Вот ведьма! Самая настоящая черная- беспринципная, наглая, злая и очень страшная…
— И что будет со мной? Новая жизнь, а эта — молодая и еще даже непрожитая толком — Вам на услужение?
— А есть другие варианты?
Есть. Срочно вернуться в собственное тело и найти Зака, где бы привидение его не прятало. Даже если у гномов придется все разнести по граненным алмазикам. Но как вернуться из Долины Мертвых? Стоит попробовать озвучить желание?
— «Возвращаюсь обратно в свое тело!» — решилась на попытку, и словно бы ответила на вопрос ведьмы.
— Не выйдет.
И, правда, не вышло. Что же тогда за фраза? Ведьма говорила о какой-то команде…
— «В тело!» — выкрикнула я. — «Назад!», «Обратно!»
— Еще одно слово, и я вернусь обратно и прикажу убить Зака, — пригрозила мне призрачная дама, усиливая в стократ мою и без того огромную ненависть к ней. — Ни одна из нас не получит желаемое, еще и прибавиться жертва в виде кота…
— Не слушай ее! — донесся до меня голос Алана. Такой далекий, словно добирался ко мне очень долго, через препятствия, что сделали его совсем тихим. — Silent!
Приказ тоже долетел слабеньким, его не составило труда скинуть с плеча, словно пыль. Но вот следующий прилетел уже сильнее, а потом еще и еще, пока я не почувствовала сильное давление, желание покориться.
— Так что? Приступаем? Или предпочитаешь жить с чувством вины, что ты жива за счет жизни собственного брата? Что сделала эгоистичный выбор?
Silent! Silent! Silent! — команды укротителя уже не в шутку подавляли и без того сметенную душу. Но могу ли я поддаться? Сумеет ли Алан быстро разобраться в происходящем и спасти брата?
Вряд ли — стоило признать правду. Но вот так отдать душу на упокоение, а тело — ведьме…
Мое сердце разрывалось от тяжести выбора правильного пути, в котором хотя бы брат останется живым. Ведь ведьма может и соврать насчет своей причастности, а Зак тогда может совсем пропасть у гномов…
Ведьма медлит и не вселяется в мое сейчас свободное в сарае тело? Почему? Знает, что тогда это временно? Или есть другие причины?
«Silent!» — мощный приказ прямо в растерянное сознание, и я чувствую, как становлюсь полностью покорной, как горло сковывает печать молчания, чтобы раскрыться только для единственной фразы, сказанной одновременно мной и Аланом: «Redire ad tuum corpus».
Снег в долине смазывается в одну белую полосу, серое небо становится темным потолком сарая за несколько секунд, и я со страхом ощущаю чувство падения с высоты. Пугаюсь, из-за чего невольно сбрасываю контроль укротителя и чувствую сосущее притяжение к собственному телу. Ура! Почти! Еще немного, и меня притянет в родные косточки, я почувствую жесткие деревяшки под собой, встану ногами на твердый пол!
Я вижу свое тело в руках Алана, оно кажется таким маленьким и беззащитным. Мои глаза плотно закрыты, словно я крепко сплю. Руки Кертиса сжимают меня так крепко, будто закрывают от всего мира, а лицо укротителя… Никогда больше не скажу ему ничего плохого после того, как видела это выражение на грани отчаяния, безумия, полной потери самой сути, края самоконтроля и демонического упорства. Эти горящие золотом глаза и бездна в глубине них…
Волосы мокрые, в болотной тине, на шее — рваная нить с ракушками — дело рук кикиморы с ее тянувшими на дно побрякушками. И стоявшее рядом на коленях чучело, такое же мокрое и потрепанное, как и укротитель.
Сарая уже не было — крыша была сорвана с корнем, кривые зубья уцелевших деревяшек в стенах, хлам и пустой стол. Все это пронеслось за доли секунды в сознание, пока я летела, чтобы опять стать полноценной собой. Всего пара мгновений и вот…
Я врезалась, словно в каменную стену, и была сильно отшвырнута назад, в полете наблюдая, как глаза моего тела медленно раскрываются и смотрят на Алана. Я летела назад, будто специально — медленно-медленно, и видела, как теплая улыбка зарождается в уголках губ Кертиса, как лицо освещает надежда и радость, как морщинки вокруг глаз становятся заметней.
И только пугало вдруг подняло голову и посмотрело будто ровно на меня, рот- шнурок дернулся и сорвался с привычного места — выскочил узелок из холщовой ткани. Глазницы провалы наблюдали, как я все дальше и дальше лечу, поднимаюсь выше. А я с беззвучно открытым ртом видела, как фигуры в поломанном сарае мельчают, чувствовала, как меня все сильнее и сильнее засасывает куда-то.
И вот я уже несусь над академией, над городом, над равниной. Картинка смазывается в разводы от скорости, пока я со всего размаху не влетаю во что-то мраморно твердое, отчего из груди вырывается болезненный стон, и я чувствую охвативший все тело пожар. Настоящая агония терзает каждую мою клеточку, каждый миллиметр моего тела, я зажмуриваюсь, не в силах больше терпеть, хриплю до полной пропажи голоса, а когда открываю глаза, то вижу перед собой абсолютно растерянного Эриса Драгоса.
— М… М… М-м-мари?
Конец первой части.
