Разминуться нартам, летящим по кругу лоб в лоб, не штука. Нормальные драконьи «салочки-вышибалочки», в которые играет их мелкота, едва встав на крыло. А щупальцам, торчащим из одного венчика, такая развлекуха просто зарез. Их вынудили выписывать круги навстречу друг другу, натыкаясь, цепляясь, путаясь, сбивая друг друга с курса. Тухлое дело, коли из одной задницы растут сорок ног. Они обязательно порвут её, начав шагать в разные стороны.
Фааф-хар, тем временем, скользил над джунглями, подбираясь к этой мудрёной карусели – в его лапах торчала первая бочка отравы. Они с Саргом не торопились. Они выжидали, выписывая зигзаги, покуда не представится случай. А истребители уже разобрались с техническими характеристиками пляшущих на хвосте удавов. Ещё бы им не разобраться – даже я заметила, что вверх щупальца поднимаются медленней, чем елозят в горизонтальной плоскости. Кстати, Тармени говорил, что на их планете гравитация посолидней. Интересно, как там слизничихи машут конечностями, если тут еле-еле ими ворочают?
Однообразное кружение нартов прекратилось. Шаар-гар первым сорвался со своего круга вниз, прочертив дугу – чуть ли не брюхом проехался по взбаламученному болоту. Два десятка змей торжествующе обрушились с небес, норовя прихлопнуть гада поперёк спины. Нарт ушёл из-под удара, вильнув в сторону и лихо набирая высоту. А его преследователи со всей дури рухнули в болото, подняв тучу брызг.
Заодно неудачники снесли мостки, с которых давно удрали ловцы яиц. Зато туда добросовестно залезли верные сыны своей матери – навскидку не меньше двух десятков. Может, кто-то из кузенов и освоил плавание без подручных средств, но в тяжёлых доспехах на твёрдую землю не выбрался никто – я поглядывала туда.
Тут и с другой стороны в болото обрушились почти все щупальца. Это Герой с Космосом одновременно повторили финт товарища: скатились вниз по воздушным горкам и съехались, практически, в одной точке. Мне показалось: паразиты только чудом не зацепили друг друга. Да и не попали под удар, немыслимым образом выскользнув из-под обвала тяжёлых гибких брёвен. Вот тут-то Фааф-хар и рванул к перламутровой макушке, опасно переборщив со снижением.
Всплывшее темечко самки было не слишком велико – неизмеримо большая часть оставалась под водой. Зато на нём располагался самый важный для нашей диверсии орган: дыхало, прямо как у китов. Через него отрава нашла бы кратчайший путь к смерти клиента. В погружённом состоянии тварь дышала другими дырами, что выставляла перископами над поверхностью воды. Те и вовсе не отыскать в пестротени болотной растительности. А эта дырища красовалась в самом центре мишени, что на зелёном видна за километр.
Дело за малым: попасть в неё так, чтобы отрава не стекла мимо цели по мокрой перламутровой линзе без пользы. То есть, разбить бочку прямо о дыхало. С высоты девятиэтажки. Даже не в полёте, а в сумасшедшем рывке.
Фааф-хар сделал первую попытку. Разогнавшись, рискнул спикировать на цель. А там совершить сброс и тотчас делать ноги, вытягивая вверх на пределе сил. К сожалению, Герой с Космосом утопили не все щупальца – почти все. Три удава избежали обрушения и успели ринуться навстречу новой опасности.
Это Тармени приклеился к горе намертво, не в силах справится с рефлексами собственного мозга. А мы со Сли всё-таки подобрались ближе к месту схватки. И там не просто глазели на усилия остальных, а нащупывали подходы к ретрансляционному узлу уа-туа-ке-тау, получающему информацию от всех органов чувств. При таких размерах черепушки довольно непростое занятие – не то, что моя булавочная головка. Но, мы успели тютелька в тютельку.
На наших глазах Фааф-хар с трудом вывернулся из смыкающихся объятий двух щупалец. А третье успело захлестнуть правую стопу нарта. За секунду до этого он в панике разжал лапы, понимая, что дальше просто не получится. И промазал – бочка ударила в край мишени и булькнула в воду. Правда, мы со Сли заметили, что она здорово потрескалась, хотя и не разлетелась вдребезги. Значит, отрава попала в воду, где полощется наша мадам. Но этой капли мало, чтоб отравить всю воду в её ванне – разочарованно чертыхнулась я, ударив в обнаруженный узел.
Не ядерный взрыв, однако самке хватило, чтоб на секунду обалдеть. Удав, что вцепился в бьющегося Фааф-хара, чуть сомлел – нарт выдернул лапу и взмыл в небо. Там его встречали Гра-ара и Звезда – перенервничали девки до умопомрачения.
А самка одыбала и взбеленилась. Вокруг неё всплывали яйца, остановить выброс которых она уже не могла. Я отчётливо видела: мамаша боится пошевелиться, чтоб не подавить своё потомство. Зато её щупальца бешено молотили по воздуху, кидаясь из стороны в сторону.
На берегу безмозглые силой сталкивали в воду пойманных людей, чтобы те занялись делом. Кто-то покорно лез в болото, прикрываясь корзиной, как щитом. Кто-то пытался улизнуть по воде – за такими по берегу уже маршировали каратели. Кто-то отчаянно сопротивлялся, но всё равно оказывался в болоте рядом с покорными товарищами. Вслед им летели корзины, шлёпаясь на воду и покачиваясь на ней бумажными корабликами.
А в небе вновь закрутилась нудная подлая карусель. И обе гидры надрывали пупки в попытке добраться до врагов. Они лихорадочно мотали безголовыми телами, сталкиваясь, заплетаясь в омерзительный клубок и расплетаясь. Казалось, каждая жила своей жизнью, строя собственные гадючьи планы. А то и вовсе готовилась оторваться от венчика и броситься в погоню, ввинтившись в небо, как стрела из баллисты. Ударить в бронзовое гибкое тело. Вгрызться в него, проедая насквозь, разрывая пополам вёрткого врага.
Я с трудом оторвала взгляд от завораживающей противоестественной пляски. Глянула, кто там у нас следующий, и обомлела: ко второй попытке прилаживался Арнэр, вкрадчиво подбираясь к психованной жертве. Он не стал изобретать велосипед: дождался повторения финта карусельщиков с двойным пике. Тем снова не удалось уложить в воду все щупальца. Зато на этот раз они проделали это одновременно. И как только по обе стороны от самки – будто вёсла галеры – ударили о воду конечности, Харлат спикировал к цели. Стремительно, как стриж, а не падающий Боинг вроде Фааф-хара.
Мой отважный охотник не сбросил бочку, а со всего маха долбанул ею по перламутру, как прикладываются мячом в американском футболе – наверняка подсказка Эби. Но рванул Харлат не в небо, как все ожидали, а ещё ниже. Скользнул впритирку к воде и тотчас вывернул вбок, вспоров крылом болото. Летевшая за ним пятёрка змей с шипением подняла фонтаны брызг – промахнулась, не сумев так же ловко сменить курс.
Арнэр же преспокойно взмыл вверх. Завис на безопасном расстоянии и шарил глазами по мишени – выискивал следы бомбёжки. Обломки бочки частью скатились в воду, а частью зацепились за дыхало – парочка досок торчала в нём занозами. Самка пухала туманными гейзерами, пытаясь вычихать эту пакость. Я знала, что отрава у Шарли вышла тянучей да липучей – вовек не прочихаться. Поэтому не слишком беспокоилась за достигнутый результат.
Харлат же орал на всё небо, не в силах сдержать победный восторг. В ответ из-под облаков визжала Эби, гордая до одури за своего любимого. Ей не позволили играть в нападении: всё-таки самка, будущая мать. Подруга с трудом проглотила обиду, но теперь от той обиды остался один пшик. Старая перечница с девчоночьим восторгом нарезала круги вокруг матриарха, стрекоча сорокой. Гра-ара снисходительно гудела, поздравляя милого мальчика с удачей. Вейтел орал так, что внизу было слыхать. Он махал руками и подпрыгивал в седле, как ковбой на родео.
Я же боялась поверить, что у нас получается. О том, что же получится, не смела даже помыслить – не дай Бог сглазить!
Глава 26
В которой боги так себе, а люди с нартиями…
Как всегда, герои
Как там было у Цветаевой? Человек – повод к взрыву? Не знаю, что хотела этим сказать сама поэтесса, а я понимаю буквально: и спровоцировать тот взрыв может, и сам взорваться так, что мало не покажется. Ну, и намеренно взорвать то, что надо, в хладнокровном отчаянном порыве человека, на миг переставшего бояться смерти. Я помнила многих таких: в советских школах чтили память героев, подвиг которых лично у меня в башке не укладывается. Что поделать, если я прирождённая трусиха?
