на левую ногу. Отвези Орма туда. Скажи, это сын Ивара Хельмудсона. Пусть вспомнит свой долг. Обещай. И я дам тебе шанс.
Он достал из-за пазухи кинжал Гора и развернулся к Рябинке:
– Быстрее.
– Обещаю, – шепнула Ярина, задыхаясь. – Если жива ост…
– И я обещаю, – торопливо встряла Рябинка. – Что бы ни было, сына твоего в Ольховник доставят. Режь!
Она запрокинула голову, жмурясь.
– Рябинка! – Ярина до хруста стиснула пальцы. Не все же о себе думать. – Если… Упроси дедушку отправить весточку в Ольховник, моей сестре. Он знает. Пожалуйста.
– Ты только продержись, лешачка, – шепнула русалка. А потом лезвие вошло ей под подбородок. Хруст смешался с яростным воплем колдуна, но было поздно: Рябинка водой стекла на пол, оставив вместо себя драную рубаху да янтарные браслеты.
– Ты! – Белоголовый взревел, но Ивар прыжком развернулся, бросившись на него. Опрокинул, метя кинжалом в горло… Еще немного! – Стоять!
Ярина хотела крикнуть, но не могла издать ни звука. Ивар не успел чуть-чуть, лезвие едва оцарапало бледное горло, и только. Он замер, рыча и вздрагивая, но двинуться не мог.
– Назад. Пш-шел! – колдун пнул его, сбрасывая с себя, повторил. – Назад!
Ярина чуть не плакала от жалости, глядя, как Ивар отползает. Он пытался сопротивляться чужой воле, сковавшей волчью суть, но она была сильнее даже здесь, где магии быть не могло.
– Борись, – хрипло взмолилась Ярина. – Ты можешь! Пожалуйста.
Если бы у них было время!
– Бешеных псов убивают. – Их мучитель холодно улыбнулся и каркнул что-то непонятное.
Ивар уронил нож и завыл, катаясь по полу. Его собственные когти раздирали горло, а он все хрипел и бился.
– Не надо! – Ярина не могла смотреть. Закричав, она протянула руки сквозь решетку, пытаясь сделать хоть что-то.
Надрывные, страшные звуки не стихали. Ивар не сдавался, но чары были сильнее.
– Хватит, хватит!
Судорожно дернувшись в последний раз, он затих, скрючившись на боку.
– Огонечек, – сорвалось с губ вместе с кровавой пеной.
– Ивар!
Если бы она дотянулась, если бы!
Колдун рывком открыл решетку и наотмашь ударил Ярину по лицу.
Она задохнулась, рухнув, стукнулась виском о ледяные каменные плиты. В глазах потемнело, но мучитель немедля вздернул ее за волосы, а когда она вновь упала на колени, резко сорвал цепь с ноги. Боль была такой, словно кожу до кости сняли. Ярина захрипела, забилась пойманной птицей.
– Вставай! – холодно велел он. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Поучить бы тебя, но времени нет. Живо!
Вальд дернул ее за косу и потащил, не дожидаясь, пока встанет. Обдирая руки о камни, Ярина пыталась приподняться, ослепшая от боли и слез. Пальцы сомкнулись на чем-то холодном, лезвие кольнуло ладонь, она ухватилась за него, трясущимися руками пряча последний подарок Гора в разодранный рукав.
А колдун, не заметив, безжалостно волок ее наверх.
Наверху царила дивья ночь. Дождь лил ледяным потоком, размывая непрогретую землю. Тучи клубились низко: казалось, вот-вот рухнут и раздавят. Ярина поскальзывалась, то и дело падая, но колдун был неумолим.
– Дернешься или что-нибудь выкинешь – я вырежу окрестные деревни, а реку отравлю, – пригрозил он. – Быстрее шагай!
Ноги не слушались. Перед глазами стояло искаженное мукой лицо Ивара. Ведь он пытался защитить ее. Или не ее, Орма, пусть так. Он хотел помочь, а теперь лежал там, внизу.
Болезненный тычок в спину вновь отправил Ярину в грязь, но и дал возможность оглядеться краем глаза. Они вышли из-под земли у самой кромки леса. Дальше были только мертвые заросли. И Пустошь, которая лениво переливалась в ответ на грозовые раскаты. Не было ей дела до творящегося рядом ужаса.
– Да живее ты!
Пинок отправил Ярину на искореженный проклятьем куст. Прикрыв лицо, она с воплем рухнула. Жесткие шипы разрезали и без того изуродованные руки.
– Вперед!
– Чтоб тебя навьи взяли, – беззвучно выдохнула она, едва сдерживая поднимавшуюся в сердце ненависть. Та пришла на смену ужасу: чужая, непонятная, будто отголосок чего-то большего. Ожерелье тускло засветилось, откликаясь, и Ярина испуганно прикрыла его рукой, умоляя подождать. Если колдун заметит, пощады не жди.
Они продирались сквозь заросли к самому краю Пустоши. Правду сказала Рябинка: если не знать, где вход в курган – нипочем не найдешь. Ярина снова оглянулась и немедленно получила оплеуху. Невидимая петля захлестнула горло и поволокла по земле, не давая дернуться.
Она не справится одна! Даже если приведет Рябинка подмогу, что русалки сделают? Защекочут его насмерть?
Пустошь пылала, цвела невиданным цветом. Капли дождя разбивались о янтарь, отражая темно-медовые всполохи. Даже задыхаясь, Ярина не могла взгляд оторвать, до того манящим было зрелище.
Ожерелье вновь потеплело, чуя родство. Перед глазами поплыло.
Колючки исчезли, остался один пепел, укрывающий землю. И Пустошь, по которой шла нескончаемая рябь, как от брошенного в воду камня.
Она стояла на коленях, окровавленными пальцами перебирая мелкие осколки янтаря. Ломкие и острые – они безжалостно резали кожу.
Вокруг кружили тени. Она знала, силы на исходе, долго щит не удержать, тот еле мерцал, выдавая ее усталость.
– Это не я! – вырвался то ли крик, то ли рыдание. – Я не виновата! Я не хотела!
Тени не слушали. Одна бросилась вперед, щит отшвырнул ее, но остальные подбирались ближе. Они знали – скоро отомстят.
– Я не могла помочь!
Пальцы быстро сплетали увядшие веточки воедино, засохшие ягоды рябины оживали, наливались соком. Вливался в узор окровавленный янтарь, который тускло светил, подмаргивая. Его хозяин порадовался бы, знай, как она закончит свой путь.
– Почему вы не спите! Вы должны!
Она кричала и плакала, слезы падали на ожерелье, заставляли янтарь разгораться ярче.
– Живо!
Видение рассыпалось в вихре боли. Ярина закашлялась, заскребла пальцами по горлу, пытаясь отдышаться, когда петля исчезла. Ее трясло от холода, от чужой боли пополам со своей. Но не было рядом Гора, который обнял бы и сказал, что все будет хорошо. Никого не было.
Она одна. И умрет здесь, если сейчас же не придумает что-нибудь! Колдун бормотал себе под нос, направив руки на землю: из мертвого пепла прорастал валун, становясь больше и больше. В гладкой срезанной верхушке отражалось грозовое небо, по бокам горели черным пламенем горюн-камни в обрамлении янтаря.
– Целое состояние ушло, – с гордостью пояснил колдун, словно сам эти кристаллы добывал. – Годы подготовки. Вовремя мы нашли курган с мертвецами древних. Драгоценности пошли на доброе дело.
– Убийство не может быть добрым делом. – Ярина шарахнулась в сторону, живо представив, как здесь гибли дети, а их кровь лилась на Пустошь. То-то валун встал ровно на краю выжженной земли.
– Спорный вопрос. Палачи с
