Между ними висела гнетущая тишина. Когда она появлялась, хотелось быстрее дойти до кабинета, чтобы ее разбавил преподаватель.
— А где Билл?
Обычно он не пропускает завтрак. И обед. Все, связанное с едой, он не пропускает.
Ник пожал плечами.
— Он не объяснял.
— Это странно, — Фанни озвучила мысль Феликсы.
В самом деле. Либо у него что-то случилось, либо он во что-то…
— Твою мать, — протянула ругательство, замечая перед кабинетом Кристаллогии подозрительное столпотворение.
Тим с Ником рванули вперед, подруги тоже ускорились.
"Билл, во что ты опять ввязался?"
До нее донеслись обрывки его громкой гневной речи, из которой понятно только "урод" и "ублюдок".
В просвете между студентами увидела Уоррингтона, удерживающего руки Билла, пока тот рвался вперед. Перед ним — Дейвил с убийственной невозмутимостью и откровенно пугающим взглядом. Даже ей с такого расстояния стало жутко. И Маккинни, вытирающий кровоподтек с губы.
— Вот черт!
Ник и Тим налетели на Уоррингтона, на них выскочил Уайт и Андерсон. И все это померкло перед замахом Маккинни и точным ударом в челюсть. Хруст услышали все. И болезненный стон Билла в повисшей тишине.
Сердце бешеным галопом неслось в направлении остановки.
Маккинни нанес еще один удар, замахнулся снова…
Феликса пробралась, наконец, через толпу, выбегая вперед. Лицо друга в крови, Маккинни что-то гневно выговаривал в его разбитое лицо.
Сглотнула, встав напротив одного человека, который способен это остановить.
Чувствовала взгляды со стороны. Плевать. Она просто смотрела в зеленые глаза с немой просьбой.
Дейвил не поменялся в лице. Расслабленная поза с руками в карманах брюк жутко бесит.
— Пожалуйста, хватит, — попросила тихо, стараясь не вслушиваться в звук ударов за спиной.
Прикрыла глаза, услышав стон голосом, очень похожим на Тима.
Бессильно сжала кулаки.
"Останови ты это чертово безумие!"
Прокричала мысленно, надеясь хотя бы обжечь глазами. Дейвил раздраженно прошелся взглядом по потолку, щека дернулась.
— Майлз, — отчетливо, на грани слышимости.
Маккинни появился в поле зрения. При виде окровавленного кулака Феликса снова опустила веки, медленно выдыхая.
Главное сохранять спокойствие.
Если бы можно было убивать силой мысли, Шам Дейвил и Майлз Маккинни уже давно бы лежали в земле.
На ее ненавижу-тебя взгляд Дейвил ответил тем же.
Отвернулась от него, чувствуя жжение в спине между лопаток.
"Смотри сколько угодно, это ничего не изменит".
Сдержала рвущийся наружу всхлип при виде Билла. Челюсть и нос сломаны, верх рубашки залит кровью. Ник с разбитой губой, Тим с синяком на скуле, подхватили друга под руки и повели к лестнице. В больничном крыле все залечат и восстановят. Только от этого не легче.
Какого черта?
Почему насилие — норма в головах у этих людей?
— Вы два конченных мудака, — проговорила четко, глядя на Маккинни и Дейвила.
Оба, как в насмешку, вздернули брови.
Кто-то из студентов заулюлюкал в ожидании новой крови.
— Переживаешь, что тебя станет некому трахать?
За спиной раздался противный гогот Уайта.
"Еще один мудак".
— Ты ноги раздвинь, кто-нибудь вставит, — подключился Андерсон.
— Или вы там все вместе трахаетесь? Одного члена мало? Шлюха-Фоукс.
От голоса Уоррингтона передернуло.
На Дейвила не смотрела. Зачем? Лучше не знать, как он отреагировал.
— Зависть — плохое чувство.
Она по очереди посмотрела на каждого, открывшего свой поганый рот.
— Завидовать траху с отбросом? — ржал Андерсон. — Ты ебанутая, Фоукс? Я лучше трахну собственный кулак.
Натянула псевдо-искреннюю улыбку.
— Этим ты и занимаешься.
Он дернулся в ее сторону, но врезался в вытянутую руку Уайта. Тот сам двинулся к ней с гадкой, мерзкой ухмылкой.
— У отбросной шлюхи недотрах? Давай, я не против. Всегда было интересно, насколько противна дырка отброса.
Склонившаяся рожа Уайта сыграла на руку. От звонкого удара ладонь разгорелась. Синий отскочил, ощупывая щеку. Вытаращенные глаза забегали по лицам студентов.
Немного полегчало.
Этот придурок заслужил не одну пощечину, а гораздо больше.
— Сука меня ударила! — завопил очевидное, чуть не выдыхая пар из ноздрей.
Инстинктивно попятилась, наблюдая его широкий шаг в свою сторону, и замах. Непонятно с какой целью: схватить или ударить. И выяснять не хотелось.
— Заканчивай, — холодный голос окатил всех присутствующих.
Дейвил в той же позе и на том же месте наблюдал из-под полуприкрытых глаз. Кулаки в карманах натянули ткань брюк. Или это игра света и так кажется.
— Эта шлюха меня ударила, — снова завопил, недовольный, что его прервали.
— Ты, блять, еще мне пожалуйся.
Маккинни заржал, немного разряжая обстановку.
— Я бы на это посмотрел. Уайт, дорогой ты мой, пойдем, дядюшка Майлз проводит тебя за стол и расскажет добрую сказку, как один мальчик много-много болтал и остался без языка.
Феликса получила напоследок многообещающий взгляд от длинного урода, прежде чем его увели.
Толпа довольно быстро рассосалась, позволяя легче дышать. Она подошла к узкому окну, чувствуя мандраж в теле. Пальцы слегка подрагивали.
"Когда день начинается хорошо, потом непременно будет плохо".
Пора уже это запомнить. Особенно, если в этот день совмещенные занятия с синими.
Эпизод 55. Староста-отброс
Брауни удачно пришел. Вовремя. Когда большая часть синих и красных расселась по местам.
Фоукс вошла в кабинет последней. Он видел боковым зрением, как она идет к отбросу с розовыми волосами.
Поджимала губы, злилась. Он будто видел пылающий янтарь. Чистые эмоции. Демоны довольно зарычали, облизываясь. Впитывая их.
Майлз скривился, дотронувшись до рассеченной губы.
— Регенерируй.
— Не, оставлю, — снова скривился. — Я так брутальней выгляжу.
Ди зафырчала. Она пропустила все представление, и теперь хмуро сверлила дыру в голове Маккинни.
— Ты ради брутальности обсоса зацепил?
Дейвилу глубоко плевать. Он не против избивать его хоть каждый день просто за то, что дышит. Но Фоукс… со своим яростным, и одновременно просящим прекрати-это взглядом. Заступница, блять.
— Не моя вина, что он не умеет слышать правду.
Сразу видно, у кого утро началось менее удачно. Шам великодушно проигнорировал обсоса, который собирался налететь на него. Майлз вышел вперед, остановил отброса.
— Хули ты снова лезешь, уебок? Тебе дают уйти своими ногами, а ты ползешь обратно. Скажи, у тебя в голове всего две извилины, одна засохла, другую заклинило?
Тот отмахнулся, уставился на Дейвила. Баран.
— Ты не можешь указывать ей, кому приходить в башню, а кому нельзя!
— Неужели?
Злость заскреблась. У нее очень чуткий сон. Малейший звук и она бодра. Снова.
— Обидно, да? Когда любишь ты, а трахает другой.
"Маккинни, блять".
Вряд ли обсос догадается, но дорожка скользкая.
Майлз потряс рукой с разбитыми костяшками. Брауни, как обычно, сделал вид, что ничего не заметил. Будто не видел кровь в коридоре. Спокойно перешел к занятию.
Старуха Горденгер еще минут двадцать читала бы лекцию на тему "недопустимого поведения".
Вникать в тему не хотелось. Бессмысленно записывал за профессором, витая в своих мыслях.
Завтра он увидит мать. Впервые за больше чем полгода.
Ему не хватало каких-то внутренних сил снова видеть ее пустые глаза. Достаточно постоянно наблюдать их в кошмарах.
— Отец ответил.
Маккинни оторвался от тетради, ожидая продолжения.
— Завтра.
Без уточнений и деталей. Он все понял.
— Нашел активатора?
Дейвил мотнул головой.
— Время есть. Я давно не был в поместье. Надо узнать, что изменилось.
