лишь чистым инстинктом. Животное, разъяренное и залитое кровью, но я пришел, когда ты позвала, Кэт. Возможно, я не мог обнять тебя, но боже, я был здесь. Я был здесь и наблюдал за тобой каждую ночь с момента моего прибытия.
— В самом деле, Грэм…
— Думаешь, я не слышал твоих рыданий? Не чувствовал твоих слез? — его хриплый, глубокий голос заставил ее с любопытством наблюдать за ним. — Как ты думаешь, хотел ли я прикоснуться к тебе, пока выгляжу так?
Он вошел в небольшое количество света, льющегося из дома, и от его взгляда у нее перехватило дыхание.
— Гидеон… — она прошептала его имя, радость затопила ее, достигая части ее существа, о которой она не знала, что существовала.
Это был тот, к кому она стремилась.
Грэм был его прикрытием, лицо, которое он демонстрировал миру, а эта Порода, принадлежала ей. Тот, кому она принадлежала…
Приподнявшись, она дотронулась кончиками пальцев до темного золота и черных полосок вдоль его шеи и уставилась в глаза цвета кованого золота с прожилками дикой зелени джунглей.
Животное пульсировало прямо под плотью мужчины, дикость существа, позволяя ей увидеть его.
И она любила его.
Она любила его с детства и мечтала о нем, когда стала женщиной. И когда он пришел к ней как Грэм, она боялась, что он потерян навсегда.
— Черт возьми, пара, — его шипение было наполнено раздражением, а не гневом. — Ты видишь кошмар, который вызывает мучительные страхи в человеке и вздыхаешь, как будто он давно потерянный друг.
Когтистые пальцы сжимали ее бедра, притягивая к себе с нежностью, которую она едва помнила, когда была ребенком, когда кричала от боли.
— Я скучала по тебе, — у нее перехватило дыхание, когда эмоции захлестнули ее. — Я не хотела тебя разозлить, — рыдание было слышно в ее голосе. — Я не могла потерять тебя. Я не могла…
У нее не было никого кто мог назвать ее своей, и в одночасье у нее не стало и его.
— Ты бросил меня…
— Я никогда не бросал тебя, — измученный шепот над ее ухом вызвал у нее порыв удовольствия. Конечно, ощущение того, что эти когти скребут ее спину в чувственной ласке, возможно, тоже как-то связано с этим. — Пока они не забрали меня снова, Кэт, я никогда не оставлял тебя. Я всегда следил за тобой. Даже после того, как Орин сумел спрятать тебя, даже от меня.
— Но я не знала… — вздох закончил протест, так как ощущение, что его резцы скребли ее плечо, послало сквозь нее поток чистого удовольствия и тоски.
Слабость затопила все ее существо.
— Ты знала, — прорычал он. — Ты хочешь это отрицать. Хочешь освободить себя, удержать гнев и боль, которые являются частью тебя. Ты пожертвовала собой ради своего видения защиты меня, Джадда, даже Клэр, и когда я узнал об этом, я хотел убить всех причастных. — Его хватка усилилась на ней, запах ее разбитого гнева окружал ее. — Пожертвуй собой снова таким образом, рискни собой ради другого, и я обещаю тебе, что, если я переживу ужас этого, я позабочусь, чтобы ты никогда больше так не сделала.
Она почти улыбнулась, когда ей следовало принять предупреждение близко к сердцу. Но это был Гидеон. Это не был Грэм или любое другое имя, которое он использовал на протяжении многих лет, чтобы избежать захвата или обнаружения. Это был Гидеон.
Ее Гидеон.
Ее пальцы переместились на пуговицы его рубашки.
— Полосы все еще покрывают твое тело? — она выдохнула, предвкушая, когда шипение электричества пронзило ее чувства.
Откинувшись назад в его объятиях, она наблюдала, расстегивая каждую пуговицу и разглаживая раздвинутый по бокам материал, пока не достигла пояса его штанов. Оказавшись там, Кэт не колебалась. Она даже не вытащила рубашку, но расстегнула пуговицу и молнию темных джинсов.
Расстегнув последнюю пуговицу, она прижала руки к его плечам, чтобы стянуть с них материал и оголить его руки.
У нее перехватило дыхание.
Он взял ее, отправил на высоту удовольствия, которого она никогда не могла себе представить, но на самом деле она не смотрела на тело, способное любить ее часами.
В его первобытном состоянии полосы, покрывающие его, не были черными. Они были смесью черного и тигриного золота. Спускаясь с плеч к ключице, по твердым бицепсам, вокруг талии, через плотные, сгруппированные мышцы живота, они отметили его тело животной красотой.
— Я мечтала о том, чтобы ты пришел ко мне таким образом, — тихо сказала она, когда он стоял напряженно и выжидал. — Это было все, что я знала. Красота человека и зверя. Когда я узнала тебя как Грэма, я чуть не заплакала о потере того, кого знала.
Когда он стал старше, даже в лабораториях первичные отметины ослабли, пока полностью не исчезли. В последний год, когда он был с ними, они полностью ушли.
— Нет никакого здравого смысла в том, кто я здесь, Кэт, — сказал он, и звук его голоса, тяжелый, глубокий стук поразил ее чувства, притянув ее в место, где только они существовали вместе с голодом. Здание между ними.
— В мире нет здравомыслия, с которым мы сталкиваемся в отличие от других, — мягко поправила она. — Будь моим Гидеоном сейчас, ненадолго? И я буду той Кэт, которой так долго хотела быть для тебя. Лишь сейчас. Дай мне моего Гидеона.
***
Джонас слушал просьбу Кэт через линии связи, установленные нано-нитью, которую ему удалось получить. Глядя на голографическую доску, управляющую почти микроскопическим
