не остаётся под напором Кристиана.
Он словно зажигает во мне огни, сливающиеся в одно единое целое пламя, пронизывающее меня насквозь. И древняя родовая магия одобрительно ворочается в груди. От этих поцелуев подкашиваются ноги, путаются мысли. Я превращаюсь в расплавленный воск, податливый и горячий. Тягучее сладкое томление закольцовывает миг в вечность. Вечность, где я, забыв себя, сама подставляю губы, льну к сильному мужскому телу, позволяю нетерпеливым рукам обнимать меня слишком смело. А когда жадный обжигающие поцелуи скользят по шее, ложатся на плечи, таю, малодушно прикрывая глаза.
Отрезвление наступает мгновенно и мучительно.
Оно вторгается в сознание вместе с огнями и музыкой праздника.
Кристиан открыл портал сразу в бальный зал, и мы оказываемся в толпе кружащихся в вальсе адептов. Лорд не даёт мне, сгорающей от стыда за свою распущенность, и шанса на побег. Стоит только моим туфелькам коснуться паркета, как он, не размыкая объятий, перехватывает мою ладонь и увлекает меня в головокружительный танец.
Как ни в чём не бывало танцевать на балу после того, что я допустила…
Мне кажется, что каждый видит, что щёки мои алеют, волосы в беспорядке…
И на шее ещё печёт местечко, к которому прижимался губами Кристиан.
Лорд-ректор, в отличие от меня, выглядит безупречно. И непохоже, что его что-то смущает.
— Я не отступлюсь, Джемма, — твёрдо обещает он, повергая меня в смятение. — С ритуалом или без.
Лишая меня голоса, Кристиан поглаживает пальцами кожу вдоль выреза на спине.
Я вспыхиваю, это так неприлично. Он же ректор!
— Для всех ты моя невеста, Джем.
На меня словно заклятие немоты наслали. Спорить с ним попросту страшно, его аргументы в споре, предъявленные во время перемещения порталом… С него станется использовать их прямо сейчас.
По глазам вижу, он только и ждёт случая, чтобы…
От одного воспоминания о его поцелуях меня заливает жаром.
А родовая магия сыто урчит.
Весь остаток танца я прячу глаза. Мне кажется, стоит только посмотреть на Кристиан, и он сразу увидит, что победил.
К моему облегчению нашу пару разбивают.
— Позвольте украсть вашу партнёршу, — император под иллюзией меня пугает, но сейчас я готова на всё, чтобы сбежать от лорда-ректора.
Императору, как водится, не отказывают. И на следующий танец оказываюсь в лапах главного интригана империи.
Кассиан, не став ходить вокруг да около, задаёт свои вопросы прямо, отчего положенная в танцах светская беседа превращается в нечто, напоминающее допрос:
— Леди Гвидиче, чем же вы так допекли Кристиана? Я думал, невесты — милые овечки, которые только после свадьбы превращаются в тигриц. Вы решили не откладывать в долгий ящик?
— С какой целью интересуетесь? — забывшись на секунду, огрызаюсь я и тут же прикусываю язык.
Нашла на ком срываться! Идиотка!
— С самой что ни на есть практической. Мне ведь тоже однажды придётся жениться, — усмехается Кассиан.
Ого! Значит, гуляющие вот уже несколько месяцев слухи верны? У нас скоро появится императрица?
— Ваше имп…
— Леди, — укоризненно обрывает меня Кассиан. — Я здесь инкогнито. Мы же договорились сохранить это в тайне. Можете обращаться ко мне, лорд Ре.
— Лорд Ре, я думаю, что пока рано говорить о нашей с лордом Натори свадьбе…
Силы небесные! Уж не рассчитывал ли Кристиан, что я стану лгать императору? За это вроде полагается не плаха, но что-то очень неприятное. Кажется, тюрьма.
— Не представляю, что может заставить моего друга поменять своё решение, — хороня мои надежды, беспечно отзывается император. — И уж не после того, что я успел увидеть своими глазами.
— О чём вы?
Проклятье! Что ещё мне неизвестно?
— Артефакт, леди. Я вижу на вас кольцо. Уровень моей магии вполне позволяет определить, что оно активировано успешно. Условия для проведения каждого из этапов ритуала таковы, что Кристиан знает, что небезразличен вам, и сам он определённо питает к вам сильную стра… гхм… склонность.
Шокирующая информация.
Даже не знаю, что поражает меня больше: то, что чувства лорда Натори всё-таки существуют, и это не ложь, или то, что Кристиан знает о моих чувствах.
Если бы не было так неловко, это было очень смешно.
Кому ещё о симпатии мужчины к тебе рассказывал сам император?
Что стоило Кристиану озаботиться этим самому?
И тут же вспоминаю его слова о том, что я попросту его не слышу.
— Откуда вам известно об условиях ритуала? — спрашиваю, чтобы перевести разговор на другую, менее смущающую тему.
— В общем-то, парные венцы для императорской четы обладают похожим действием. Не совсем таким, но близким.
— Удивительно, — бормочу я, мечтая, чтобы танец уже завершился.
— Я бы так не сказал. Императорские венцы изготовила Дерина Гвидиче. Весьма талантливый артефактор. Надеюсь, ваш род подарит нам ещё немало гениев.
— Род Гвидиче постарается не разочаровать своего монарха.
— Начните с себя, леди, — усмехается Кассиан. — Перестаньте трусить. Где та адептка, что смогла поступить на Седьмой факультет вопреки всему и стать там отличницей? Ваша магия и ваши предки преподнесли вам бесценный дар — помогли вам встретить истинную любовь. Многие об этом могут лишь мечтать.
— О какой истинной любви может идти речь на второй день знакомства? — спрашиваю я, отчаянно надеясь услышать хоть что-то, что сможет меня убедить довериться Кристиану.
— И это спрашивает леди, уже почти жена? Вы знаете, что брак через древний ритуал Амато признаётся любыми инстанциями в империи? Что после последнего этапа, он нерасторжим?
Кристиан…
Что ты наделал?
Это брак!
— И что вот так можно кого-то без спроса связать узами? — непослушными губами выговариваю я.
— Без спроса? — хмыкает Кассиан. — Это древняя запретная магия! Кому, как ни вам, леди Гвидиче, знать, что слова — ничто. Суть — всё. Он бы не сработал, ритуал Амато, если бы вы были против, если бы вы не разделяли с Кристианом его страсть.
Против воли у меня вырывается:
— Но ведь он не мог знать, что я…
— Чудеса случаются с теми, кто в них верит, леди. Или с теми, кто творит их своими руками.
После танца с императором я практически сбегаю.
На академический бал я и так не хотела идти, и если бы не обстоятельства, непременно бы его пропустила. Желание танцевать у меня окончательно исчезло.
Не то чтобы я не любила балы… Любила.
Однако особенных друзей кроме Катарины у меня не было, как и романтического интереса, а сборище незнакомых людей у меня энтузиазма не вызывала.
Теперь же я и вовсе лишилась подруги. Катарина в лазарете, и я не уверена, хочу ли я услышать от неё, чем я заслужила подобную участь.
А
