ты придешь, Вайпер, — проскрежетал старый вампир.
Прижав Шей к груди, Вайпер смело взглянул в изможденное лицо.
— Ты лишил меня выбора.
— Ты злишься. — Анассо вздохнул. — Неужели в тебе нет ни капли сострадания к своему господину, сын мой? Преданности тому, кто принес в жертву все, что было ему дорого, ради спасения расы вампиров?
— Я вижу жалкую тень некогда великого вампира, который уничтожил себя, потакая собственной слабости.
Худое лицо Анассо застыло, но голос оставался мягким и увещевающим. Это был голос, некогда созывавший сотни вампиров на бой.
— Да. Я был слаб. И глуп. Но как только с болезнью будет покончено, обещаю, что никогда впредь не паду жертвой пагубной страсти. Я стану прежним и поведу своих сторонников к вершинам сияющей славы, коей мы достойны.
Вайпер медленно покачал головой. Эта клятва сгодится для Стикса и его Воронов, но не для него.
— Ты и раньше давал подобные обещания, господин. На сей раз старый вампир не пытался скрыть гнев.
— Не вздумал ли ты меня судить, Вайпер? Ты не знаешь, через что я прошел, чтобы принести нам всем мир, — заявил он, и от звука его голоса Вайпер поморщился.
Он стиснул зубы. Черт, как больно!
— Мы все знаем, что ты для нас сделал, — скрипнул он зубами.
Новый болезненный укол.
— Откуда тебе знать? Как тебе понять, чего мне это стоило? — Анассо ткнул в Вайпера худым пальцем. — Не проходит ночи, чтобы меня не посещали призраки друзей и любимых, которых мне пришлось убить, потому что они противились переменам. Ни одной ночи, чтобы я не слышал криков моей семьи. Они кричали, когда я сам их убивал! Неужели тебе достанет духу винить меня за то, что я пытался найти спасение от призраков-мучителей?
Вайперу пришлось признать, что старый вампир — мастер тактических маневров.
Это произвело бы на него впечатление, не стань он свидетелем конца этой тонкой игры.
— А призрак отца Шей? — возразил он. — Он тоже тебя навещает?
— Жертвы неизбежны.
— Как и Шей?
Ни малейшего намека на раскаяние.
— Да.
Вайпер инстинктивно сжал Шей в объятиях, выпуская на свободу собственные убийственные силы. Пусть он слабее Анассо, но все же не беспомощен.
— Что будет, когда иссякнет вся кровь Шалотт? — Он вложил в этот вопрос все презрение, на какое был способен. — Кто тогда станет жертвенным агнцем?
С церемониями было покончено. Вампир поднялся и сел на постели.
— Достаточно. Иди сюда, Вайпер.
Вайпер осторожно устроил Шей на полу, ощутив болезненный укол сожаления. Ему не хотелось выпускать ее из рук, но нельзя же было рисковать. Вдруг Анассо нападет без предупреждения?
— Я не предам женщину, которую люблю, — заявил он, вынимая кинжал. — Что бы ты ни говорил.
— Как ты смеешь ослушаться господина?
— Ты перестал быть моим господином с той самой минуты, когда захотел отравить себя нечистой кровью. Наказание за такой страшный грех — смерть.
Анассо смачно сплюнул, пытаясь выбраться из-под груды тяжелых одеял.
— Стикс! — крикнул он.
Безмолвный вампир выступил вперед и низко поклонился:
— Господин?
— Приведи ко мне Шалотт.
Стикс медленно выпрямился. Его лицо было точно каменная маска.
— Эта женщина должна быть супругой Вайпера. Наш закон запрещает причинять ей вред.
Вайпер едва сумел сдержать удивление. Смелый вызов! Зато лицо Анассо перекосилось.
— Итак, меня окружают предатели. — С тихим шипением вампир попытался встать с постели. Ухватившись за массивный столбик кровати, он угрожающе поднял руку: — Я ее все равно получу. Отдай мне ее, Вайпер, или увидишь, как она умрет там, на полу.
Вайпер встал на пути разъяренного вампира, загородив собой Шей.
— Пусть лучше умрет, чем ты получишь ее кровь.
Силовой разряд прорезал воздух, всколыхнув волосы Вайпера и погасив многочисленные свечи, расставленные по всей пещере.
— Думаешь, я растерял былую силу? — Медленно, но уверенно Анассо двинулся вперед. — Думаешь, сможешь устоять против меня, мальчишка?
Вайпера охватил страх. Не за себя. Он бы с радостью отдал жизнь ради спасения Шей. Но что, если он сейчас умрет? Тогда никто не убережет ее от Анассо.
Эта мысль показалась ему невыносимой.
Концентрируя энергию, Вайпер приготовился к битве.
— Против твоей силы есть моя сила, — сказал он сквозь зубы.
— Даже если расплатой будет твоя жизнь? — спросил вампир, надвигаясь на Вайпера в клубах черного тумана.
— Да.
— Глупец. — Неуловимым движением руки Анассо метнул черное облако в соперника.
Вайпер выбросил вверх руку, чтобы отразить удар, но тут воздух взвился, и между сражающимися неожиданно встал Стикс.
— Господин… не надо.
Черное облако схватило Стикса, и он, сдавленно вскрикнув, повалился к ногам Вайпера. Повисло напряженное молчание. Никто не мог поверить, что верный слуга способен встать на линии огня. И это после многих веков безоговорочной преданности!
На изможденном лице появилось странное выражение — уж не раскаивался ли он? Очевидно, старый вампир еще не совсем потерял рассудок.
К несчастью, рассудка оставалось так мало, что он сбросил с себя минутное колебание и снова перенес внимание на Вайпера.
Вайпер швырнул кинжал прямо в грудь Анассо. Затем нагнулся и выхватил меч из руки поверженного друга.
Меч был уже в его руке, когда кинжал попал точно в цель. Раздался всхлип. Не веря собственным глазам, Анассо смотрел, как по его рубахе течет кровь.
Но надеждам, что это сумеет остановить древнего демона, не суждено было сбыться. Анассо вырвал кинжал из груди и швырнул его в угол. С презрительной усмешкой он снова начал призывать силу.
— Ты будешь выть, моля о смерти, пока я не решу покончить с тобой, — пообещал вампир, поднимая руку. Снова взрыв темной силы затопил пространство.
И Вайпер действительно взвыл.
Он не был готов к такой разрывающей тело боли. Не успев понять, что произошло, он пал на колени, сраженный жестокой силой. Сжал меч, пытаясь сопротивляться наползающей тьме.
Анассо подошел ближе.
Шей чуть не вскрикнула от радости, когда ужасная боль вдруг отступила.
Святые угодники! Ей не впервой было испытывать мучения. Ее били, жгли, заковывали в цепи, даже поражали магическими ударами. Но сейчас ее тело горело, словно в адском пламени, а в сердце впивались когти, грозя вырвать его из груди.
