— Когда в стране началось это безумие. Когда люди восстали против магов и сдержать их больше не было сил. Многим аристократам пришлось отправить родных поездом «Москва — Париж». Но поезд не доехал до назначенного пункта. Люди его… подорвали. Все, кто ехал в нем, погибли. Твоя мать и Лиза… твоя сестра тоже… погибли.
Я не помнила родных, но узнать об их смерти оказалось тяжело, прижала руки к груди и тихо спросила.
— Почему же вы не воспользовались официальными порталами? И ваш друг… ведь он создатель.
— Ну, почему же многие успели воспользоваться, но потом на вокзал пробрался один из террористов и взорвал на себе бомбу. В итоге сотни жертв, в основном женщины и дети, порталы были разрушены. Создатели находились на передовой и бились с людьми. В городах остались в основном создательницы, они старались, как могли переправить всех. Их вычисляли и убивали. Так погибла Софья…
Петр снова замолчал и полез в карман за еще одной папиросой.
— Софья? Она тоже была моей сестрой? — страшно представить, что испытали русские, от услышанного мороз пробежал по коже, а такое пережить и как после всего искатель еще мог улыбаться. Теперь я понимала второго колючего русского.
— Нет, Софья работала с Андреем, моим другом, что сейчас лежит в палате. На чем я остановился? Ах да. Поэтому поезд был самым безопасным средством передвижения. Он почти доехал до Парижа, когда сработала бомба. Все, кто ехали в середине поезда погибли.
Я видела, как Петру было тяжело говорить обо всем и не могла поверить, что такие ужасы творили люди. Они ведь не владели никакой магией и всю свою жизнь прислуживали аристократам. Неужели терпению пришел конец или кто-то надоумил?
— А я… как я оказалась здесь? Вы знаете? А мой отец? Он… жив?
Искатель отвернулся, затягивая папиросу, и я поняла какой сейчас будет ответ.
— Твой отец был создателем и командиром полка. Он погиб… как герой… когда люди стали побеждать, он вместе с офицерами вышел на поле боя… весь полк остался там…, а в это время поезд готовился к отправке и мы думали… что наши старики, матери, сестры, жены и дети будут спасены.
И снова наступила тишина, она давила на плечи, я не выдержала и спросила.
— Вы сказали, что меня искали. Но почему нашли только сейчас, когда не осталось живых родственников?
— Когда ты пропала, то сразу отправили сыщика на твои поиски. Отчеты приходили ежемесячно, а потом прекратились и началась война.
Петр полез в карман брюк и достал женский гребешок из слоновой кости.
— Он твой, по нему я определил, что ты жива и где находишься. Андрей создал портал, так мы оказались здесь, — мужчина тяжело вздохнул, — Россия потеряна для нас навсегда. Власть вроде и перешла к людям, но ими управляет кучка магов-предателей.
Искатель бросил папиросу и резко поднялся.
— В Париже много наших соотечественников, поэтому как только Андрей встанет на ноги, отправимся в город-любви. Поедешь с нами?
Вопрос застал меня врасплох и от неожиданности потеряла дар речи. Одно дело поехать, чтобы отыскать родных и другое отправиться с неизвестными мужчинами непонятно куда.
Анна замерцала рядом со мной и что-то эмоционально начала объяснять, но к сожалению я не услышала. Воздействие убедителя на мою память, лишило меня преимущества зрячей. Призрак давал советы, а я не могла понять о чем Анна говорила. Но для меня было ясно одно. Интуитивно я доверяла Петру, а колючему русскому — нет. Голубые глаза создателя пугали ледяным взглядом и одновременно приковывали внимание.
— Сомневаешься? — усмехнулся Петр. — Подумай, что тебя ждет, если ты останешься…
Маг не успел договорить, раздались громкие голоса и резкий приказ. Искатель сорвался с места и для больного слишком быстро побежал, я отправилась следом и едва свернула с аллейки, как увидела ужасную картину.
Возле главного входа больницы стояла карета полиции с пугающими решетками на окнах. На широком крыльце двое стражей порядка держали подмышки бледного русского создателя, который с трудом стоял на одной ноге.
Графиня Фурнье, не позволяла никому пройти, загородив дорогу широкой фигурой и сложа руки на полной груди, поддакивала доктору. Месье Готье возле экипажа спорил с третьим полицейским и пытался того убедить, что колючего русского сейчас нельзя трогать, иначе все лечение было бесполезным. Пациенты прервали прогулку и стояли плотной кучкой в конце аллеи, здесь же я заметила Петра, прищурившись маг наблюдал за всеми.
— Больной поправится и делайте, что-то хотите, но пока он находится в больнице, я не позволю вам калечить моего пациента! — возмущался месье Готье.
— Князь Разумовский нарушил закон и обязан заплатить штраф или отработать долг. Суд определит наказание, — достаточно жестко произнес полицейский, взглядом резанул по графине и та отступила в сторону, позволяя стражам порядка пройти. Месье Г отье попытался еще возразить, но доктора никто не стал слушать.
Русского создателя посадили в карету, полицейским было все равно, как одет нарушитель и в каком состоянии, они исполняли все четко по инструкции. Мне стало жаль Колючего, денег у него не было заплатить за штраф, на работы он ходить не сможет, останется только тюремный срок.
Я подбежала к растерянному Франсуа, который продолжал смотреть в сторону, куда уехал полицейский экипаж.
— Месье Готье, что теперь с ним будет?
— Не знаю… не знаю. Жюдит! — неожиданно схватил меня за плечи доктор. — Если со мной… если вдруг, что-то случиться… я прошу тебя, найти князя Разумовского.
— Что вы такое говорите, — пролепетала я, вспоминая слова Петра: «Княгиня Екатерина Михайловна Разумовская по мужу…»
Доктор снял с безымянного пальца тяжелый серебряный перстень и вложил в мою ладонь со словами.
— Русским офицерам, ты можешь доверять. А если останешься одна, то любым способом постарайся попасть в Париж. На улице Тампль стоит церковь, она украшена знаменами и крестами. Покажи священнику мой перстень, — Франсуа указал на внутреннюю сторону украшения, где был нарисован красный крест на белом фоне. — Скажи, что от меня и что тебе необходимо встретиться с маркизом Жаком де Шарне.
— Месье Готье…
Но дальше нам не дали поговорить, Петр попросил вернуть его и друга одежду.
— Да, да конечно, а потом заедем ко мне домой. Сбережения у меня имеются и еще неизвестно какую сумму запросит суд, — покачал головой доктор.
— Ну, что вы… — попытался возразить искатель, я видела, как ему было неудобно.
— Перестаньте, отдадите когда сможете, а сейчас надо поторопиться, пока не стало слишком поздно. Прощай, Жюдит, — Франсуа обнял меня и поспешно отвернулся, но я успела заметить решительность и грусть в глазах доктора.
Мужчины чуть ли не бегом устремились в больницу, а ко мне подошла графиня Фурнье.
— Не думала, что в полиции работают такие черствые маги. Бедный создатель, а ведь только пошел на поправку, — вздохнула старшая медсестра. — Идем, Жюдит, пациенты ждут и у нас полно работы. Надо еще проведать роженицу и ее малыша.
Весь день тревога никак не отпускала и одолевали плохие предчувствия. Князь Разумовский. Княгиня Екатерина Разумовская. Муж, но почему промолчал?
И радости совсем не было в голубых глазах создателя, когда мы встретились? Вопросы мучили мое сознание и благодаря пациентам немного отвлекалась от беспокойных мыслей, но перед глазами стояла картина, как бледного князя вели к полицейской карете. Да, создатель нарушил закон, но разве за это необходимо было больного мага забирать из больницы. Он бы никуда не делся и везли бы уже на суд здорового аристократа.
Так думала я, пока меняла повязки, промывала раны и делала инъекции. Пациентов было немного: одного, особо тяжелого больного, ударила лошадь копытом в грудь, роженица с младенцем, старик со сломанным бедром, женщина, у которой распухли вены на ногах, месье Бужо, молодой повеса, решивший устроить гонки в городе и неудачно упавший с лошади, пятеро рабочих с небольшими ожогами на теле, да вдова, пожилая мадам каждую весну и осень придумывала себе разные несуществующие болячки, так говорила старшая медсестра.
