чувство дежавю.
Вернувшиеся воспоминания достаточно твёрдо говорят, что следовать за розовым нарядом — дурная затея. В прошлый раз всё закончилось плохо.
Оборачиваюсь на Кристиана, но он занят разговором с Кассианом и Николасом, беседа выглядит напряжённой, и прерывать без веской причины её, похоже, не стоит.
Тем временем столпотворение у входа в зал понемногу рассасывается, и я успеваю заметить, что смутивший меня наряд в компании двух леди выходит за двери.
Проклятье!
Я не пойду за ней. Просто из дверей посмотрю, в какую сторону пошла таинственная особа.
Подобрав юбки, я поспешила, пока не ушла слишком далеко.
И что же? Две брюнетки, с которыми розовое платье покинуло зал, стоят в нескольких метрах от входа и о чём-то щебечут, а персиковые кружева маячат у поворота на галерею.
Это издевательство!
Торчит там, словно меня дожидается!
Внутри всё натягивается, как струна. Интуиция подсказывает, что я не ошибаюсь, и там впереди опасность. Я же не буду, как героиня «Роковой страсти» идти добровольно на заклание? Силы небесные, ну вот где эти мужчины, когда они так нужны?
Обернувшись, выискиваю кого-нибудь из посвящённых, и внезапно не обнаруживаю в зале ни Кристиана, ни Николаса, ни императора. Куда все подевались?
Мы же сейчас упустим её!
Только Дельтиго смотрит на меня недоумённым взглядом.
Делаю ему глаза и, подзывая, киваю в сторону двери.
С ещё большим недоумением Рамис отлепляется от колонны, из-за которой он подглядывал за своей блондиночкой, и нехотя двигается в мою сторону.
Ну поживее!
Еле дождавшись, пока Рамис сократит расстояние между нами вдвое и сделав жест «догоняй», я выхожу из бального зала.
Я не стану следить за подозрительным платьем даже в компании Дельтиго. Всё, что мне нужно, это убедиться, что мне не померещилось. Для этого достаточно посмотреть на фигуру и походку хотя бы издалека. Дальше галереи не пойду. Я же не так легкомысленна, как обо мне думает Кристиан. Надо сказать, вот прямо сейчас я бы не возражала против его компании.
Да чего уж там, я бы даже Кассиану обрадовалась.
Оставляя позади праздничный шум, делаю несколько нерешительных шагов и вздрагиваю от их гулкого эха. Стук маленьких каблучков о каменную плитку разносится по коридору, заставляя меня нервничать.
А «платье», будто наконец дождавшись от меня решительности, качнувшись, исчезает за поворотом.
Постоянно оглядываясь в ожидании появления Дельтиго, на цыпочках я приближаюсь к роковому изгибу коридора. И только услышав шаги Рамиса, появившегося из зала, я осторожно выглядываю из-за угла.
И понимаю, что у меня недостаточно словарного запаса, чтобы как следует ругнуться.
Краешек подола виден из-за следующего поворота.
Чувствуя присутствие Рамиса, я смелею и так же на цыпочках выхожу в галерею. Здесь ещё безопасно. С одной стороны — каменная кладка, с другой — перила, свесившись с которых можно полюбоваться летней оранжереей под защитным куполом.
Определённо, сейчас мне не до цветочков.
Дельтиго снова появляется на горизонте. Судя по его виду, он не очень доволен этими догонялками, он даже приоткрывает рот, чтобы задать мне резонный вопрос, но я прикладываю палец к губам. И снова заглядываю туда, где только что мелькала розовая ткань, и теряюсь.
Пусто. Эта часть галереи оканчивается тупиком. Точнее, стеной с окном, выходящим на парк. Оно открыто, но меня терзают смутные сомнения, что кто бы то ни был полезет в узкое на хлипкий карниз в бальном платье.
Ничего не понимаю.
Уже не скрываясь, нормальным шагом подхожу к окну и, оперевшись на подоконник, выглядываю. Никаких признаков леди-акробатки.
Проклятье, проклятье, проклятье!
Не беда, что я буду выглядеть идиоткой в глазах Рамиса.
У меня есть уважительная причина быть подозрительной.
Однако розовое платье мне определённо не померещилось. Куда оно делось вместе с хозяйкой.
Смутное воспоминание снова рождает во мне чувство дежавю.
Тот парень… Санти… Он же вышел из потайного хода…
Может, и здесь стоит поискать что-то подобное?
Но я не успеваю воплотить свою идею, твёрдая ладонь зажимает мне рот.
Я инстинктивно дёргаюсь и кусаю руку, но мужчина, а это точно мужчина, лишь крепче меня перехватывает.
Дельтиго!
Мне надо всего пару минут продержаться, и он придёт мне на помощь.
Ну почему я так ни разу и не сходила на факультатив по боёвке?
Могла бы зарядить ему огненным шквалом, а вместо этого я, как бешеная коза, топчу ноги моего противника, но это не приносит никаких результатов. Кроме нецензурного ругательства, выплюнутого злым шёпотом.
О! У него словарный запас весьма интересный, можно брать выражения на заметку.
О чём я думаю, силы небесные!
Позволяю себя захватить, как беспомощная первоступенница.
У меня же теперь есть сильная магия! Однако прежде чем моя сырая сила отзывается, раздаётся знакомое шипение и перед глазами меркнет свет.
Надеюсь, Дельтиго меня быстро найдёт.
Это моя последняя мысль, прежде чем я теряю сознание.
— Ты идиот! — первые слова, которые я слышу, придя в себя.
Голос определённо принадлежит Катарине.
Не торопясь показать, что я очнулась, пытаюсь оценить обстановку из-под ресниц, насколько мне позволяет невыгодное положение.
Адреналин скачками приливает, учащая пульс, наверно, поэтому я пока не испугалась как следует.
— Я сказала: «Осторожно», что непонятного было в моих словах? — и Кат отвешивает смачную пощёчину блондину, скорчившемуся на грубо сколоченном деревянном стуле.
Что-то не очень похоже, что моя бывшая подруга находится под влиянием этого типа.
— Может, тебе кажется, что я шучу? — ядовитый тон Кат не оставляет сомнений в том, что она крайне далека от веселья. — Ты же не думаешь, что я такая безмозглая, чтобы не понять, что тогда в ресторации под предлогом алиби для меня ты пытался меня прикончить? Ты мне ещё за это ответишь, трусливый гадёныш. Тебе не удалось добить меня в лазарете, и ты об этом пожалеешь. Будешь долго жалеть. Тебя дядя для чего прислал? Я ему всё расскажу. Ничтожество, из-за тебя у меня сейчас нет магии!
Лихорадочный галоп моих мыслей цепляется за одну спасительную. Катарина пока не знает, что её магию запечатала я. Это хорошо, иначе я бы не сидела тут в ожидании своей участи. Есть шанс, что она не попытается убить меня прямо сейчас, а постарается завершить то, ради чего она всё это делает.
Дельтиго же не мог меня не хватиться!
Он приведёт помощь.
Вместе со страхом и непониманием в груди рождается непонятный азарт, мне совершенно несвойственный. Словно что-то подзуживает меня изнутри: «Давай развернёмся, мы и так справимся! Мы — мощь! Мы — сила!»
Кажется, у меня не всё
