— Ты знаешь. Старая леди — целительница. Что она тебе сказала о Воителе?
Внезапно осознав вопрос, я заморгала: — Она ничего мне не рассказала о Воителе.
— Мы знаем ты говорила с ней, а теперь её сын говорит, что она ушла и он не знает куда.
— Однако, мы глаз с него не спускаем, чтобы убедиться, что он не врет, — хмыкнул другой, будто пошутил.
Мой страх тут же испарился и ему на смену пришла ярость.
— Лучше бы вам его не трогать! — прорычала я.
Оба, удивленные моей гневной вспышкой, уставились на меня. А затем один, разразившийся низким злобным смехом, шагнул ко мне и схватил за запястье.
— Мы хотим знать, что она тебе сказала.
И я услышала щелчок замка и в галерею вошел Папи, оставив дверь позади себя открытой. Большая коробка у него в руках перекрывала ему обзор. Он прошел через комнату и поставил коробку рядом с оружейным стендом, сверху положил свою шляпу и принялся снимать пальто.
— Папи, — позвала я, мой голос прозвучал высоко и неестественно.
Он поднял глаза и застыл.
— Уберите руки от моей внучки, — рявкнул он, и стал приближаться к нам.
— Стой, где стоишь, старик, — сказал тот, кто удерживал меня, и сильнее сжал мне руку.
Мой дедушка остановился, а его глаза сузились.
— Вы те самые, кого записала камера наблюдения, — сказал он. — Вы уже ограбили мой магазин. Теперь, что вам нужно?
— Все, что требуется, это, чтобы твоя внучка сказала то, что мы хотим знать и мы уйдем не причинив никому вреда.
— Нет, — сказал сурово Пари. — Вы немедленно уйдете или я вынужден буду позвонить в полицию. — Он вынул из кармана свой сотовый.
— В этом нет необходимости, — раздался низкий голос позади нас. Винсент шагнул в распахнутую дверь, его лицо напоминало небо перед бурей. Тот, кто держал меня метнулся в Винсенту и тут же отшатнулся назад, получив удар кулаком в челюсть. Он упал на пол и замер.
Второй нума бросился ко мне и клещами вцепился мне в руку.
— Мы просто болтаем с твоей подружкой. Зачем так нервничать?!
— Отпусти её, — сказал Винсент еще сильнее понизив голос, его быстрый обеспокоенный взгляд пронзил меня в самое сердце. — Отпустите их. Все о чем вы хотите поговорить можно обсудить со мной наедине.
— Но видишь ли в чем дело, ты нам не нужен, — сказал нума и его губы растянулись в усмешку. — Не на этот раз.
— Что за дело вам до девушки? — прорычал Винсент.
— То есть, ты имеешь в виду, помимо того факта, что она уничтожила нашего прошлого лидера? Но сейчас это не важно. У неё есть нужная нам информация. — Нума поднес свободную руку к моему горлу. — Поэтому, я бы посоветовал тебе, стоять, где стоишь, пока она отвечает на мои вопросы — или моя рука может просто чуть соскользнуть.
Мне сделалось дурно от прикосновения его кожи к моей. Больше от отвращения нежели от страха я сильно пнула его по голени, но он только рассмеялся и еще покрепче схватил меня, оттаскивая вглубь галереи, подальше от Винсента.
Воздух наполним металлический скрежет — меч был вынут из ножен. Мой похититель встал, как вкопанный. Глаза Винсента горели, когда он занес угрожающе выглядящий клинок.
Нума был шокирован, его пальцы впились мне в кожу и, брызгая слюной, он сказал:
— Ты не посмеешь. Только не на глазах у человека! — Он бросил взгляд на Папи, чей удивленный взгляд наглядно демонстрировал, что, может он и не все расслышал, но определенно разобрал последние слова.
— Еще как посмею. И сделаю это с удовольствием, — ответил Винсент, и занес меч, который блеснул светом, когда он шагнул к нам.
Нума отшатнулся назад, увлекая меня за собой.
— Почему ты подвергаешь риску быть разоблаченными меня и себя… — начал было он, его лицо в замешательстве скривилось.
Голос Винсента был острым, как сталь в его руке.
— Начнем здесь и сейчас, забудем про все правила. От имени своего рода, вы просто объявили войну.
Мой похититель взвесил ситуацию. А потом, вот так просто, он отпустил меня. Держась подальше от меча Винсента, он двинулся в сторону своего упавшего товарища, который только-только начал приходить в себя. Придавая ему ускорение мотивирующим ударом, он подтолкнул своего приятеля к двери. Остановившись на ступеньках, он посмотрел на меня: — А с тобой мы снова увидимся. Au revoir, Кейт Мерсьер. — И после этого он со своим партнером зашагал вниз по улице.
Мой дедушка бросился к двери и запер галерею, а затем плотно задернул шторы на окнах.
— Чего они хотели? — не мешкая спросил Винсент. Он вложил свой меч в ножны и спрятал их под пальто.
— Целительницу, — прошептала я, вдруг почувствовав, что мне нехорошо от мысли, к чему привели мои действия. Жюль был прав. Я вошла в их мир и теперь опасность тянется шлейфом за мной.
Винсен увидел мое выражение лица и потянулся ко мне, но застыл, когда в помещение эхом разнеслись резкие слова Папи.
— Не прикасайся к моей внучке.
Он медленно приблизился к нам. Осторожно.
И вот так стояли в полумраке галереи. Пылинки кружили по спирали в лучах солнечного света, которым удалось проникнуть в щели между шторами. Мы трое стояли неподвижно, глядя друг на друга, словно древние статуи. Лицо моего деда отражало совершенно чуждое ему выражение. Оно было недобрым. Суровым. Он холодно уставился на Винсента, будто тот был чужим.
Наконец, он заговорил: — Что ты такое?
Три четких слова, которые требовали ответа.
Глаза Винсента метнулись ко мне. я видела, как Папи наблюдает за ним и знала, что выхода не было. Если бы даже Винсент не обнажил свой меч, дедушка уже понял, по словам нума, что что-то не так. Я слегка кивнула Винсенту.
— Ревенент, — сказал Винсент, глядя Папи прямо в глаза.
Надо отдать должное моему дедушке, он даже бровью не повел.
— А те, кто напали на Кейт?
— Нума.
Это слово, казалось застыло и повисло в воздухе между нами, прежде чем Папи разразился криком: — Вон.
— Сэр, я… — начал было Винсент, а я в то же время выпалила: — Но, Папи…
— Вон! — отрезал голос дедушки. — Выметайся. Вон из жизни моей внучки. Как ты смеешь подвергать Кейт смертельной опасности. Как ты смеешь приводить сюда этих чудовищ. Выметайся и держись подальше.
— Нет! — закричала я и подбежала к Папи, схватила его за руку и подождала, пока он не переведет взгляд с Винсента на меня. — Папи, нет. Винсент… — Все мои доводы, промелькнувшие перед мысленным взором, тут же рухнули, когда я поняла, что они бесполезны. Винсент защищал меня, или уже поздно, нума знают кто я. Мне нечем было переубедить Папи. Потому что он был прав: я подвергалась опасности из-за Винсента. У меня оставался один аргумент, который моему деду не опровергнуть: — Я люблю его.
