— Наконец-то, — пробурчал капитан и повернулся к собеседнику, расплываясь в подобострастной улыбке. — Вот тот чудесный товар, дорогой Хасан, о котором я говорил тебе! Две прелестные жемчужины, достойные украсить гарем любого владыки.
Алькантарец отхлебнул кофе, поставил чашечку на стол и ткнул пальцем в Бьянку.
— Ну что ж, друг мой, позволь взглянуть на красавиц, о которых ты мне все уши прожужжал.
Пабло развязал Бьянке руки и толкнул ее в спину, заставляя шагнуть на середину зала. Он снял с нее чадру, а вуаль, закрывающую нижнюю часть лица, оставил.
— Посмотри, какой необычный цвет глаз, — сказал капитан. — Готов поспорить, ты никогда такого раньше не видел. Твоим покупателям должно понравиться. Будешь рассказывать им, мол, что лишь в далеком Хейдероне могло родиться такое чудо, вобравшее в себя чистоту его горных озер и снежных вершин… И все такое в том же духе.
Хасан встал и подошел к Бьянке, вглядываясь в ее глаза.
— И впрямь очень необычный цвет. Хорошо. Показывай дальше.
Пабло дернул завязку, и одно из покрывал упало к ногам Бьянки, обнажив ее грудь. Она вскрикнула от неожиданности и прикрылась руками, но помощник схватил ее за локти и завел их ей за спину. Пальцы работорговца пробежались по нежной коже, больно сжали сосок. От унижения запылали щеки. Хасан глядел на нее с неприкрытой похотью. Бьянка задрожала.
— Чудесное тело, — причмокнул алькантарец.
Капитан кивнул, и Пабло снял с Бьянки пелену, прикрывающую бедра. Теперь она стояла перед ними совершенно голая, сгорая от стыда под вожделеющими взглядами.
Алькантарец обвел рукой изгиб бедра, пощупал ягодицы, а затем опустил ладонь между ног и на миг сунул пальцы во влагалище. Бьянка дернулась, но Пабло крепче вцепился в ее руки за спиной, не давая ей вырваться.
— Не девственница? — спросил Хасан.
— Увы, нет, — потупился Умберто.
— Жаль. За девственницу дали бы вдвое дороже. А что у нее с лицом?
Глаза капитана суетливо забегали по сторонам.
— Погоди, — торопливо произнес он. — Что скажешь о теле?
— Тело безупречно, но я помню, как в прошлый раз ты мне пытался всучить товар с разрезанным до ушей ртом. Так что, показывай или убирайся.
Капитан тяжело вздохнул и снял с Бьянки вуаль. Хасан разочарованно уставился на уродливый шрам.
— Так я и думал. Порченый товар.
Бьянка смотрела в его черные навыкате глаза с желтоватыми белками, и в ее сердце полыхала жгучая ненависть. Дико захотелось плюнуть ему в лицо, но она сдержалась. За это ее могут убить или покалечить, и кто тогда поможет Мие? Нет. Нужно пережить и это унижение, как она пережила изнасилование.
Хасан, не обращая внимания на ее яростные взгляды, сжал Бьянке челюсти с боков, заставляя открыть рот.
— Зубы на месте, — сказал он. — Но кому нужна наложница с порезанным лицом?
— А нельзя ли спрятать под волосами? Замазать чем-нибудь? — с надеждой поинтересовался капитан.
Хасан задумался.
— Нет. Как ты это спрячешь? Ты ее так располосовал, что такое не скрыть… Ладно, дам тебе за нее сто золотых. Только ради старой дружбы. Не продам на аукционе — так оставлю на время себе.
— Так мало? Дай, хотя бы, сто пятьдесят, — заканючил Умберто.
— Сам подумай, зачем кому-то порченый товар, если вокруг полно нормального? Можешь сам попытаться ее сбагрить, но, Бурхан свидетель, никто не даст за нее больше семидесяти.
— Сто сорок! — предложил капитан.
— Сто двадцать!
— По рукам!
Хасан подошел к столу, на котором стоял ларец с деньгами, и отсчитал капитану монеты.
— Уведите! — он повернулся к Мие. — Что там со второй?
— О, это настоящий бриллиант! — расплылся в улыбке Умберто.
Пока шел торг, Бьянку вновь успели облачить в покрывала. Один из телохранителей Хасана, до этого молча подпиравший стену, взял ее под локоть и повел к выходу. Оглянувшись, она увидела, что Мию вытолкнули на середину зала, и Пабло снимает с нее чадру.
— Не трогайте ее, уроды! — крикнула Бьянка и дернулась, пытаясь вырваться, но охранник силой потащил ее за собой.
Ступая по прохладным извилистым коридорам, она еще какое-то время слышала доносившееся из зала бормотание капитана, нахваливающего свою добычу.
«Я спасу тебя, Мия! Я вытащу тебя отсюда!» — лихорадочно билось в ее голове.
Глава 6
В подвал спускались неровные каменные ступени. Снизу повеяло прохладой — после жаркой улицы и душного зала это было даже приятно. Охранник провел Бьянку по темному коридору мимо двух рядов окованных железом дверей и остановился перед одной из них.
— Все к стене! — рявкнул он, заглядывая в зарешеченное оконце.
Убедившись, что узники исполнили приказ, он отпер замок и втолкнул Бьянку в камеру.
Дверь захлопнулась. В кромешной тьме послышалось сопение нескольких носов.
— Мир вам, — поздоровалась Бьянка на алькантарском.
— И тебе мир, — отозвались женские голоса.
Опираясь на холодную шершавую стену, она на ощупь прошла вглубь и опустилась на голый земляной пол. Рядом кто-то заворочался. Нужно познакомиться с сокамерницами, может они расскажут что-нибудь полезное.
— Меня зовут Бьянка. А вас?
— Фарида.
— Айша.
— Гульнара.
— И давно вы здесь сидите?
— Два дня, — судя по голосу, ответила Фарида. — Завтра нас уже продадут.
— Завтра?
— Да. Стражники болтали, что завтра состоится большой аукцион. На него приедут торговцы со всей страны.
— Говорят, там будет даже главный поставщик султанского гарема, — заговорщицким тоном добавила то ли Айша, то ли Гульнара.
— То есть мы можем попасть в гарем самого султана? — удивилась Бьянка.
— Нет, — вздохнула Фарида. — Таких как мы продают по дешевке в самом конце, когда богачи уже разъедутся. Эх, не хотелось бы попасть к какому-нибудь горцу из дальнего аула.
— Или, не приведи Бурхан, в пустыню увезут, — подала голос Айша, — к погонщику верблюдов.
— Но нас хотя бы не выставят голыми на городском базаре, — заметила Гульнара.
— А почему вы решили, что вас продадут по дешевке? — поинтересовалась Бьянка.
— Потому что мы второсортный товар, — вдохнула Фарида.
«Товар»! Эти женщины сами считают себя товаром. Проклятая страна, проклятые нравы!
— Тех, кто предназначен для богачей, не держат в таких подвалах, — добавила Айша. — Эх, знавала я лучшие времена.
— А где их держат?
— Думаю, у них наверху есть комнаты, — ответила Айша. — Но уж точно не в подвале, чтобы не попортить вид перед аукционом.
— Но тебе, подруга, это все равно не светит, — сказала Фарида. — Раз уж ты оказалась тут, видимо с тобой что-то не так. Недостаточно ты хороша, чтобы ублажать богачей.
— Судя по голосу, ты не старая, — заметила Гульнара. — Наверное, как и я, мордой не вышла.
Снаружи раздались шаги. Кто-то подошел к двери и отодвинул створку, закрывающую окошко.
— К стене!
— Делай, что говорят, а то получишь плеткой, — прошептал кто-то из пленниц.
Бьянка прижалась спиной к холодной стене. Дверь отворилась, на пороге показался стражник с подносом, на котором тускло мерцал огарок свечи.
— Ужин, — буркнул он, поставил поднос на пол и ушел.
Пленницы уселись вокруг подноса и принялись есть пресные лепешки, запивая их кислым молоком прямо из кувшина. Бьянка жевала безвкусный хлеб, рассматривая своих подруг по несчастью в колеблющемся пламени свечи. Фарида и Айша были довольно привлекательны, но староваты — на вид им было хорошо за тридцать, а Гульнара хоть и выглядела молодой, но ее лицо сильно портил длинный с горбинкой нос.
«Второй сорт». Здесь, в этом мире, где женщина считается товаром, очень быстро начинаешь думать о себе такими категориями.
Пленницы в свою очередь с любопытством разглядывали Бьянку.
— А ты красивая, — сказала Фарида. — Что за негодяй тебя так изувечил?
— Одна мразь, — сквозь зубы процедила та. — И он за это ответит!
