Я хотела было помочь, но директор перебил:
— Не надо, всё в порядке.
Подумал и добавил невпопад:
— Кстати о лекарском чемоданчике. Если что, он в нижнем ящике шкафа с напитками. Там есть антидоты на любой вкус.
Отсылка к нашей прошлой встрече? Я смутилась и возмутилась одновременно:
— Его же там не было?
Сомнение. Я осмотрела всё, включая нижние отделения того шкафа, но чемоданчик отсутствовал! Или я всё же пропустила? Не заметила? Зря подвергнув Эрвина болезненному лечению подручными средствами?
Но…
— Не было, — подтвердил директор. — Сегодня положил.
И совсем уж странное, ведь к чему объяснять какой-то кадетке:
— Тут раньше был личный чемоданчик Рагара, но Рагар, покидая школу, его забрал, и даже предупредил, но я решил, что лекарские средства не понадобятся, и…
Директор оборвал себя на полуслове.
Он взглянул на часы, тоже вспомнил о наказании за драку и сказал:
— У тебя наряд до полуночи, но можешь идти в комнату. Разрешаю.
Я хотела! Очень! Вот только…
— Благодарю, лорд директор, но не нужно. Миоль меня тогда с потрохами сожрёт.
Эрвин застыл и выдвинул другое предложение:
— Тогда можешь подождать полуночи в гостевой комнате. Никто не узнает. Сделаем вид, что ты честно несла вахту в другом месте.
Очень заманчиво. Но…
А как же устав? Доблесть и благородство воинского чина? Как же равенство перед законом и одинаковые для всех принципы службы? И главное — Эрвин лично подбивает меня соврать?
— Благодарю, лорд директор, — я встала и подхватила китель. — Не нужно. Я вернусь на пост.
— Зачем? — и лицо такое недоброе, сумрачное. — К чему эти жертвы, Августа?
— Какие ещё жертвы? Мы с Миоль нарушили правила, подрались, теперь несём заслуженное наказание. Всё справедливо.
Мои слова не понравились, но лицо лорда Эрвина нужно было видеть.
Когда воплощённый понял, что не шучу, его выражение стало поистине невероятным. И это выражение стоило того, чтобы провести на тумбочке ещё несколько часов!
ных духов и то, как лопается грань.
Глава 4
Эрвин
Это было как щелчок по носу. Как этакий ловкий, весьма ощутимый укол шпилькой. Я ей, значит, послабление, а она? «Не нужно, лорд Эрвин», и ушла?
Упрямая леди.
Вот уж не думал, что…
Впрочем, кому я вру? Мне давно известно, что Августа эс Тирд та ещё ослица. А если к её ослиному упрямству добавить драконью мощь? Боюсь, наше королевство такого «счастья» не выдержит.
Я застыл на несколько минут, переваривая этот гордый демарш, а потом встал и направился к шкафу с напитками. Требовалось заполировать полученный опыт чем-нибудь обжигающим. Информация, озвученная кадеткой, тоже располагала употребить.
Чешуя у неё видите ли. Причём фантомная, но фантом этот неплохо просматривается, если совместить драконье зрение с магическим.
Вот только если держать леди за руку, то в мозгах начинается удивительная чехарда!
Плеснув в бокал креплёного вина, я выдохнул и решил не торопиться. Всё, конечно, отвратительно, но паниковать ни к чему. Разберёмся. А пока мысли продолжают мерзко вальсировать, лучше отвлечься на что-нибудь более актуальное. Например, на полученный конфискат.
Сделав большой глоток, я открыл сейф и извлёк шесть замечательных предметов. Два футляра для очков, два для перчаток и две простенькие шкатулки для женских мелочей. Все предметы были снабжены магическими вензелями, замаскированными под обычные узоры.
Один из шести узоров тускло мерцал, что означало: в контрафактной почтовой шкатулке вот прямо сейчас находилось письмо.
Настроение моё сразу улучшилось! Губы растянулись в улыбке, однако открыть шкатулку вот так, с ходу, не удалось — она была индивидуальной, настроенной на определённую личность.
Пришлось взламывать. Без лишнего труда, фактически поигрывая сотканной из чистой силы спицей, я подкорректировал защиту изделия и достал сложенный в четверо лист.
Писала королева! Обожаемая мною тётушка Мелиса вопрошала: «Пенелопа, дорогая, почему не отвечаешь? Случилось что-то ещё?»
Я хмыкнул и пришёл к выводу, что день удался.
Подвинул лист бумаги, взял перо и написал…
«Ваше величество, добрый вечер!
Да, случилось! Дело в том, что мы наконец протёрли глаза и прочли памятку, которую нам выдавали перед поступлением, и в которой чётко обозначено, что личные средства связи в Высшей Военной школе запрещены.
Что вся переписка, вся корреспонденция, идут через централизованный пункт, а за остальное можно оказаться в большой немилости у лорда Эрвина.
Лорда мы, конечно, не боимся — он замечательный, нам лишь казалось, что ваш племянник тиран, — но рисковать не будем. Кстати, опять-таки протерев глаза, мы поняли, что Эрвин действительно очень хороший. Золото, а не директор. Бриллиант, а не дракон!
Это вторая причина, по которой мы, и лично я, отказываемся писать доносы. Шпионить за руководством родного учебного заведения в принципе не красиво, а доносить на такого изумительного директора как Эрвин — чистый стыд.
За сим прощаюсь, Ваше величество.
И искренне благодарю вас за заботу!
P.s. До нас дошёл слух, что вы запретили милашке-эр Форсу исключать нас до конца года, но вам ли не знать племянника? Мелиса, он временами совершенно психованный! Вытурит, невзирая на приказы, и глазом не моргнёт».
Я посмотрел на лист, широко улыбнулся, а потом взял другой и написал то же самое, но короче и без иронии. Ну разве что в паре мест чуть-чуть, самую малость, пошутил.
Отправил. Тут же откинулся на спинку кресла и снова задумался об Августе.
Что если мы неправильно определили жертву фанатиков из Мэр-Миза? Ведь фантомная чешуя и способность видеть Хранителей в непроявленном виде встречаются не многим чаще, чем гости из других миров.
Тот факт, что подобные способности открылись у леди, неприятен вдвойне, даже без учёта монахов. Он говорит о вероятной идеальной совместимости с драконьей сущностью — Августа наверняка обретёт вторую ипостась, если оставить леди здесь.
А слияние — это боль. Причём такая, что и врагу не пожелаешь, не то что хорошенькой девушке.
По уму я должен убрать Августу из школы. Передать её под крыло Сарраса, Рагара и спецслужб. Я обязан удалить леди эс Тирд от Источника, потому что…
Тут я поднялся, не выдержав эмоций.
Обязан. Но почему в сознании упорно стучится мысль о том, что леди можно подготовить? И позволить Августе самой решить, хочет она испытать эту боль или нет.
Августа
Утро встретило холодом и моросящим дождём. Мерзкие иголочки падали с неба, норовили забраться за ворот, но внимания на это никто не обращал.
Мы стояли на внутреннем полигоне, под прицелом внимательных глаз лорда Тринга, и мечтали… ну хотя бы выжить. Просто преподаватель по физической подготовке наобещал такого, что хотелось выть.
Он рассказывал о сложностях, которые нас ждут на тренировках, объясняя, что прошлое занятие было лишь вводным. При этом за спиной магистра маячило огромное поле с тремя полосами препятствий и высоким полупрозрачным куполом, который висел над четвёртой, новой полосой.
На этот купол мы смотрели с особым содроганием, а ещё принюхивались и понимали, что часть запахов магический барьер всё же пропускает. Пахло, мягко говоря, отвратительно! Страшно вообразить, какая вонь внутри.
На новую полосу косились не только девчонки, а вообще все, и лорд Тринг не выдержал:
— Что? Хотите экскурсию? — он широко и пугающе улыбнулся.
Шеренга первокурсников дрогнула и слаженно отступила.
— М-да, — протянул Тринг. — За единодушие, конечно, хвалю, но в остальном это нарушение. Господа птенцы, первое замечание! Ещё два, и устрою вам весёлую жизнь.
Мы не очень-то поняли, и весь ряд заволновался, а наш староста прогорланил:
— Лорд преподаватель, разрешите обратиться!
