После слов о том, что внутри Снежаны растет ребенок, я оторопел. Как я мог не почувствовать, что в ней зародилась жизнь? Как мог оставить ее одну на целых десять минут?
— Что здесь происходит, Даймон?! — голос Александры раздался слева от меня, и я повернул голову на звук.
Потом перевел взгляд на Снежану. Мне было больно на нее смотреть, ощущать ее беспомощность и просто стоять рядом, ничего не делая.
— Сейчас же уходи отсюда, Александра! — воскликнул Даймон. — Я же велел тебе не приходить!
В памяти всплыли слова Алекс: «Хочешь знать слабость Даймона? Так я тебе скажу — это я. А теперь ты должен решить, воспользуешься ли ты тем, что узнал сейчас».
И я, резко подскочив к Алекс, притянул ее к себе спиной и вцепился когтями в горло. Шавки оскалились, Даймон издал низкий гортанный рык, глаза его вспыхнули янтарным цветом, что было признаком овладевшей им опасной ярости.
— Я вырву твоей дочери глотку, если ты сейчас же не отпустишь Снежану, — я был настроен серьезно.
— О, как это мило, — агрессивный голос Даймона был пропитан ненавистью и желанием оторвать мне голову. — Убьешь и ее? Ну давай. Попробуй. Тебе все равно живым отсюда не уйти.
Он взмахнул рукой, призывая меня к действиям. Блефует? Я смотрел настороженно, пытаясь понять ход мыслей Даймона. Точно блефует. Ему меня не провести. Хоть и делает вид, что ему плевать на дочь, но глаза не лгут. В них было столько боли и страха… А уголок губ нервно подергивался.
— Я не шучу, Даймон.
— Неужели ты думаешь, что осуществив обмен, тебе удастся так просто уйти отсюда?
— Ну так что? — спросил я, прищурившись. — У тебя не было ни единого шанса спасти сына, но сейчас жизнь дочери в твоих руках. Что для тебя важнее: чертова месть или все-таки дочь?!
Даймон поджал губы. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, затем посмотрел на меня и произнес:
— Сэм, освободи девчонку!
Тот расстегнул браслеты, помог Снежане встать и подвел к нам. Она была вялая, казалось, что не совсем понимает, что происходит. Кажется, ей вкололи какой-то препарат для подавления воли.
«Эйдан, забери Снежану. Отвези ее в стаю», — мысленно сообщил бете, повернув к нему голову.
«А как же ты? Что собираешься делать?»
Он подошел к Сэму и забрал у него Снежану, а я продолжал удерживать Алекс, надеясь на то, что все пройдет, как я задумал.
«Я уже говорил — брошу Даймону вызов. Я не передумал».
«Тогда удачи, друг! Мы будем тебя ждать».
«На случай, если что-то пойдет не так, позаботься о Снежане и о нашем ребенке, которого она носит», — с тяжестью на сердце произнес я.
Эйдан кивнул и повел Снежку на выход. Я велел своим парням отправляться вслед за ними. Они посомневались, но все-таки не стали спорить с Альфой.
— Я выполнил условие, теперь отпусти мою дочь, — потребовал Даймон.
— Только когда буду уверен, что Снежана и моя стая в безопасности. Не волнуйся, я сдержу свое слово, — пообещал я.
— Клянусь, если ты причинишь боль Александре, я уничтожу тебя! — Даймон приблизился, я шагнул назад, сдерживая дистанцию.
По прошествии нескольких минут я отпустил Алекс, шепнув ей на ухо: «Прости», а вслух произнес, с вызовом глядя на Альфу бурых:
— Я бросаю тебе вызов, Даймон Ривера!
— И я принимаю его!
Мы разделись, обратились в волков, и бой начался…
Я пришла в себя в нашей с Дареном комнате. Села в постели и увидела в кресле Эйдана.
— Эйдан, что ты тут делаешь? Как я здесь оказалась? — я пыталась вспомнить произошедшее, но в голове была каша. — Где Дарен?
Вроде все хорошо, Дарен пришел за мной (я ведь помню его голос), но сердце отчего-то отчаянно билось.
— Он остался.
— Как это — остался? — запаниковала я, комкая пальцами покрывало, на котором сидела.
— Он бросил Даймону вызов, — прокомментировал Эйдан.
— Что это значит? — настороженно поинтересовалась.
— Это значит, что они будут биться до смерти.
Сердце пропустило один мощный удар. Затем еще один.
— Но… ведь как-то можно это остановить? — в голосе слышалась надежда.
— Ничего нельзя сделать. Будет бой. Выживет сильнейший.
— А если его убьют? Он ведь совсем один, — дрожащим голосом проговорила я и сглотнула образовавшийся ком в горле.
— Когда волк бросает вызов другому волку, никто не вправе вмешиваться в процесс боя. Так что остается надеяться на то, что гнев станет Дарену союзником, и он выиграет в этой схватке.
Я скрестила пальцы и, закрыв глаза, начала повторять про себя: «О, Вселенная, пожалуйста, дай Дарену сил. Пусть он победит. Верни мне его невредимым».
Я верила в лучшее, потому что не могла иначе. Как я буду жить, если вдруг потеряю его?
Ход мысли нарушил голос Эйдана:
— Снежана, об одном тебя прошу: не делай глупостей. Ради Дарена и ради…
— Ради кого? — спросила я, желая услышать окончание фразы.
— Ради ребенка, который растет в тебе, — закончил он.
— Чего-чего? — опешила я. — С чего ты это взял?
— Я его чувствую.
Я замерла, глядя в ясные глаза Эйдана. Дыхание участилось, по телу прошла дрожь, а ладони похолодели. Руки сами потянулись к животу. Я глянула на него, затем снова на Эйдана.
— И сколько уже недель? Ты можешь это почувствовать? И почему Дарен мне ничего не сказал, ведь он тоже должен был почувствовать, — протараторила я, все еще находясь в легком шоке.
— Малыш еще маленький. Кажется, вы только вчера вечером его зачали.
Я ничего не ответила, поражаясь словам Эйдана. Ведь так все и было. Вчера мы с Дареном занимались любовью, а утром меня похитили. Мысли снова вернулись к сегодняшним ужасным событиям, которых я почти не помнила. В голове была абсолютная каша, какие-то отрывки, все, как во мгле. Ну и правильно, я же была под действием лекарств. Наверное, пичкали меня нейролептиками, как какую-то психически больную.
Но Сэм… Я не ожидала от него такой подставы. И, если правильно поняла затуманенным сознанием, Сэм сын Даймона. О, черт! Кажется, начинаю кое-что понимать… Наша с ним якобы случайная встреча была вовсе не случайной. Не удивлюсь, если и того оборотня на остановке подослал он. И все это спланировал Даймон, чтобы отомстить Даймону.
— Эйдан, а почему Даймон почувствовал моего ребенка, а Дарен нет? Все никак не могу понять.
— Наверное, потому что зачатие произошло, когда ты была в стае бурых.
Мне всего восемнадцать. Никогда не думала, что так обрадуюсь новости о своей беременности. На самом деле я очень счастлива и не важно, каким будет малыш. Меня совершенно не волнует то, что он может оказаться таким, как его папа. Главное, что я уже безумно люблю его и хочу, чтобы все, наконец, встало на свои места.
