Райла тяжело поднялась, её колотило и вело в сторону, несчастная вцепилась мне в руку ногтями – совсем как перепуганная кошка, которую снимают с дерева.
– Расскажи чётко и ясно, что с тобой произошло.
Но в ответ – лишь вой и сбивчивое бормотание. Я положил обе руки на плечи женщины и встряхнул, чтобы привести в чувство. Она даже не сопротивлялась.
Наконец смогла выдавить трясущимися губами:
– Мою дочку украли искатели!
Я замер, пытаясь осознать её слова. Люди за спиной бросились перешёптываться, но стража потихоньку оттесняла их прочь. Нечего зевакам уши греть.
– Ты уверена, что это были искатели? Как всё случилось?
Обычно я такими делами не занимался, но слова Райлы подогрели интерес. А, может, её лицо показалось мне смутно знакомым.
– А то-о… – простонала она и вытерла кулаком нос. – У них лица были замотаны тряпками, но глаза… Глаза-то не спрятать! Чёрные, как угли, и злющие-е!.. Моя малышка-а!..
Ответ лишь добавил загадок. Но мало ли, что почудилось этой селянке? С чего бы искателям воровать наше дитя? В последнее время появилось слишком много недовольных детьми гор, самим фактом их существования. Может, это тоже происки отца? Возбуждение ненависти в сердцах лестрийцев ему только на руку.
– Мы просто гуляли, собирали цветы, а потом появились они… – губы задрожали, и женщина зажала рот руками, подавляя очередной приступ рыданий. – Просто бросились к нам и стали отбирать моего ребёнка! Я была слишком слаба, я не могла её спасти!
– Я передам твои слова лорду. Мы примем меры, – я сжал вздрагивающие плечи. – Ты увидишь свою дочь.
Женщина безвольно упала в руки подоспевшей подруги. Райла не выглядела подставной артисткой, которой велели разыграть перед зеваками спектакль. Я кожей чувствовал волны боли и безысходности, исходящие от несчастной матери – такие же, какие источала тётушка Осси, когда я рассказал ей о гибели Криса. А этот страшный пустой взгляд – его невозможно подделать.
В толпе пронзительно завопил как-то мужичонка, голос его был похож на визг свиньи:
– Отродье! – рядом с ухом просвистел булыжник.
Целился в меня?
Я замер. Медленно повернулся.
Надо же, это кто меня так сильно ненавидит, что осмелился совершить такую глупость? Стражники скрутили зачинщика и под возмущённое галденье толкнули на колени – руки щуплого мужичка не выдержали, подогнулись, и он впечатался лбом в брусчатку.
Взгляд его метался, губы тряслись.
– На нём печать! – ткнул в мою сторону пальцем. – Печать смерти!
– Да он местный умалишённый, – устало вздохнул капитан стражи. – Сбежал из дома милосердия.
Я долго смотрел в глаза этого странного человека – белки мутные, сероватые, веки набрякли, словно он много пил и совсем мало спал. Внезапно тот захлебнулся воздухом, скорчился пополам и забился в судорогах.
– Уведите его отсюда, – бросил я напоследок, и зашагал прочь.
Как бы я не старался убедить себя в обратном, внутри рождалось дурное предчувствие.
Глава 34.
Ночной Странник мелодично позвякивал, самоцветы качались, повинуясь воле легкого ветерка. Этот ветер вздымал тонкие тёмные пряди, бросая в лицо женщины – та недовольно морщилась, но не убирала их.
Проскрипела дверь. Лязгнул железный замок.
– Роран?
– Не делай вид, что мой визит для тебя неожиданность, Этера, – резкий голос нарушил тишину сонной ночи. – Не сомневаюсь, что камни донесли тебе обо мне ещё задолго до того, как я явился.
Верховная повернулась, скрестив руки на груди. Присела на край подоконника и взглянула на посетителя свысока – так, как умела делать лишь она одна. Вместо жреческого платья на ней была лёгкая туника до пят. Шаль сползла, оголив изящную шею, которую почти не тронули прожитые годы.
Старейшина лениво мазнул взглядом по фигуре жрицы, прошёл к каменном столику и опустился в кресло.
– Зачем ты звала меня?
– Есть разговор, – в голос вернулась привычная твёрдость. Женщина заправила прядь волос за ухо и плотнее запахнула шаль на груди. – У девочки Дар. Я проверила её. Слабый, но он есть…
– Значит, кровь искателей пробудилась в этом ребёнке, – произнёс старейшина так, будто почти не удивился. – Она должна жить среди нас.
– Отдай её в семью для удочерения.
Роран кивнул.
– Похитить девчонку оказалось непросто. Мои люди еле справились с её бешеной мамашей.
– Женщина… – Этера помедлила, прикусила губу. – …жива?
– Мои люди не стали её убивать. И это было ошибкой. Чувствую, она нам ещё аукнется.
– О, поверь мне, это ещё мелочи по сравнению с тем, что нас ожидает.
Роран бросил взгляд исподлобья. Брови сошлись на переносице.
– Все вы говорите загадками, – он хмыкнул. – Тебе Матерь Гор видение послала? Или птичка на хвосте принесла?
Во взгляде Верховной мелькнуло раздражение.
– Сомневаешься во мне? Снова?
Несколько долгих мгновений они сверлили друг друга взглядами, уступать никто не хотел. Наконец, Роран произнёс:
– Случай с Ольдом заставил меня вспомнить о пророчестве, о котором ты мне рассказывала. Всё-таки наши предки поступили мудро, спрятав его от любопытных глаз.
– Это всё равно не помогло! – Этера мотнула головой – длинные и тёмные, совершенно не по статусу распущенные волосы, упали на плечи. – Ребёнок уже ходит по земле.
Роран смотрел так, будто ждал, что жрица признается в нелепой шутке. Но лицо её было слишком серьёзным, уголки губ опустились, углубив морщины.
– Час от часу не легче, – только и смог пробормотать он.
– Но и это не всё.
– Ты решила добить меня сегодня, Верховная?
– Твоя дочь знает о пророчестве, – припечатала жрица и коснулась кровавого камня в ожерелье. Крупный и грубый, он засветился спокойным внутренним светом, озарил хранящее следы былой красоты лицо.
– Рамона знает?! – глаза Рорана округлились, и он замер, перестав дышать. – Но откуда?
– Хороший вопрос! Я не стала допытываться, я хорошо знаю девочку, она так просто не расскажет. Главное, не спугнуть её. Дай ей больше свободы, и Рамона сама приведёт нас к разгадке.
Верховная расстегнула ожерелье и шагнула навстречу старейшине. Роран поднялся – на ладонь лёг прохладный тяжёлый металл. И лишь на миг, на один короткий миг их пальцы соприкоснулись – это случайное прикосновение заставило искателя дрогнуть.
– Кровавый камень поможет тебе. Прислушайся к нему, когда придёт время.
Старейшина долго смотрел в мерцающие глубины самоцвета, а после спрятал ожерелье за пазуху.
– Отдала мне свой амулет.
